Леонид Млечин - Кремль. Президенты России. Стратегия власти от Б. Н. Ельцина до В. В. Путина

Таким же образом первый канал, ОРТ, получил большой кредит от Внешэкономбанка. И, кстати говоря, о его возвращении пока речи не идет. А от Гусинского потребовали деньги вернуть. Произошло это после того, как отношение новой российской власти к НТВ радикально изменилось.

Путин крайне неодобрительно отозвался о действиях «Газпрома», который зачем-то снабжает частную телекомпанию НТВ деньгами. Фактически от главы «Газпрома» Рема Вяхирева потребовали заставить Гусинского вернуть деньги. Причем власть дала понять, что и сам Вяхирев может легко утратить свой пост в «Газпроме».

Руководители «Газпрома» вообще были необычайно щедры в поддержке журналистов, и не только из группы «Мост». Они давали деньги «Комсомольской правде», они помогали газете «Труд», при этом они проявляли поразительную беспечность в юридическом оформлении этого сотрудничества и не получали в обмен на свои деньги вообще никакого пакета акций.

Что же это за экономическая логика? «Газпром» всадил в НТВ чуть не миллиард долларов. Разве НТВ стоит таких денег? Нет, конечно. И все это знали. То есть в своих взаимоотношениях со средствами массовой информации «Газпром» никогда не руководствовался экономической логикой. «Газпром» дал НТВ деньги по просьбе власти. Чем за эту услугу вознаградили «Газпром»? Мы можем только гадать — может быть, освобождением от уплаты налогов или обещанием не интересоваться движением финансовых потоков между самим «Газпромом» и его дочерними предприятиями.

Ну хорошо, скажет кто-то. Тогда они ошиблись. А потом решили навести порядок, вернуть потерянные деньги, спасти то, что можно. Логично. Но вот что интересно. Известный финансист Джордж Сорос и создатель американской телекомпании Си-эн-эн Тед Тернер предложили «Газпрому» выкупить акции НТВ.

Миллиард, конечно, не вернешь, но что-то можно получить. Казалось бы, руководители «Газпрома» должны были ухватиться за это предложение, взять деньги и вложить их в развитие газодобычи. Но «Газпром» почему-то отказался. Вяхирев сказал: не будем продавать акции НТВ, оставим себе контрольный пакет и сделаем компанию прибыльной.

Значит, «Газпром», который жаловался на отсутствие денег, намерен был вкладывать новые миллионы в НТВ? Нужно это «Газпрому»? Нет, конечно. Выходит, это делалось по чьей-то просьбе. Трудно представить себе, что российская власть своими руками отдаст телевизионный канал иностранным владельцам! Забрать телевидение у Гусинского и отдать какому-нибудь Мэрдоку, который уж и вовсе не станет ездить в Кремль за указаниями? Это невозможно себе представить.

Ну, может быть, и неплохо, что уехавшего Гусинского заменит «Газпром»? Увы. Если сравнивать Гусинского как крышу НТВ с «Газпромом» в роли новой крыши, то приходится признать, что Гусинский в этой роли был лучше. Он ради своих личных целей хотел иметь самое профессиональное, самое умелое телевидение и не жалел на него денег.

Конечно, ни «Газпрому», ни лично Вяхиреву собственное телевидение не было нужно. Разве «Газпром» собирался заниматься политикой? Нет, разумеется. Не для себя люди старались. Телевидение было нужно другим.

Но, кстати, Вяхиреву услужливость не помогла. Своей должности он все равно лишился, хотя и внес свой вклад в уничтожение средств массовой информации, принадлежавших «Медиа-мосту».

Газету «Сегодня» закрыли, журнал «Итоги» стали делать другие люди с другими задачами. Годом позже коллектив радиостанции «Эхо Москвы» принял решение уйти на другую станцию, чтобы не работать под государственным контролем. Но самым серьезным событием стало разрушение старого НТВ.

В апреле 2001 года в одну прекрасную ночь у НТВ появилось новое руководство. Пришли люди утром на работу, а у них другое начальство и другая редакционная политика. Прежний генеральный директор компании Евгений Киселев и значительная часть творческого коллектива покинули четвертый канал.

А что, собственно, можно возразить? Новый хозяин вправе вступить в управление своим имуществом. Для телезрителей важно одно: как операция «контроль над НТВ» сказалась на качестве телепрограмм? Многолетний декан факультета журналистики МГУ имени М.В. Ломоносова Ясен Николаевич Засурский, очень уважаемый в журналистском мире человек, назвал эту операцию «кастрацией НТВ».

Впрочем, очень многим понравилось, что прежнего НТВ больше нет: они устали от бурь и потрясений и не хотят слушать дурные новости.

По-настоящему довольна была верхушка власти. Ну мыслимое ли это дело, когда нельзя управлять телевидением, когда оно каждый день показывает все, как есть, показывает серость, глупость чиновника, его непригодность к работе, а вора называет вором. Разве можно такое терпеть?

Довольны и многие коллеги-журналисты, для которых свободное телевидение — бельмо на глазу. Ведь психологически очень неприятно, когда кто-то рядом продолжает говорить правду, а ты-то уже врешь, потому что тебе велят. Вот и хочется, чтобы те, кто еще сопротивляется, как можно скорее замолчали, а еще лучше — присоединились к общему хору.

Потом началась борьба и за первый канал, самый важный в нашей стране, потому что его программы смотрят по всей России. Во время предвыборной кампании ОРТ всячески поддерживало Путина. Но тот факт, что канал практически управлялся Борисом Березовским, новых обитателей Кремля не устраивал. Получалось, что позиция ОРТ зависела от личных симпатий и антипатий Березовского, которому после выборов стало скучно и захотелось самому поиграть в большую политику. Он даже стал депутатом Государственной думы и позволял себе высказывания, которые не нравились президентской команде. Березовскому предложили продать свой пакет акций первого канала.

Сначала переговоры о судьбе ОРТ вел давний партнер Березовского по бизнесу Аркадий (его чаще называют Бадри) Патаркацишвили.

Патаркацишвили летом 2001 года рассказал в интервью «Коммерсанту» о том, как он встречался с Сергеем Ивановым, который был еще секретарем Совета безопасности и действовал от имени президента. Конфиденциальные беседы проходили в правительственной резиденции на улице Косыгина. Речь на встречах с Ивановым шла о продаже всех средств массовой информации, которые принадлежали Березовскому.

У власти был еще один инструмент давления на Березовского — уголовное дело «Аэрофлота». Когда «Аэрофлот» возглавлял маршал Евгений Шапошников, компания была на грани банкротства. Вот тогда Березовский обещал Шапошникову помощь и дал ему двоих людей из «ЛогоВАЗа». Николай Глушков стал у Шапошникова первым замом, а Александр Красненкер — заместителем по коммерции и рекламе.

Глушков предложил все деньги, которые зарабатывают сто шестьдесят представительств «Аэрофлота» за рубежом, концентрировать в одной иностранной компании, чтобы лучше управлять финансами. Это предложение было принято, и 80 процентов валютной выручки представительств «Аэрофлота» стали перечислять на счет швейцарской компании «Андава», 78 процентов акций которой купили Березовский и Глушков.

Генеральная прокуратура пришла к выводу, что была создана преступная организация, которая позволяла переводить деньги «Аэрофлота» на личные счета Березовского и его людей. Бывший заместитель генерального директора «Аэрофлота» Николай Глушков был арестован.

Аркадий Патаркацишвили уверяет, что на переговорах они с Березовским требовали в обмен на продажу ОРТ освободить Николая Глушкова из-под стражи.

Патаркацишвили дважды встречался с Ивановым и рассказывал в интервью «Коммерсанту»: «Мне было предложено заниматься любым бизнесом, но не политикой и не средствами массовой информации. А я во главу угла ставил одно условие: отдайте Колю».

Предполагалось, что ОРТ у Березовского купит глава нефтяного концерна «Лукойл» Вагит Аликперов и передаст государству.

Аликперову, — считает Патаркацишвили, — видимо, очень хотелось угодить власти, с одной стороны, а с другой — не платить деньги. Переговоры ничем не закончились.

Тогда тональность разговора изменилась.

Борис Березовский потом утверждал, что глава президентской администрации Александр Волошин разговаривал с ним на языке урок: или отдашь акции ОРТ, или сядешь. Ни президент Путин, ни Волошин, ни их помощники не опровергли слова Березовского. Так что, вероятно, на таком языке и в самом деле могут разговаривать в Кремле.

Может быть, это хорошо, если телевидение будет принадлежать государству, а не частному лицу?

Но что такое государство?

Нам рассказали, что руководители государственных каналов ездят каждую неделю все к тому же Волошину в Кремль и получают от него указания, что и как следует показывать. Таким образом, телевидением управляет не какое-то величественное государство, а вполне конкретный человек с определенной репутацией, который вообще должен заниматься президентской канцелярией.