Избранное. Том 1 - Станислав Константинович Ломакин
ЧЕРНАЯ ИКРА
Пенсионер Валентин Михайлович Гончаров стоял перед витриной в рыбном магазине и через стекло разглядывал рыбные деликатесы, которые ему были не по карману.
Пенсия у Валентина Михайловича девять тысяч сто рублей, и он стал прикидывать сколько килограммов мог бы купить нельмы, муксуна, осетрины, стерляди и получилось, немного. Началась виртуальная игра ума. Если бы скажем 30 лет назад, по тем советским ценам, да с этими деньгами... Было бы здорово: найти эквивалент между ценой и продуктом, но увы... Старик стал размышлять: кто же покупает эту царскую рыбу, кому она доступна, какое количество людей города может позволить (возможно и каждый день) есть такие деликатесы. Положим, размышлял Валентин Михайлович, я покупаю два килограмма нельмы, то не смогу рассчитаться за квартиру, телефон, электроэнергию. Но еще нужно покупать продукты, ботинки, купленные до перестройки, требующие ремонта. Неплохо бы сменить шапку, которая носится 9-й год и уже облезла. Как мы дошли до такой жизни. Кто сотворил эту проклятую перестройку, по чьему сценарию она была внедрена в нашей стране, так размежевавшую людей на бедных и богатых. Впечатление такое, продолжал мыслить старик, что нами управляют недалекие люди, не имеющие опыта хозяйствования, управления государством, они иногда проявляют прозорливость, но к постоянному здравомыслию они не способны. Все больше и больше в России нищих, обездоленных, потерявших веру в светлые идеалы людей; наступила такая степень горя, которая выходит за пределы способности быть честному человеку гордым, независимым, счастливым. Глаза Гончарова скользили вдоль витрины и выхватывали банки с красной и черной икрой. Цены, по мнению пенсионера, были запредельными для простого человека, и Валентин Михайлович покинул в сердцах магазин, мысленно ругая сегодняшнюю власть, которая пользуется для своих целей людьми, нисколько не заботясь о них.
Поход в рыбный магазин вызвал душевное потрясение и боли в сердце у старика, он шел домой как оплеванный, словно его грубо оскорбили. Неожиданно ему припомнился случай, связанный с черной икрой тридцатилетней давности. После окончания университета, Гончаров работал директором средней школы на севере Томской области. Однажды его попросили прочитать лекцию о международном положении для рыбаков. Объяснили: будет две бригады. По Оби его доставили на быстроходной большой лодке, называли ее полуглиссер. После лекции, один из бригадиров предложил посмотреть, как они тянут, посредством двигателя большой невод «Тонь». Рыбаки стояли в воде, в высоких болотных сапогах, с двух сторон невода, направляя его, чтобы не запутался и одновременно выбрасывали мелкую рыбу «кострюков» за пределы невода, так называли несформировавшихся осетров. После взвешивания улова, один из бригадиров положил в лодку огромного осетра и сказал: «Вам, за лекцию». Валентин Михайлович был настолько взволнован, растроган и не знал что сказать рыбакам. Уже находясь в удаляющейся от берега лодке и перекрывая шум двигателя крикнул: «Спасибо, мужики!».
Хозяйка, у которой проживал Гончаров, когда внесли в дом осетра, от такого подарка ахнула, она восхищенно смотрела то на осетра, то на лектора-добытчика. Когда женщина вспорола осетра, то черной икры оказалось больше половины эмалированного таза. Вот тогда впервые он попробовал черную икру и ели они осетра и икру несколько месяцев. Эти воспоминания, нахлынувшие из прошлой жизни, оставили в наследство ему справедливость советской власти и антинародную сущность сегодняшней. Нет такого преступления, на которое не идет частник, предприниматель ради наживы, ради прибыли, выгоды. Теперь, думал Валентин Михайлович, когда жизнь на излете нищему пенсионеру уже никогда не придется поесть черной, да и красной икры. Остается одно: надо выработать иммунитет против такой жизни и приучить себя к двум вещам: к неотвратимым невзгодам и несправедливостям, которые люди причиняют друг другу.
МАТЕРИНСКОЕ СЕРДЦЕ
Женщина, стянув на груди серый шерстяной платок, неподвижно стояла перед иконой Божьей Матери. Бледное, болезненное, уже немолодое лицо выражало неподдельное страдание.
В храме немного народу: слегка потрескивают горящие восковые свечи, время от времени открывается и закрывается входная дверь, слышны редкие приглушенные голоса входящих и выходящих людей. Эта женщина два раза в неделю, в субботу и воскресенье, приходит в храм и простаивает перед иконой по несколько часов. Впечатление такое, что она постоянно думает и просит Пречистую и Благословенную Богородицу Марию избавить от тяжкого, гнетущего горя, которое поселилось в её душе.
О Наталье Васильевне Воропаевой известно немного: была замужем. С мужем Виктором познакомилась в Новосибирске на авиационном заводе имени Чкалова, где работала после института по распределению. Семь лет были для них годами безмерного счастья. Виктор, окончивший Московский авиационный институт, быстро делал свою производственную карьеру. В двадцать восемь лет он уже был начальником цеха. Это был человек огромного дарования как организатор. О его знаниях, памяти, начитанности ходили легенды. Вскоре родился сын Андрей и, казалось, что семейному счастью не будет конца. Но всё изменилось, когда либералы– демократы начали перестраивать страну на западный манер. Завод и всю страну лихорадило, знобило, были изломаны судьбы миллионов людей. Будущие историки в своих научных исследованиях напишут о нашем времени, и потомки ужаснутся масштабами разора России, тому, что натворили реформаторы-приватизаторы с некогда великой страной и её великим народом. «Идет великое разграбление России, планомерное истребление русских», – вынужден был признать Патриарх Алексий И. Виктор стал пить по-черному. Они разошлись. Она вернулась на малую родину, где работала экономистом в больнице.
Несколько лет она не знала ничего о муже, а два года назад её пригласили в город Нефтеюганск для опознания трупа бомжа, который жил в этом городе несколько лет, собирая бутылки на помойках и хлеб, оставленный посетителями столовых. Умер, замёрз Виктор на одном из чердаков многоэтажного дома. С большим трудом Наталья Васильевна признала в пожилом мужчине бывшего своего, некогда красивого, спортивного, талантливого мужа. В рюкзаке бомжа оказались документы на имя Виктора Воропаева, недопитая бутылка водки, два десятка книг по философии, искусству и самолётостроению. Вот уж действительно легче сбиваются на путь неразумия самые разумные, как легче всего разоряются самые богатые.
Беда не приходит одна; сын Андрей, служивший в Чечне, неожиданно замолк. На все запросы Натальи Васильевны в воинскую часть, где служил сын, она не получала вразумительного ответа.
Несколько месяцев мать жила ожиданием какого-то страха, события. Она всё ждала весточки от сына в надежде получить известия о чудесном спасении или исцелении. И, наконец, дождалась: из подмосковного военного госпиталя сообщили, что Андрей Воропаев находится на излечении. На работе Наталью Васильевну не задержали, все ей сочувствовали и помогли
