Сергей Кремлёв - СССР — Империя Добра

Впрочем, об этом уже сказано ранее, хотя и кратко, но — достаточно. Поэтому лучше оценим — тоже, к сожалению, кратко, — много ли правды в утверждениях относительно того, что проклятые-де большевики обманули простодушный русский народ несбыточными обещаниями райской жизни с молочными реками в кисельных берегах и обманом захватили власть в России.

Поняв, много ли в таких обвинениях против большевиков правды, мы сможем понять и то, справедлив ли вывод антисоветчиков о якобы случайности и ошибочности Великой Октябрьской социалистической революции.

В 1992 ГОДУ издательская группа «Прогресс» — «Прогресс-Академия» немалым по нынешним временам тиражом в 50 000 экземпляров выпустила в Свет книгу «История советского (с маленькой буквы. — С. К.) государства. 1900–1991», написанную, как было сказано в издательской аннотации, «известным французским историком, специалистом по русско-советским исследованиям» Никола Вертом. Подчёркиваю ещё раз, что в русском названии слово «советское» применительно к понятию «государство» было дано не с большой, заглавной, а со строчной, маленькой, буквы. И это было, думаю, не случайным. Французское название выглядело иначе: «HISTOIRE DE LUNION SOVIETIQUE. 1900–1991» («История Советского Союза»), и вот уж тут слова «Советский» и «Союз» пришлось бы печатать с заглавных букв. Но для нынешних внутренних ненавистников СССР, ранее в большинстве своём подвизавшихся на «идеологическом фронте» ЦК КПСС, в советской истории с большой буквы не пишется ничто!

Во Франции книга Никола Верта с 1990 года стала университетским учебником, в 1991 году вышло её второе издание, затем последовали перевод на итальянский, английский и…

И — русский.

И сразу же книга Верта была рекомендована Комитетом по высшей школе Министерства науки России в качестве учебного пособия. Сам Верт в обращении к российскому читателю сообщал, что он написал свою книгу «прежде всего для нескольких тысяч французских студентов-историков». В нарождающейся же «Россиянин» Ельцина его опус сразу же был ориентирован на минимум полсотни тысяч студентов, а с учётом рекомендации Министерства науки — и вообще на несколько сотен тысяч молодых умов.

Каким же был главный вывод французского «историка», якобы «с волнением и даже некоторыми опасениями» представившего свою книгу «на суд российского читателя»?

А вот таким (я привожу заключительные строки книги):

«1991 год имеет шансы войти в историю как завершение начатого в 1917 году эксперимента, приведшего к образованию Союза Советских Социалистических Республик. Нежизнеспособность системы, которая в течение семи десятилетий в форме СССР была фактической наследницей бывшей царской империи, породила больше проблем, чем оказалась в состоянии решить…»

Вот и всё, что смог написать француз о стране, историю которой он якобы изучил настолько, что имеет смелость преподавать её другим.

Н-да…

Если в таком выводе что-то и может быть для нас ценным, то это признание системной преемственности Советской России по отношению к тысячелетней России. Причём не могу не заметить — хотя бы вскользь, что говорить о системной преемственности «Россиянин» по отношению к СССР не приходится. А отсюда вытекает непреложный вывод о том, что ельциноидная «Россияния» никак не может считаться системной преемницей тысячелетней России.

Да и может ли быть иначе, если для Ельцина, Путина, Медведева и их «ратей» стольный русский град Киев является столицей «иностранного государства»?!

Впрочем, я опять увлёкся, а нам надо спуститься по шкале времени в русский 1917 год.

Уже произошла Февральская революция.

Уже была расстреляна мирная Июльская демонстрация в Петрограде.

Уже приехал нелегально в Петроград и скрывался на конспиративных квартирах Ленин…

На 22 октября (4 ноября по новому стилю) 1917 года в Петрограде был назначен казачий «крестный ход» — демонстрация казаков, которая задумывалась как смотр антибольшевистских сил.

21 октября представители казачьих полков были приглашены Петроградским Советом в Смольный на совещание полковых комитетов. На совещании казаки заявили, что не пойдут против рабочих и солдат, и в ночь на 22 октября Временное правительство вынуждено было отменить «крестный ход» — вместо демонстрации силы власти он грозил стать демонстрацией её бессилия.

А 24 октября 1917 года (6 ноября по новому стилю) Ленин с очередной конспиративной квартиры пишет письмо членам ЦК:

«Товарищи!

Я пишу эти строки вечером 24-го, положение донельзя критическое. Яснее ясного, что теперь, уже поистине, промедление в восстании смерти подобно.

Изо всех сил убеждаю товарищей, что теперь всё висит на волоске, что на очереди стоят вопросы, которые не совещаниями решаются, не съездами (хотя бы даже съездами Советов), а исключительно народами, массой, борьбой вооружённых масс…

<…>

История не простит революционерам, которые могли победить сегодня (и наверняка победят сегодня), рискуя терять много завтра, рискуя потерять всё.

Взяв власть сегодня, мы берём её не против Советов, а для них.

<…>

Правительство колеблется. Надо добить его во что бы то ни стало!

Промедление в выступлении смерти подобно».

В тот же день поздно вечером Ленин нелегально прибыл в Смольный и взял руководство восстанием непосредственно в свои руки. И в ночь с 6 на 7 ноября по новому стилю «социалистическая революция, о необходимости которой всё время говорили большевики, совершилась». Именно взятыми в кавычки словами Ленин сообщил об этом делегатам II съезда Советов и всему миру.

А что, если бы Ленин до Смольного не дошёл? Что — не было бы Октября?

А вот посмотрим!

Ещё до того, как большевики взяли власть, в конце сентября 1917 года, Ленин, находясь в Выборге, начал писать работу «Удержат ли большевики государственную власть?». Он закончил её 1(14) октября, и в октябре же 1917 года она была опубликована в № 1–2 журнала «Просвещение». И как писал сам Ленин в предисловии ко второму изданию 1918 года: «Революция 25 октября перевела вопрос, поставленный в этой брошюре, из области теории в область практики».

Не всё в ленинской работе выдержало испытание реальной историей. Так, расчёты Ленина на мировую революцию, которая придёт на помощь русской революции, не оправдались. Но в главном Ленин не ошибся — большевики не только взяли власть, но и удержали её.

Почему?

В своей работе Ленин писал:

После июльских дней (когда была расстреляна Июльская демонстрация большевиков. — С. К.) мне довелось благодаря особенно заботливому вниманию, которым меня почтило правительство Керенского, уйти в подполье. Прятал нашего брата, конечно, рабочий. В далёком рабочем предместье Питера, в маленькой рабочей квартире подают обед. Хозяйка приносит хлеб. Хозяин говорит: «Смотри-ка, какой прекрасный хлеб. „Они“ не смеют теперь небось давать дурного хлеба»…

Меня поразила эта классовая оценка июльских дней. Моя мысль вращалась около политического значения события, взвешивала роль его в общем ходе событий, разбирала, из какой ситуации проистёк этот зигзаг истории и какую ситуацию он создаст, как мы должны изменить наши лозунги и наш партийный аппарат… О хлебе я, человек, не видевший нужды, не думал…

А представитель угнетённого класса, хотя из хорошо оплачиваемых и вполне интеллигентных рабочих, берёт прямо быка за рога, с той удивительной простотой и прямотой, с той твёрдой решительностью, с той поразительной ясностью взгляда, до которой нашему брату интеллигенту, как до звезды небесной, далеко. Весь мир делится на два лагеря: «мы», трудящиеся, и «они», эксплуататоры. Ни тени смущения по поводу происшедшего: одно из сражений в долгой борьбе труда с капиталом. Лес рубят — щепки летят.

«Какая мучительная вещь, эта „исключительно сложная обстановка“ революции», — так думает и чувствует буржуазный интеллигент.

«Мы „их“ нажали, „они“ не смеют охальничать, как прежде. Нажмём ещё — сбросим совсем», — так думает и чувствует рабочий.

Эта цитата длинна, но она показывает, что, даже если бы Ленин не дошёл до Смольного, рабочие всё равно «нажали» бы и поставили во главе страны только того, кто готов был возглавить этот «нажим».

То же можно сказать и о крестьянах… Ленин писал в сентябре 1917 года:

«Довели в крестьянской стране дело до того, что всюду разливается широкой рекой крестьянское восстание! Подумайте только: в демократической республике с 80 процентами населения из крестьян довели их до крестьянского восстания…»

Спору нет, из всего большевистского руководства Ленин был наиболее решителен и последователен, наиболее подготовлен к обеспечению успеха социалистической революции. Но сама такая революция к концу 1917 года была в России неизбежной, потому что лишь она спасала Россию, потому что Февральская буржуазно-демократическая революция не оправдала надежд народа.