Газета Завтра Газета - Газета Завтра 435 (13 2002)
4
Дорога из Москвы до Рима заняла немного времени — каких-то два часа с половиной. Если же иметь в виду, что мы летели вслед за солнышком и примерно с той же скоростью, то и получилось, что по нашем прибытии в Рим часы показывали тот же час дня, в который поднялись в воздух в Шереметьеве.
Миновать Вечный город транзитом, наверное, было бы, как выражаются в нашей Думе, некорректно. И мы побывали и в грандиозном соборе Петра, и в маленькой православной церкви Николая, которая всего-то занимает часть третьего этажа обычного жилого дома. Полюбовались знаменитой, экранно известной всему миру каменной лестницей на площади Испании; ритуально выпили по малюсенькой чашечке кофе в соседнем кафе Греко, где любил бывать Николай Васильевич Гоголь; кинули по монетке в мифологический фонтан Треви. Ну и, разумеется, и час, и два походили по Капитолийскому холму, с которого хорошо просматриваются живописные руины Римского Форума. Глядишь на эти останки некогда величественных зданий, на чудом уцелевшие триумфальные арки с пространными, врезанными в камень надписями и, зная, что всему этому около двух тысяч лет, представить себе то, давно ушедшее, вживе, сколь ни стараешься, не можешь — слишком велико временное расстояние, велика непроницаемая для воображения толща веков...
Вечер мы провели в российском посольстве — старинном особняке с просторными залами, стены которых кроме картин украшают также интереснейшие фотографии и документы, по которым прослеживается история дипломатических отношений России и Италии.
5
Наутро, разместившись в небольшом, но очень удобном автобусе, мы взяли курс на Бари. Дорога не близкая, поболе пятисот километров, к тому же перерезанная горными отрогами, так что ехали довольно долго.
Вначале уже говорилось о построенном в Бари еще в XI веке христианском храме святителя Николая. Однако же с течением времени, когда произошло разделение веры на западную и восточную, храм этот с мощами святого стал как бы принадлежностью одних западных христиан — католиков. Что оставалось делать восточным христианам, православным, которые любили и почитали Николая-угодника ничуть не меньше? Им оставалось только паломничество к его нетленным мощам в город Бари. Такое же паломничество, как, скажем, в Святую землю, что в Палестине. Там Русской Церковью рядом со святынями была куплена земля и устроено свое подворье. Так же было сделано в начале XX века и в Бари. Императорским Православным Палестинским обществом у городского муниципалитета был приобретен участок земли, на котором потом построили русскую православную церковь и Дом для паломников. После революции русские владения оказались в собственности муниципалитета Бари, а два года назад были возвращены в пользование Русской Православной Церкви.
У этого храма сегодня и должно состояться открытие памятника.
Чем ближе к морю, тем чаще преграждают дорогу горные отроги, и мы подолгу едем пронизывающими их узкими тоннелями. И когда наш автобус выныривает на свет Божий, кажется, что и солнце светит ярче, чем всегда, и все кругом сияет особым, радующим глаз светом.
А я опять и опять, уже в который раз возвращаюсь мыслями к необыкновенной популярности святителя Николая у разных народов, особенно же — у нашего русского народа. В чем тут дело? Чем именно образ этого святого трогает сердце русского человека и вызывает в нем чувство особой любви и особо признательного поклонения? И ведется такое отношение испокон веков.
Еще до крещения Руси первая христианка княгиня Ольга поставила в Киеве христианский храм. И именем какого святого был назван тот храм? Именем Николая! Его же именем освящались потом многие сельские церкви и храмы на торговых площадях, которые ставили русские купцы, мореходы и землепроходцы, почитавшие Николая небесным покровителем всех странствующих на суше и на море. Даже в недавние, безбожные, как мы их называем, времена на нашем Русском Севере, особенно в Архангельской области, в каждой крестьянской избе, где на виду, а где в дальнем чулане, держались иконы Миколы Поморского.
Однако поморы — поморами, но и вся остальная Русь тоже веками молилась Миколе, как самому близкому, "своему" святому. В "Голубиной книге" — сборнике народных духовных стихов — уже одной первой строкой песнопения, посвященного Николаю, ясно высказано отношение народа к нему: "Святитель наш Никола Христов..." Как видим, Николай не только поставлен рядом со Спасителем, но и как бы назван его именем.
А вот еще один стих — начало молитвы: "Молимся тебе, Микола Христов, кормитель-поитель наш, сойди с небесных высот на сыру землю грешную..."
Многих ли святых просят сойти на землю грешную, и многие ли из них сходят? Микола сходит. В народном восприятии он всегда предстает как защитник людей, ревнитель справедливости, добрый помощник.
И как тут не вспомнить одну, неизвестно когда сложившуюся в народе и имевшую широкое изустное распространение, легенду.
Сошел как-то Никола на грешную землю, да не один, а с другим святым — Касьяном. И вот идут они по дороге от села к селу, и встретился им мужичок, который увязил воз в грязи. "Помогите, — просит мужичок, — воз вытащить". А Касьян ему: "Не могу, испачкаю об твой воз райскую ризу, как же мне тогда на глаза Господу Богу показаться". Николай же ни словечка мужику не ответил, а только уперся плечом, поднатужился и помог воз вытащить. Но потом-то, когда они пришли в рай, Бог спросил Николая: "Где это ты, Микола, так выгваздался?" — "Я, — отвечает Николай, — мужику воз помогал из грязи вытаскивать".— "А у тебя отчего риза чистая, ведь вы вместе шли?" — спрашивает Господь Касьяна. — "Я, Господи, боялся ризу запачкать". Не понравился этот ответ Богу, увидал он, что Касьян лукавит, и определил: быть Касьяну именинником раз в четыре года, а Николаю Угоднику за его доброту, за то, что помог мужичку, угодил и Богу и крестьянину— два именинных дня, два праздника в году. (В народе они и по сей день называются: Никола Вешний — 22 мая и Никола Зимний — 19 декабря.)
Простодушно-бесхитростным вроде бы представляется это народное предание, а какой глубинный смысл в нем заключен!
При таком воззрении народа на попутчика Николы — Касьяна немудрено, что високосный год повсюду на Руси считался несчастным и даже опасным, а самый опасный день в этом году — Касьянов — 29 февраля. Отсюда и пошло прозвание этим святым: Касьян Немилостивый, а Никола — Милостивый.
Между прочим, в народных духовных стихах, посвященных Николаю, есть упоминание и о Бар-граде, куда мы едем.
Вот с какими проникновенными словами обращались русские люди к своему заступнику и угоднику:
Святитель, отец ты наш Микола, Миракритский чудотворец! Опочивают твои мощи в славном-ти Бар-граде, в неверной стране, в немцах, во земле турской. Твои велики чудеса — у нас на Святой Руси...
Не будем строги к безымянному автору этих стихов, вполне возможно, он не умел ни писать, ни читать, и у него воспринятый на слух Николай Мирликийский стал Миракритским. Обратим внимание на другое — на то, что по его понятию Николай жил не в каком-то там IV веке в какой-то Ликии, а у нас на Святой Руси, поскольку здесь творил свои великие чудеса. А еще и то, наверное, немаловажно, как он будет воспринят здесь, в Италии? Ведь если даже такие "общие" святые, как, скажем, поминавшийся Георгий, в разных странах чествуются по-разному — значит, и их образ в народном сознании складывается, надо думать, тоже разный. Узнают ли жители Бари в скульптурном Николае "своего" Николая?
А вот мы, кажется, уже и въезжаем в славный Бар-град.
6
Открытие памятника на подворье русской православной церкви прошло в торжественной обстановке, при большом стечении жителей города и духовенства.
В церемонии приняли участие с итальянской стороны — мэр города Бари синьор Симеоне-ди-каньо-Аббреша, представители высшего военного руководства Италии и другие официальные лица. С российской стороны — посол России в Италии Николай Спасский, делегация Международного фонда славянской письменности и культуры, а также представители Московской Патриархии — настоятель Радонежского подворья Троице-Сергиевой лавры игумен Нектарий и настоятель храма святителя Николая Чудотворца в Бари о. Владимир.
Несколько осложняло "общение" выступавших перед микрофоном с публикой то обстоятельство, что рядом с обступившими памятник итальянцами стояло немало и русских. А тем и другим интересно было знать, что говорится не только на "своем", но и на "чужом" языке. Так что итальянцы переводились на русский, а русские — на итальянский. Легко и просто, без запинок справлялся с этой обоюдной задачей сотрудник посольства Александр Зинзинов.
С особым вниманием была выслушана речь русского посла. Это и понятно: ведь все, что было сказано, говорилось от имени великой России. А еще и то, несомненно, имело значение, что говорил посол ясно, четко, очень удобными для перевода блоками. Заключительная же его фраза о том, что открытие памятника — конкретно-наглядное проявление доброго отношения друг к другу русского и итальянского народов, и вовсе вызвала громкие аплодисменты.
