Виктор Слипенчук - Восторг и горечь (сборник)
Встречает один человек-труженик другого и спрашивает:
– Ты что такой весёлый?
– Да вот – только что узнал по телевизору, что хорошо живу. А ты что такой грустный?
– Да вот – телевизор сломался.
В общении с чиновниками ложь стала повседневной и едва ли не обыденной. Каждый ищет материальную выгоду, так сказать, обогащается, как может. Естественно, что такому обществу никакая интеллигенция не нужна, с неё нечего взять, а нравственные наставления в мире хапуг только их раздражают. А ещё ко всему добавляется разгильдяйство. И мы видим то, что видим.
Накануне Нового 2011 года включил канал «Россия 24», транслировалось интервью с Алексеем Кудриным. Трудно представить, чтобы кто-то его не знал – с 2000 года министр финансов РФ, а с 2007 и заместитель председателя правительства России. Тем не менее за время интервью трижды возникали титры, что Кудрин – не Кудрин, а Виктор Зубков – первый заместитель председателя правительства России.
В чём дело, недостаток профессионализма или чёрный юмор? И не то, и не другое – это разгильдяйство. В него трудно поверить, когда смотришь, с каким пиететом журналисты данного канала преподносят себя на ТВ-заставках. В самом деле, как многозначительно они складывают руки, как, божественно отдаляясь, наплывают, сменяя друг друга, и как проницательно и чуть-чуть снисходительно смотрят с экрана. Они бесподобны. Возникает иллюзия, что это не простые журналисты, информирующие телезрителей о повседневных событиях в мире (и уж, конечно, не какие-то там разгильдяи). Это небожители, придумывающие события, которые исполняются по их слову. О, Господи, если так – вдруг ночью заявится домой вместо Алексея Леонидовича Кудрина господин Зубков, ведь беда будет, до инфаркта поперепугает всех на свете. И нехорошо вроде, неинтеллигентно (сам в прошлом тележурналист), а в целях безопасности приходится признать за «небожителями» обыкновенное российское разгильдяйство.
В ельцинские времена в особом почёте были начальники-разрушители, они служили стране беззаветно. Сегодня нужны созидатели, а куда девать беззаветных? В бизнес, представлять интересы страны в компаниях, имеющих наряду с частным уставным капиталом капитал государственный? Хороша задумка, но жизнь показывает, что из бизнесменов получаются более качественные мэры и губернаторы, чем из беззаветных мэров и губернаторов – предприниматели. Отсюда и качество неудовлетворительного администрирования, и качество экономики. А если учесть, что во время кризиса весь мир, пусть с оговорками, но отдаёт предпочтение капиталу государственному, то это неэффективное администрирование будет наращиваться и наращиваться. Разумеется, подобными объективными противоречиями не исчерпывается дефицит доверия. Но, как говорится, с миру по негативной нитке – и ты уже в чёртовой свитке. А её (по Гоголю) очень просто приобрести, но потом весьма трудно от неё избавиться.
В американском фильме «Дорога» после какой-то всемирной катастрофы отец с семилетним сыном бредут по бесплодным полям и вымершим поселениям. Им страшно, они не более чем лакомый «продукт» для банд из деградировавших людей, превратившихся в голодных скотов и людоедов. Они с трудом бегут с человеческой живодёрни, они в постоянной борьбе за выживание. Всякий раз, унеся ноги и прячась в лесу или заброшенном строении, сын спрашивает – это были плохие люди? И вот однажды, спасая сына, отцу пришлось в борьбе убить наткнувшегося на них бандита. Бандит мог выдать их орудующей поблизости банде. Не в силах отличить, где зло, а где добро, сынишка спрашивает у отца:
– А мы с тобой – хорошие люди?
– Да, мы с тобой хорошие люди, – успокаивает его отец.
В борьбе за выживание им приходится нарушать и даже переступать через всякие моральные нормы. И вот однажды, проснувшись от холода, они обнаружили, что их обокрал немощный от лишений и голода старик, который плёлся за ними. Они догнали его, и отец отобрал украденное. Старик не сопротивлялся, он только просил не бить его. По всему было видно, что он долго не протянет и неминуемо скоро умрёт. И сынишка, глядя в глаза отцу, спросил:
– Мы с тобой всё ещё хорошие люди?
И тогда отец как бы вдруг постарел, сгорбился и молча положил рядом с умирающим стариком всё, что только что у него отнял.
Не буду проводить прямой аналогии между отцом и ребёнком и властью и народом. Но власть должна твёрдо знать, что не всякая дорога к благоденствию нас устраивает. На ней лежит положенная Богом ответственность – всегда, в любых условиях, сохранять в человеке человека. Ибо он создан по Божиему подобию. И здесь все фискальные службы обязаны быть начеку, а такие закрытые, как ФСБ, должны быть особенно транспарентными и доступными для средств массовой информации. Гласность, полнейшая гласность во всём, что касается прав человека. Не надо чрезмерно восхищаться шпионами и делать из простых людей шпионов. Не стоит портить характер народа, он всё ещё по-русски высок и широк.
Интернет меняет сознание, мы во многом стали другими. И не должны допускать, чтобы в погоне за обогащением власть могла похитить у нас, обычных граждан, если хотите обывателей, главное – смысл жизни, как это произошло в Кущёвской. Потому что если убивают беззащитных деточек, то – зачем благоденствие? В нём нет смысла. Как и во власти, оступающейся на обогащении.
Чтобы там ни говорили кремлёвские интеллектуалы, всё ещё чудом выживающая русская советская интеллигенция о двух головах – не игрушка. И сегодня только она и способна спросить у власти:
– Мы с тобой – всё ещё хорошие люди?
Тест на родство
Начну с биографической подробности. В молодости был максималистом. Выискивал любую возможность в кратчайшие сроки испытать, пройти, пропахать, прочувствовать, изведать как можно больше.
С июня 1971 по август 1974 года работал в УАМРе, Управлении активного морского рыболовства, г. Находка, в Приморье. За первый рейс, правда, затянувшийся, прошёл путь от матроса фабрики и трюма, до матроса палубы и рулевого. Впоследствии, как первый помощник, обладал статусом – резервный. Таких смертников (этим очень гордился) на весь Дальний Восток было трое – один в Петропавловске-Камчатском, другой на Сахалине и третий – автор этих строк. Партком Управления имел право направлять резервного первого помощника на любое судно, где дисциплина команды, мягко говоря, вызывала тревогу, то есть где команда была на грани бунта или уже взбунтовалась. Именно такое судно принял в Сингапуре. К тому времени усвоил, что в чрезвычайной ситуации нельзя ни обманываться, ни обманывать, а так как в морях и за границей чрезвычайная ситуация всегда, то всегда и следовал этому правилу неукоснительно.
Завязав с морями и вернувшись к семье на Алтай, с удовольствием выступал на встречах с читателями, как молодой писатель.
Однажды меня вызвал ответственный секретарь (не называю его имени, потому что не осуждаю его) и говорит:
– Ты на встречах с читателями говорил, что за галстук заплатил 14 сингапурских долларов, а за пальто 12, то есть на два доллара меньше, чем за галстук (пальто синтетическое, их продавали у нас на барахолках по 120–150 рублей – месячная зарплата инженера)?
– Говорил.
– А ты говорил, что, судя по Сингапуру, проклятый загнивающий капитализм будет гнить ещё как минимум тысячу лет?
– Говорил.
– А теперь я скажу – от встреч с читателями ты освобождён.
– Ну что ж, спасибо, – поблагодарил с весёлым ехидством. – Как раз пишу о Сингапуре, больше времени будет.
– Вот-вот, предложи в альманах «Алтай» – с удовольствием почитаем.
Спустя два месяца действительно отдал своё сочинение в альманах, а через какое-то время был удостоен приглашения на краевой съезд работников культуры.
Съезд проходил в актовом зале горкома КПСС и был приурочен к какой-то священной дате, связанной с пролетарским писателем. Подумал, наверное, моя повесть понравилась, и мне как-то сообщат об этом. Возможно, наградят похвальной грамотой. Тогда их давали не скупясь, был бы повод. Повесть считал достойным поводом.
В переполненном зале едва нашлось место – приставленный стульчик. Третий секретарь горкома КПСС выступал долго и горячо. Хвалил, призывал, настраивал и, конечно, уведомлял, что с каждым годом наша культура набирает и набирает обороты, которые всё равно надо наращивать. И вдруг объявляет меня, мол, если есть в зале такой-то – пусть подойдёт к столу президиума.
В президиум шёл за похвальной грамотой.
– Прошу всех, посмотрите на этого молодого человека. И, пожалуйста, повнимательнее, – обратился к залу секретарь горкома. – Перед вами не просто волюнтарист, а волюнтарист с большой буквы. Побывал в капиталистических странах и уже призывает вырвать из сердца дорогие каждому из нас слова: «Пролетарии всех стран, соединяйтесь!» и заменить их на заграничную провокацию – «Правительства всех стран, соединяйтесь!»
