Газета Завтра - Газета Завтра 826 (90 2009)
Валерий Новицкий ПРАВО КОСТОПРАВА
Намаявшись с больной рукой, обив пороги кабинетов разных поликлиник и научных институтов, я добился желаемого: меня положили, наконец, в травматологическое отделение профилактория.
Перед тем я исследовал, насколько это было возможно, историю моего заболевания с помощью Интернета. От врачей я узнал, что синдром моего недуга не в руке, а в плече, в каком-то очень "узком" его месте. В научной терминологии это "периартрит". На этот вид болезни я открывал сайты. Читал, сравнивал точки зрения. Самое трудное: установить причину, поставить правильный диагноз. Казалось, цель близка: перевести прочитанное на понятный мне язык и лечиться под наблюдением профессионального врача.
Опыт общения с врачами давно убедил меня: они нас не слушают! Рассказываешь врачу о своей боли, а он, не поднимая головы, бесстрастно роняет: "Это у вас возрастное…" А в соседнем кабинете говорят: "Вы сами спровоцировали боль в плече…" И так далее. И все что-то пишут, пишут в медицинской карте.
На этот раз мой лечащий врач повел себя еще более экстравагантно. Он даже не спросил у меня карту, не задал ни одного вопроса. Выслушав, на что я жалуюсь, пообещал сделать блокаду плеча, чтобы заглушить неумолкающую боль.
Я лёг на кушетку лицом вверх. Появился мой "лечащий" с группой студентов. Он привел их на практические занятий, спустил с высот теории, из аудитории в процедурную. Все они склонились надо мной. Врач, со шприцем в руке, стал объяснять им, что у "больного" явно выраженный остеохондроз шейных позвонков. От этого и боль в плече. Необходимо произвести блокаду плеча!
Я невольно вживался в роль испытуемого. Врач психологически грамотно готовил меня к предстоящим испытаниям. Главное - чтобы я не волновался и не пугался, как только почувствую нечто похожее на удар тока в руке и вслед за ним - "струю жидкости". Он разъяснял студентам, водя иглой по моей коже: "От ключицы до этой точки не более сантиметра…". И вдруг вонзил иглу в мое тело, в шею, в самое уязвимое для человека место так резко, что мне стало страшно за свою жизнь. Доктор-то подстраховался. Перед обследованием заставил меня подписать документ: "Согласие с общим планом обследования и лечения".
Приведу выдержки из этого документа. Попасть в современную лечебницу может каждый. Так что имейте в виду.
Там говорится: "Я, находясь на лечении в… отделении… ознакомлен моим лечащим врачом с намеченным общим планом обследования и лечения… Мне лично разъяснены цель, характер, ход и объем планируемого обследования, а также способы его проведения… Я ознакомлен с планом предполагаемого медикаментозного лечения и действием лекарственных препаратов, с возможными изменениями терапии в случае непереносимости тех или иных лекарственных препаратов, изменением состояния здоровья, требующего изменения тактики лечения, а также применением лекарственных препаратов и других методов лечения, которые могут быть назначены врачами - консультантами по согласованию с моим лечащим врачом… Я уполномочиваю врачей выполнять любую процедуру или дополнительное вмешательство, которое может потребоваться в целях лечения, а также в связи с возникновением непредвиденных ситуаций…" И так далее.
Короче, вам придется подписаться под тем, что вы доверяете врачу, как Господу Богу. Иначе вас лечить не будут.
Травматолог протыкал меня иглой, нащупывая какой-то нервный узел, и заметно волновался, так как я не чувствовал ни удара подобно току, ни "струи". Как-то объяснил студентам свою неудачу и отправил меня в палату.
Жильцов в нашей палате пятеро. Двое из них отчаянно курили. "Эх, вы! - набрасывался я на них. - Одно лечите, а другое калечите". Таким примитивным доводом я пытался их вразумить. Особенно остро реагировал на мои нравоучения молодой сосед с травмой плеча. Парень, отстаивая честь своей футбольной команды, получил удар битой в плечо. Мне было его искренне жаль, так как сам когда-то в молодости, тоже в потасовке, получил перелом руки в локтевом суставе. Помню маму, прибежавшую в районную больницу за двенадцать километров. Запомнился врач в белом колпаке, и его толстые, безжалостные руки. Он бесстрастно перебирал ими раздробленные кости, порванные связки и сухожилия, таким образом пытаясь восстановить локтевой сустав. Адские боли… Потом наложил гипс на руку и не велел снимать, пока не срастутся кости. Как после выяснилось, локтевой сустав он "слепил" неправильно, из-за чего рука всю жизнь не разгибается полностью. Вместо локтя образовался мосол. Так что я понимал: попавший под удар биты парень тоже вряд ли выкарабкается из беды целым и невредимым.
Сочувствовал ли я этому "фанату", вспоминая о пережитом мною? И да, и нет. Меня везли в "районку" по разбитой дороге, в кабинке еле ползущей "полуторки". При малейшем толчке я испытывал неимоверные мучения. Ехали медленно, будто везли покойника. А этого парня мгновенно доставили с "места сражения" родители на дорогой иномарке. И родители его были тоже "боевыми".
Отец сразу устроил в больнице разнос. Тыча в лицо медсестре "ксиву" темно-коричневого цвета, он негодовал: "Вы видите, кто я?! Вы мне здесь не занимайтесь анархией. Я знаю всё! Почему вы новые шприцы не распечатываете в присутствии больного? Почему вы утаиваете от них лекарства: не набираете полностью из ампулы в шприц? Мой сын после операции никак не может придйти в себя. Мальчик страдает… Почему вы не применяете более эффективные препараты, которые снимают боль? Экономите? Для отвода глаз какой-то дешевый "ортофен" вводите! Разве это не профанация медицины?.."
Прооперированый, его сын лежал, туго забинтованный и сникший. Я смотрел на него и не узнавал ершистого "фаната". Он ли мне давеча изливал свою обиду: "Что вы читаете мораль? Курил и буду курить! Мой организм, мое здоровье - это моя личная собственность. Понятно? Курят все! Зайдите днем в моечную. Там и врачи, и медсестры смолят… Дым коромыслом… А в туалете что делается? Вы им скажите. А мне мои родители не запрещают… Вон калеки на костылях ковыляют друг за другом чтобы посмолить… У всех свои привычки. Вот вы каждые полчаса моете руки. Почему? Зачем? Разве это нормально? Но я же молчу!" Пришлось разъяснять парню азбуку личной гигиены.
Или вспоминаю конфликт с техничкой Ниной. Повод - яйца выеденного не стоит: из-за швабры. Из целой кучи этих деревяшек в моечной я облюбовал подходящую. Дело в том, что в комплексе специальных упражнений, с целью разработки мышц плеча, физиотерапевт этого учреждения особенно рекомендовала работу с палкой: "Вверх-вниз, влево-вправо…" - показала женщина, водя туда-сюда своими руками. И больше я ее не видел. А где "палку" в больнице найти?..Увидел швабру, стоящую без дела, и стал заниматься с ней. Врачам и прочему медперсоналу явно был не по душе этот "театр одного актера". Упражнения не были прописаны в "контракте". Зато там имелись такие слова : "Я предупрежден, что за нарушение больничного режима могу быть досрочно выписан из ЛПУ". Истинный смысл слова "режим" я постигал на собственном опыте…
Техничка Нина разрядила атмосферу нарастающего противостояния. Утром она влетела в холл и потребовала отдать ей швабру. Свой поступок она объяснила тем, что специальная комиссия ежедневно проверяет наличие швабр поштучно.
После чего эпицентр "противостояния" переместился в процедурную. Срок моего пребывания в больнице приближался к завершению, а обещанного удара, подобно току, я так и не ощутил. Мой "лечащий" не халтурил, и это было заметно по выражению его лица. У него просто не получалось. Но что удивительно: он вводил иглу шприца в одно и то же место, на сантиметр от ключицы, а боли в шее не было.
Однажды я, лежа в процедурной лицом вверх, стал пересказывать вычитанное мною в Интернете. Мол, причинами перерождения ткани мышечного сухожилия являются и возраст, и травма руки, в результате теряется эластичность… Возможно, этим объясняется длительный воспалительный процесс и как следствие длительный болевой синдром?
Меня прервал человек со шприцем в руке: "Вы меньше в Интернет заглядывайте. Кроме цитат из старых учебников, там ничего нет…" Мол, верьте только последним достижениям науки в лице практикующих врачей.
А я бы мог рассказать и ему, и студентам, как выкарабкался из инвалидности, залечивая свою травму: не бегал по врачам, а подбирал комплексы для упражнений мышц плеча, учился преодолевать боль в руке. Но я одернул себя: "Будут ли эти студенты вникать в мои проблемы? Они уже научены, что проще иметь дело с больным без всяких там его историй и мотиваций… Будут ли они копаться в историях болезней? Приноравливаться к особенностям организма и характера больного?"
Эксперимент "лечащего" надо мной, наконец, удался. Однажды-таки я почувствовал удар наподобие тока и ощутил струю жидкости в руке. Я видел, что он глубоко удовлетворен. Когда я встал на ноги, то меня качнуло. Студенты поддержали, и я побрел в палату на ватных ногах без посторонней помощи. А рука немела. Вскоре повисла плетью.
