Владислав Гравишкис - Миасская долина
А вот этот солидный мужчина с посеребренными висками? Уж он-то, наверное, свернет в деканат, у него самый что ни на есть педагогический вид. Но нет, солидный мужчина грузной поступью шагает по лестнице к аудиториям. Значит, студент.
Да, в вечернем филиале явно смешались понятия о чинах и возрасте. В штате института насчитывается только около десятка освобожденных преподавателей, остальные — работники автозавода, специалисты из цехов. Это люди, ежедневно и ежечасно связанные с живой практической деятельностью завода, отлично знающие, какого рода знания нужны студентам, ежедневно, ежечасно связанным с заводской жизнью. В этом — первое и немалое преимущество вечерних институтов перед иными высшими учебными заведениями.
В большой комнате деканата шумно. Собрались все преподаватели — и штатные, и совместители, но разговоры идут отнюдь не на педагогические темы. В одном углу продолжается еще начатый в цехе производственный спор, в другом пишется записка об отпуске каких-то материалов, в третьем совершается еще какая-то деловая операция. Производственная жизнь продолжается и здесь, в храме науки…
В вестибюле пронзительно и громко гремит колокольчик, но, вопреки ожиданию, на него никто не обращает внимания: детский.
Вслед за ним прозвучал басовитый голос другого звонка, и тогда все поднимаются с мест: «Наш!» Деканат пустеет…
Декан И. Н. Аринин рассказывает о сегодняшнем дне института. Нынешний учебный год — особенный для филиала. Прошел шестой набор, и теперь институт укомплектован полностью: насчитывает 450 студентов, работают все шесть курсов. Состоялся первый выпуск — 56 автозаводцев получили звание инженеров: механиков по станкам и инструменту, конструкторов по автомобилям, механиков по машинам и технологии литейного производства. Кто они, эти люди, получившие высшее техническое образование в нашем бывшем захолустье?
Рабочего-автоматчика цеха нормалей Завдята Ганеева я знаю давно. Познакомились мы с ним, когда он, закончив вечернюю школу с серебряной медалью, поехал в Златоустовский консультационный пункт Московского политехнического института поступать на заочное отделение. Приняли его туда без экзаменов. Впоследствии Ганеев перевелся на вечернее отделение Челябинского института, и вот теперь — инженер-механик по станкам и инструменту.
Среди окончивших институт — сын миасского старателя, строгальщик Михаил Ильин. У него тоже был нелегкий путь к высшему образованию: семилетка, вечерний автомеханический техникум, вечерний институт — десять лет учебы, совмещенной с трудом на производстве. Теперь Ильин — старший инженер технологического отдела. Характерно, что вместе с ним, рука об руку, училась и закончила техникум и институт его жена Татьяна Григорьева.
Закончили институт слесарь по ремонту электроприборов энергоцеха В. Егоров, технолог В. Кривоногова, начальник экспериментального цеха А. Казак, начальник участка цеха шасси А. Тырычев.
Груда свернутых в трубки чертежей и папок в коричневых переплетах лежит на одном из столов в деканате. Это — дипломные проекты новых инженеров. Они отличаются одной особенностью — почти все представляют несомненный интерес для производства. Готовясь к защите диплома, студент, а ныне инженер-конструктор, М. Бижов серьезно и вдумчиво разработал новую технологию изготовления колпачковых гаек — не высверливанием, а выдавливанием. Заканчивая свою речь перед экзаменационной комиссией, Бижов твердо и решительно сказал:
— Моя задача — добиться внедрения нового метода в производство.
Правильное стремление: осуществление метода Бижова сулит заводу экономию в несколько миллионов рублей в год!
А как же Головачев? Как закончил шестилетнюю учебу он? У Головачева, как обычно, «все в порядке» — получил диплом с отличием. Его проекты, курсовые и дипломный, посылались в Челябинский политехнический институт, как образцовые по выполнению…
Пройден большой путь. Правда, нельзя еще сказать, что филиал уже окончательно встал на ноги. Многое еще недоделано, о многом надо подумать. Например, филиал размещен в детской школе, негде развернуть учебные, кабинеты и лаборатории, студентам приходится заниматься за детскими партами. Вопрос о специальном здании для института и вечернего техникума решается медленно. Надо решать еще ряд вопросов — о программах вечерних институтов, о специальных учебниках, и многое другое.
Но главное уже сейчас ясно: практика работы Миасского вечернего филиала института со всей очевидностью доказывает, что эта форма высшего образования имеет большое будущее. Глубоко прав Н. С. Хрущев, когда в своих предложениях об укреплении связи школы с жизнью и дальнейшем развитии системы народного образования в стране писал:
«В развитии нашей высшей школы, и в первую очередь технической, надо идти больше всего по линии вечернего и заочного образования».
Так оно должно быть. Так оно и будет.
3. Вокруг горы Ильменской
Подъему, кажется, не будет конца. Круча следует за кручей. Мы с товарищем еле ноги передвигаем от усталости. Стаи нахальных комаров вьются над нашими головами, и нет сил от них отмахнуться. А вершины «704» все еще не видно. Где же он, этот радиолюбительский лагерь, раскинутый в поднебесье, на высоте 704 метра над уровнем моря? Его мачты так хорошо видны из долины, а вот попробуй найти их в непролазных дебрях Ильменского заповедника! Уму непостижимо, как радиолюбители поднимаются на гору по два, по три раза в день, когда мы после одного только подъема готовы, что называется, богу душу отдать!
Наконец натыкаемся на провода электровремянки, проброшенные прямо по деревьям, и выходим на вершину «704». Небольшая поляна, со всех сторон окруженная лесом. Три деревянные мачты со своеобразной формы телевизионными антеннами. С них свисают толстые синие кабели и тянутся к односкатному деревянному балагану на краю поляны. А в центре поляны, пересекая ее от края до края, распростерлась длинная узкая ажурная мачта. Один конец ее приподнят градусов на сорок, и от этого мачта кажется стальной лестницей, уходящей прямо в безоблачное небо. Четыре мощных динамика подвешены к сосне.
Из балагана выглядывает невысокий человек и осматривает нас черными хмурыми глазами. По всему видно, что наш приход особого удовольствия ему не доставил.
— Очередные паломники? — спрашивает Марат Александрович Якубов и с легким вздохом добавляет: — Что ж, не вы первые, не вы последние. Кажется, уже половина Миасса побывала на нашей горе. Ничего не попишешь — осматривайте… Только предупреждаю — под мачтой не ходить, опасно. Монтажники наши понадеялись на «авоську», начали подъем без расчетов, вот и застряло дело.
Осматривать мы еще не в силах. Отдыхаем на краю поляны и любуемся уральскими просторами. Под западным склоном Ильмен лежит Миасская долина, а за нею — замысловатое сплетение горных хребтов. Горы, горы и горы — всюду, где только видит глаз! Зеркалами сверкают пруды и озера, извивается лента реки Миасс. В зелени белеют дома рабочих поселков, в дымной пелене скрыты громады цеховых корпусов автозавода. Зелени очень много и самых разнообразных оттенков: бирюзовой, изумрудной, и темной, почти коричневой. Не напрасно народ прозвал Южный Урал Зеленым Уралом. Из долины веет свежим горным холодком.
Совсем иной пейзаж открывается под восточным склоном хребта. У подножия Ильмен тянется не очень широкая полоса пологих холмов, редеющего леса, плоских озер, а за ними — бескрайняя и неоглядная зауральская степь.
Мы лежим на прогретых солнцем и обросших лишайником серых скалах и разговариваем об отважной попытке организовать телевизионное вещание в Миасской долине. Швыряем камешки в лежащую у наших ног пропасть, и они скачут по кручам упруго, как резиновые мячики.
Надо учесть, что в 1955 году, когда впервые возникла идея ретрансляции телевизионного вещания в горной местности, телевидение еще не имело такого распространения, как сейчас. Менее совершенной была передающая и приемная аппаратура, много было в этом деле неизведанного, неясного, совершенно отсутствовал опыт работы в горной местности. Поэтому когда группа радиолюбителей автозавода — М. А. Якубов, Л. А. Вальдман, Б. Д. Тимофеев, Л. И. Афанасьев — предложила организовать ретрансляцию свердловского телевещания в Миассе, возникло много споров.
— Не принять! — категорически говорили одни. — 205 километров горной местности, отделяющие Миасс от Свердловска, — не шутка. Даже на равнине не всегда удается обеспечить хороший устойчивый прием на таком расстоянии.
— Надо пробовать! — утверждали другие. — Часто практика опровергает теорию.
Попытки принять Свердловский телецентр внизу, на дне долины, не увенчались успехом. И тогда появилась идея — попытаться принять Свердловск на одной из самых высоких вершин Ильменского хребта — Ильмен-Тау.
