Журнал Современник - Журнал Наш Современник 2007 #6
Джон Кеннет Гэлбрейт с неизменным сарказмом утверждал, что “неоклассическая” теория либералов слепа: “Не рынок, а укоренившаяся …система ценностей связывает общество”. Вторя автору теории “постиндустриального общества”, социолог Верблен убедительно выявил: “Не рациональный, а реальный человек - главный объект общества”. За ним - последнее слово. Чаяния, вера, даже предрассудок сильнее выгоды, материального расчета… Тем более, когда речь идет о традиционном обществе, каким до сих пор является Россия, а уж Иран и вовсе - глубокий Восток! Амбициозный шах не смог понять это заветное, коренное. Вот и Владимир Путин со своим “менеджерским” складом ума возводит рыночные силы вровень с Провидением. Он крепко уверовал в “экономического человека”. В этом, похоже, вся разгадка путинского президентства, его ограниченности и опрометчивой заданности.
Спрашивается, почему фавориты Кремля Греф с Кудриным без всякой острастки расшибают лбы в карикатурном и бесплодном “монетаризме”? Для их шефа грефономика вовсе не выверт невеликого ума “реформаторов”, не пагубная дилетантская бессмыслица, а благое, системное преобразование экономики, натаскивание общества, предпринимательства, домохозяйств в духе “конкурентоспособности” - несчастной и убогой идеи режима. У нас в России, по меньшей мере, десять миллионов душ, по статистике, самозанятых, на подножном корму выживающих, вне системы социального обеспечения. Какова будет их воля и счет к власти? И какая ответственная, здоровая власть может спокойно наблюдать за этой людской массой, которая отбилась от нее, ничем ей не обязана, но всё помнит и готова при случае поквитаться. Праздную российскую элиту выручает не пиар, но апатичное до времени состояние общества - ни веры, ни гнева, ни надежды. В Иране же эти миллионы “самозанятых” париев “общества потребления” разнесли в щепки витрину шахского “процветания”.
…Есть еще одно обстоятельство, определяющее, хочешь не хочешь, путинский “медовый термидор” и его все более ухудшающиеся отношения с Западом, Америкой. Последние, уже не таясь, готовы пустить “оранжевого петуха” за Кремлевскую стену. В отличие от сегодняшней России, неприкаянной и исторически чужой Западу, вассальный шахский Иран находился в одной лодке с Америкой. Иран играл ключевую роль в обеспечении безопасности и геополитического баланса сил на Ближнем и Среднем Востоке. “Престиж и влияние шаха никоим образом не следовало подрывать”, - рассудительно - с упреком янки - подмечает Дэниэл Ергин.
По косвенной аналогии с династией Пехлеви и ельцинская Семья, весь компрадорский режим в 90-е годы, при всей их никчемности и беспутстве, унаследовали немалую часть геополитического веса бывшей сверхдержавы. Однако Кремль “при царе Борисе” был почти начисто лишен политической воли. Ельцин то и дело оказывал неоценимые услуги Соединенным Штатам в Югославии, Украине, Грузии - везде, где только пригодились его “поддавки”. Но, заметим, янки не очень-то жалуют своих старых клиентов, легко разменивают их на суетные, сиюминутные выгоды внутриполитического и узкопартийного толка.
Так, для шаха плохим предзнаменованием оказался приход в Белый дом Джимми Картера, святоши, моралиста и непреклонного якобы поборника “прав человека” где бы то ни было. “Расчетливый оппортунизм Никсона и Киссинджера гораздо более устраивал шаха”, - ссылается на британского дипломата в Иране Д. Ергин. Картер под сурдинку новой идеологии Демократической партии стал пенять шаху, который и без того непрочно
сидел на троне, за нарушения “прав человека”. В знак порицания даже ввел ограничения на продажу Тегерану американского оружия. Хотя никакой альтернативы опоре на Иран у Америки и в помине не было. Картер даже при личной встрече с шахом в Вашингтоне публично напирал на “права человека”, хотя и расточал попутно любезности. В Иране противники монарха сочли, что он впал в немилость, и это их лишь подзадорило. Святоша из Белого дома поздновато хватился, когда режим верного союзника Америки заходил ходуном. Реза Пехлеви в отчаянии пошел на создание военного правительства, чем еще больше подзудил своих закоренелых критиков во влиятельных американских СМИ, которые честили режим с “морализаторских” позиций. За этой заядлостью наверняка стояла какая-то темная и лицемерная политическая игра, но… поди теперь разберись. Тогда же со страниц влиятельной “Нью-Йорк таймс” некий профессор заверил истэблишмент, что в окружении имама Хомейни “преобладают личности с вполне умеренными и прогрессивными взглядами”. Революционные события в Тегеране развивались стремительно, а в Вашингтоне царили “раздор и шатание”. Стоит ли, дескать, выручать своего протеже из беды?.. Так шах, еще будучи на троне, угодил в вашингтонский кондуит “тиранов” и “душителей” демократии.
Похоже, не правда ли? На наших глазах правители Америки изменились к российскому президенту, который ничем, право, им не насолил по-настоящему, скорее напротив. А теперь его почем зря кличут “энергетическим царем”, “диктатором” и подводят под “статью” Первого Закона Петрополитики, своевременно изобретенного колумнистом Томасом Фридманом.
Словом, мы вновь видим всё ту же черную неблагодарность, на которую особенно горазды истые янки. И что опять же ровнехонько вписывается в иранскую аналогию: на смену “циничному” прагматику Бушу и бедовым техасцам, всё-таки якшавшимся с Кремлем, вновь поднимается политическая волна последышей Джимми Картера, метящих выкурить Старую Добрую Партию - Республиканскую - с вершины Холма. Демократку, “прогрессистку” в прошлом, Хиллари Клинтон наперебой прочат в хозяйки Белого дома, а для Кремля это означает - потачки не жди. Да и держащие нос по ветру некоторые перебежчики - республиканцы в Конгрессе, наперегонки с соперничающей партией зарабатывают очки на “обличениях” Кремля во всех смертных грехах, а Буша-младшего в прискорбной “доверчивости”. Вот так История и ходит кругами.
ВАША ЛИ ЭТО “БРАНЖА”, ГОСПОДА?
… Почтенных предков сын ослушный,
всего чужого гордый раб!..
Николай Языков. “К Чаадаеву”
“Не выпасть из Европы, держаться Запада”‹ - черным по белому прописано в программной статье кремлевского идеолога Владислава Суркова “Национализация будущего”. Все здравое, свободомыслящее и даже “святотатственное” для туземного либерализма, что в ней содержится, как бы смазано одним - “держаться Запада”. Ничего не попишешь, это словно привычный вывих “цивилизационного” выбора никудышной реформации 90-х годов.
Есть бытие народов и отечеств, смыслы которого воспаряют высоко, но есть и простое бытование правящих элит, озабоченных интересами имуществ, нажитых состояний, пронизанное духом буржуазной посредственности. Ведь вся наша деловая и чиновничья элита давно уж живет на два дома - на Рублево-Успенском шоссе, в Русланде, и в “русском Лондоне”, как прозвали обиталище новых русских на Темзе. На худой конец, на солнечном Кипре, облюбованном нашими провинциальными разуваевыми. И детки, и домочадцы, и челядь уже там, в “мариенбадах”, как заведено было у беспечной русской дворянской знати предреволюционных времен. И банковские счета тоже там, далече. Эта неразлучность со Старым и Новым Светом имеет отнюдь не духовную, а низменную побудительную причину. Запад воспринимается “новыми русскими” как мега-супермаркет, который заменяет им отечество, постылое обиталище “бедных родственников”, на которых не напасешься подаяния. Благо, что новая “бедняцкая” популяция Эрэфии, отданная на попечение ведомству “монетариста” Зурабова, который держит “всероссийский дом призрения” на казенные деньги, глухо ропщет на свое прозябание, но, сидя по домам, не бунтует, а считает копейку.
Когда Владислав Сурков утверждает, что Россия - “соавтор и соактор” европейской цивилизации, то многие интеллектуалы, в том числе и на Западе, с ним, верно, согласятся. Но, помилуйте, какое касательство к этому имеют завсегдатаи куршавелей и одиозный политический режим, который блюдет их корысть, - и дома, и за границей?
Публицист Ксения Мяло (“Между Востоком и Западом. Опыт геополитического и исторического анализа”) права: “…способность России к проведению собственной политики будет прямо зависеть от ее способности восстановить собственную историческую личность”. Наваждение и беспамятство “западничества”, за которым, вот уж и впрямь, “300 лет несвободы неразделенной любви к Европе”, ныне развеивается во всех слоях
общества, в особенности в “глубинке”, университетской и учительской среде. Об этом убедительно свидетельствуют социологические опросы. Само “западничество” как течение общественной мысли и символ веры идет по нисходящей, смешно сказать, от Чаадаева - к Чадаеву (автору официозного букваря “Путин”). И все более обретает подобострастные черты казенной идеологии.
