Газета Дуэль - 2009_4
Для борьбы с Советской властью православные попы формировали специальные религиозные отряды. Духовенство Сибири создавало дружины святого креста, которыми командовали священники. Дружинники носили на груди восьмиконечный крест. Также в Сибири по инициативе епископа Сильвестра формировались и другие белогвардейские религиозные части, такие, как «полк Иисуса», «полк Богородицы», «полк Ильи Пророка» и т. д. Под Ставрополем попы создали отряд из 700 священнослужителей. Под Царицыном воевал «полк Христа-спасителя», состоящий исключительно из духовенства. Протоиерей Востоков активно создавал «крестоносные» части на юге России. Не брезговали попы и участием в кулацких бандах. Настоятель Ростовского собора Верховский, священник Кузнецов из Уч-Пристани и многие другие стояли во главе подобных банд. В Екатеринбурге был раскрыт антисоветский заговор во главе с дьяконом Владимиром Хвастовым. Каждый член этой организации должен был вести антисоветскую пропаганду и во что бы то ни стало добыть оружие, не останавливаясь для этого даже перед убийством. При этом с теми немногими священниками, которые порывали с контрреволюцией, их бывшие «братья» расправлялись с крайней жестокостью. В Ростове был расстрелян священник за проповедь, в которой он призывал прекратить Гражданскую войну и примириться с Советской властью, провозгласившей равенство и братство всех трудящихся. В деревне Тепляки на Урале священник за сочувствие революции был подвергнут пыткам и по пути на станцию Шамары зверски убит конвоем. При этом беляки не щадили и родственников таких «отступников».
Из всего вышесказанного видно, что революционерам не за что просить прощение у попов. Церковь сама сделала все для того, чтобы на ее голову обрушилась кара. К сожалению, революция, потерпев поражение, не искоренила полностью эту реакционную и мракобесную идеологию. И теперь снова, словно поганки под дождем, попы повылазили наружу, отравляя сознание масс. Впредь анархо-коммунисты не должны повторять этой ошибки.
Илья Краснов, ПРАВДА. info
ПИСЬМО ТОВАРИЩУ СТАЛИНУ
Память — удивительная штука. За десятилетия жизни всякое случается. И она, словно волшебная книга, бережно хранит пережитое, а спустя годы вдруг неожиданно открывает казалось бы забытую страницу. С высоты времени ты, только ты, очевидец и участник пережитого, способен дать точную оценку прошлому.
Я родился и вырос на Урале. Нижний Тагил — моя малая родина. Город-труженик. Город боевой и трудовой славы. Здесь варили броневую сталь и отсюда уходили на фронт эшелоны с самым лучшим танком Второй мировой войны, прославленной «тридцатьчетверкой». Нередко с готовым экипажем. В книге летописи Урала немало легендарных танкистов. Рвался на фронт и мой отец — офицер железнодорожных войск. Препятствовала бронь. На фронт все же он попал. Через суд, признавший нарушение режима работы в военное время… На самом деле, отправив очередной эшелон, отец ненадолго задержался дома. Арестованы были и другие причастные к этому случаю. По просьбе отца и его товарищей суд заменил арест направлением на фронт, в штрафбат. Как раз к Сталинградской битве. Через два месяца мама получила письмо от имени командующего армией, в письме говорилось, что отец проявил героизм, храбрость в боях за Советскую Родину, восстановлен в воинском звании и назначен на командную должность. Представлен к награде. Позже, спустя годы, он очень тепло отзывался о командирах, их удивительной заботе о «штрафниках»:
«Нас берегли, заботились, как и о других фронтовиках, тепло одевали, кормили хорошо, зазря под пули не посылали…».
Не правда ли, полнейший контраст с тем, что ныне льют с экрана ТВ? Так, о фильме «Штрафбат» генерал Ф. Бубенчиков, с которым мне довелось служить и который очень хорошо знал по собственному опыту, что такое штрафбат, откровенно говорил: «Фильм этот — дрянь и чистое вранье. Я предлагал киношникам себя в роли эксперта и специалиста. Аж испугались…». Говорил мне отец и о том, что в штыковую атаку бросались всегда с именем Сталина: «За Родину! За Сталина!». О Сталине отец говорил всегда с любовью, подчеркивал, что одно его имя таило огромный потенциал, увлекало в бой без страха. Где-то в конце 60-х годов он узнал о причине ареста в 41-м — типичный донос завистника…
Мы, дети фронтовиков, хотели быть похожими на отцов. На нашей Завокзальной улице был даже собственный «штаб», где мы изучали военное снаряжение, оружие, вплоть до гранат. Дело в том, что платформы, увозившие технику на фронт, возвращались с металлоломом, который ждали домны. Мы лазили по битым танкам, БТР-рам, резаным самолетам и катерам, собирая то, что оставалось после боев. Конечно, мы нарушали запрет, но так хотелось побольше узнать… Устраивали мы и игры военные. Словом, подражали своим отцам.
В 45-м я готовился пойти в первый класс, хотя уже немного перерос. Однако читать и писать (печатными буквами) уже умел. Вот в то время мне и пришла мысль написать письмо Иосифу Виссарионовичу. А что заставило? Очевидно, дыхание Победы, о которой говорили взрослые все чаще и чаще. Почему Сталину? Да потому что вопреки нынешнему вранью подонков и ренегатов, льющих грязь на вождя, мы любили нашего Сталина, видели в нем великолепный пример бескорыстного служения своей стране. Да, о Сталине пели, слагали стихи. Вы только вспомните некоторые строки:
Сталин — наша слава боевая!Сталин — нашей юности полет!С песнями, борясь и побеждая,Наш народ за Сталиным идет!
В этих простых словах все: и доверие, и любовь, и, если хотите, клятва все решать по-нашему, по-сталински. У нашего поколения это было в крови, в сердце заложено. Кстати, в городе не принято было ставить памятники Ленину и Сталину на самых видных местах. Сталин в красивом белом мраморе стоял в центральном сквере, на перекрестке дорожек. Стоял в шинели. Лицо доброе, спокойное. Тагильчане, проходя мимо, как бы постоянно встречались с вождем. И это, поверьте, и воодушевляло, и обязывало… Памятник Ленину был тоже на людном месте — около краеведческого музея. Это потом, спустя годы, прекрасный памятник Сталину варварски раскололи, а памятник Ленину спрятали за трамвайный поворот… Так поселился в Нижнем Тагиле позор… Но это случилось потом.
Сталин был с народом и в другом конце города. У входа в летний сад им. Железнодорожников чуть колыхалось на ветру огромное полотнище. На нем прекрасный портрет Иосифа Виссарионовича с девочкой на руках. Кого ни спроси сегодня, никто не скажет, кто такая. А помните акына Джамбула Джабаева:
И собирает хлопок в поле Мамлакат…
Да, это была она, маленькая героиня труда из Казахстана…
Иосиф Виссарионович Сталин жил в наших сердцах. Тружеников и солдат. Это он вел нас вперед. Еще вспомним:
Артиллеристы, Сталин дал приказ!Артиллеристы, зовет Отчизна нас!Из сотен тысяч батарей,За слезы наших матерей,За нашу Родину — огонь! Огонь!
Это сейчас подонки льют грязь и не только на Сталина, а на все, что создано руками советских людей под его руководством и направляющей волей партии коммунистов.
И вот тогда, в таком далеком победном 45-м, маленький мальчик взялся за письмо Сталину. Оно было короткое, но сколько в него вложил из своего сердца тот мальчик! «Дорогой товарищ Сталин! Мы победим. А я буду, как папа, офицером». Коротко. Но напомню: буквы-то были большие и к тому же печатные. Кажется, я еще что-то добавил, но уже не помню… Но главное было именно в этих словах! Лист сложил «треугольником» так же, как взрослые отправляли письма, и от солдат с фронта такие приходили. В конце письма, конечно, не забыл дописать «Масленников Гера», а на лицевой стороне старательно вывел: «Москва. Кремль. Товарищу Сталину И.В.» и, подчеркнув, дописал наш адрес. Письмо отнес на вокзал и опустил в почтовый ящик…
Слово, данное Сталину, я сдержал. В школе основательно готовился к воинской службе. Закалялся, не пропускал ни одного похода по краю. К десятому классу имел несколько спортивных разрядов. Тогда этого добиться было куда проще, чем ныне. Все бесплатно: и спорт, и музыка… Было бы желание. По окончании военного училища (я учился в двух, в техническом и командном) прошел разные должности: и командные, и политические. От курсанта до полковника дорога в тридцать пять лет…
Военную присягу, данную своему народу и правительству, никогда не нарушал. Любовь к социалистической Родине пронес через все испытания, которых было много. Считал и считаю главным в жизни — никогда не изменять идее, которой служишь. Поэтому презираю тех, кто служил Советской власти, а потом с легкостью переметнулся в стан «демократический»… Это откровенное предательство.
