Валерий Смирнов - Фронт Путина. Против кого
В этом примере стоит обратить внимание на две вещи. Во-первых, масштаб фальсификаций: нужной партии оказались приписаны почти 60 % голосов. Легко предположить, что и в других местах территориальные избирательные комиссии, проинструктированные подобным образом, в приписках не стеснялись. Во всяком случае ни в Центризбиркоме, ни в судах химкинский случай никого не шокировал.
Во-вторых, дело происходило все-таки в ближайшем пригороде Москвы, то есть в месте с более политически активным населением. Поэтому там были хотя бы наблюдатели. В результате стала затруднительной массовая фальсификация, например, явки на выборы: по Московской области она тогда составила 22,3 %.
//__ * * * __//В более дальних регионах все не так: В Иркутской области, например, явка на выборы варьировалась от 5,1 % до 75,92 %. То есть, если верить избиркомам, в одном и том же регионе России избиратели одновременно демонстрировали от полного безразличия до безмерного энтузиазма от выборов. Что не совсем согласуется со здравым смыслом. А если все-таки не отбрасывать этот здравый смысл, то можно предположить, что реальная явка на выборы там была примерно одинаковой. И, скорее всего гораздо ближе к 5 %, чем к 75 %, во всяком случае, не выше 22 % по Московской области. Просто там, где не удалось подправить реальную явку, зафиксировали 5 % пришедших на выборы, а там, где никаких наблюдателей не было, избирательная комиссия «оторвалась» от души. Ну-ка, угадайте с трех раз, кому пошли высосанные из пальца голоса избирателей, «Единой России» или кому-нибудь еще?
Характерная деталь. Во всех избирательных законах до 2003 г. (а у нас к каждым выборам принимался новый закон, о чем речь еще впереди) существовала норма, по которой результаты выборов должны публиковаться по всей стране вплоть до каждого избирательного участка. Это очень важное положение, поскольку, если опубликовать все данные о выборах вплоть до каждого избирательного участка, то во-первых, по этим данным можно проверить результаты выборов снизу доверху. Вот количество участков, вот сколько на них было подано голосов, вот они сводятся в территории, получилась такая-то сумма, вот — в субъект Федерации, проверяется сумма по субъекту, и вот, наконец, сводные данные в целом по России, которые также можно самостоятельно пересчитать. Каждый может проверить результаты, объявленные Центризбиркомом.
При этом каждый наблюдатель, пришедший на свой избирательный участок и получивший по окончании выборов свою копию протокола подсчета голосов, мог бы проверить, правильно ли учтены данные его участка. Если же бы он увидел расхождения, а как мы видели на только что приведенном примере, это случается весьма часто, то он бы мог об этом написать, например, в тот же Фронт национального спасения и сообщить, что им получены другие результаты выборов, вот подлинный протокол, подписанный председателем избирательной комиссии и секретарем. Другой наблюдатель мог бы сделать то же самое в другом избирательном участке, третий — в третьем и т. д. И когда таких разрозненных данных собралось бы достаточное количество, можно было бы сделать вывод о том, насколько масштабно искажены результаты выборов.
Так вот, несмотря на требования избирательных законов, эти данные в масштабе всей страны не были опубликованы НИ РАЗУ. Ни в 1994, ни в 1996, ни в 2000, ни в 2004 годах. А пухлые сводные отчеты Центризбиркома начинаются только со сводных данных территориальных комиссий; первичных, участковых протоколов там нет. И, следовательно, проверять нечего.
В последней версии избирательного закона, той, по которой прошли выборы 2007 — 2008 годов, этому безобразию положен конец: требование публикации протоколов участковых комиссий оттуда вообще изъято.
Из этого следует, что результаты выборов не просто фальсифицируются. Специально созданы и заложены в закон условия, чтобы нельзя было раскрыть подлинный масштаб этой фальсификации. А поскольку эти законы в действительности пишет под себя сам Центризбирком, и он же выстраивает деятельность подчиненных ему избирательных комиссий, остается только заключить, что фальсификация результатов выборов не случайность, а следствие его организаторской деятельности. Хотя он очень старается, чтобы она осталась незаметной для широкой публики.
Другой тому пример — отношение Центризбиркома к системам проверки выборов.
Как только ЦИК стали подозревать в фальсификации выборов (а подозревать его в этом стали сразу), родились системы, при помощи которых каждый избиратель мог бы проконтролировать свои собственные результаты голосования. Дающие возможность личного контроля — куда пошел мой голос. Кратко, идея состояла в том, чтобы каждый избиратель мог получить некий отрывной талон вроде лотерейного билета, в котором бы затем по сводной таблице на своем избирательном участке он мог бы проверить, что его конкретный голос засчитан партии или кандидату, за которых он реально голосовал. Это примерно та же система контроля за выборами, что и с проверкой избирательных протоколов на уровне участковых избирательных комиссий, но доведенная еще ниже — до каждого конкретного избирателя, при которой он может убедиться, что его голос посчитан правильно.
Разумеется, если бы такая система была введена, это значительно повысило бы интерес избирателей к выборам, потому что они бы поняли, что их голоса реально учитываются и они могут это проконтролировать. Но это же одновременно значило бы, что вся та машина фальсификации выборов, созданная в результате государственного переворота 1993 года, окажется недейственной. Разумеется, что Центризбирком и кремлевская верхушка, которая реально им руководит, допустить этого не может. Не для этого эта машина создавалась. В итоге Центризбирком специально внес в Закон о выборах образца 1999 года фразу о том, что «нумерация бюллетеней не допускается» (ст. 71). То есть создать систему, при которой каждый избиратель мог бы увидеть, куда конкретно пошел его голос, отныне запрещено законом.
//__ * * * __//Следующий момент, который еще раз хочется подчеркнуть: вся эта система строится на том, что Центризбирком, выполняя свою задачу по фальсификации выборов, сам для себя пишет избирательное законодательство. То есть он сам определяет, каковы должны быть нормы закона для того, чтобы он смог выполнить свою задачу, то есть сфальсифицировать итоги выборов.
При этом Центризбиркому с самого момента его создания было запрещено заниматься законодательной деятельностью. Но тем не менее, с первого года своего существования именно этим Центризбирком и занимается. На сегодняшний день ситуация такова, что избирательным законодательством у нас, в отличие от того, что было при Съезде народных депутатов России или в советское время, не занимается никто, кроме Центризбиркома. Ни Государственная Дума, ни какой-то иной орган не разрабатывает и не правит избирательное законодательство. Во-первых, потому, что при помощи созданного в Думе проправительственного большинства (кстати, путем той же фальсификации выборов) ни один закон, не исходящий от Центризбиркома, не имеет шансов быть принятым. Так что его и писать нет смысла. Избирательные же законы, которые реально пропускаются через механизм думского большинства, это только те, которые написаны самим Центризбиркомом.
Правда Центризбирком соблюдает здесь тонкий пиетет: он сам не вносит законы в Думу, они представляются от имени президента. Но представляет эти законы в Думе, защищает их, отвечает на вопросы — председатель Центризбиркома. Так сказать, руководитель коллектива разработчиков. То есть глава того самого органа, которому запрещено заниматься как раз той деятельностью, которой он и занимается в Думе.
Целенаправленная политика по фальсификации избирательного процесса с внедрением системы ГАС «Выборы» обрела свой автоматизм. Оттачиваясь, она становилась все более четкой, более тонкой, менее топорной. На это ушло почти 14 лет. А уж сколько денег — вообще не счесть.
Для понимания процесса: один только сканер для бюллетеней, которыми собираются оснащать избирательные участки России, стоит более 2000 долларов, при цене за обычный, для текстовых документов, где-то долларов 50. Представляете, сколько взяток избиркомовскому начальству на то, чтобы оснастить сим техническим чудом всю Россию, заложено в этой разнице? Но чего не сделаешь ради того, чтобы на выборах были нужные результаты! Да и сами сканеры, среди всего прочего оборудования ГАС «Выборы» — так, мелочь, к слову пришлось. Бюджет на проведение всероссийских выборов исчисляется миллиардами рублей.
Сейчас ГАС «Выборы» официально уже вышла из опытной эксплуатации и перешла в штатный режим работы. Нет, по закону «данные о ходе голосования и его результаты, полученные с использованием ГАС «Выборы», являются предварительной, не имеющей юридического значения информацией» (ст. 87. 6). Но в то же время «при подготовке и проведении выборов депутатов Государственной Думы, в том числе при регистрации (учете) избирателей, составлении списков избирателей, установлении итогов голосования и определении результатов выборов, для оперативного получения, передачи и обработки информации используется только ГАС «Выборы»» (там же, ст. 87. 1). Вот и понимайте как хотите. Информация не имеет юридического значения, но использовать можно только ее.
