Даниил Строгов - Исповедь диггера. Кровавые тайны метро-2

– Например, группа Марка Аврелия? – с сарказмом перебил я.

– Ты очень быстро схватываешь, – снова невозмутимый взгляд, – хочешь кофе?

Я оторопело кивнул, потому что сказал про группу диггеров исключительно из желания сыронизировать. В сказку про белого бычка я не верю, зато верю фактам, но в последнюю очередь – тем из них, которые могут быть подтасованы. В деле, связанным с ходкой группы Марка Аврелия, много неясного, в конечном счете – неотчетливая информация по его гибели в автомобильной катастрофе. Информация выглядела, прямо скажем, не убедительно, если не сказать, что напоминала откровенную ложь. Поэтому я полагал, что связанная с Марком тема – просто затравка, «флэшмоб», как любят говорить, своего рода затравка для журналиста, который пишет статью на криминальную тему. И вот оказывается, с этим погибшим диггером и, совершенно очевидно, с Ксенией и ее загадочным исчезновением напрямую связана эта чертова организация. Неужели любопытство Марка могло так сильно повлиять на ход мировой истории? Ведь массового паломничества на места былой «славы» и камер пыток все равно не будет. А о подземных коммуникациях и таинственных бункерах уже столько раз писали и столько раз раскрывали истину, что попыткой больше, попыткой меньше – все равно в этом потоке фантазии каплю правды никто и не заметит.

Мне подумалось, что даже в разговоре с людьми, которые оправдывают преступления ради всего человечества, можно обнаружить моменты, связывающие всех людей на Земле – принципиальность и убежденность в том, что «я» прав. Причем поразительное явление – люди с преступными наклонностями порой более принципиальны и адекватны, чем какой-нибудь честный менеджер или продавец подержанных велосипедов. Психологи проводили исследование по этому вопросу и выяснили, что люди, предрасположенные к совершению преступлений, не только могут мыслить более творчески и логически верно, но и наделены ярко выраженной принципиальностью, так что при достижении цели руководствуются железными принципами, а потому чаще всего достигают результатов. Эти принципы с нашей точки зрения выглядят аморально, но для него непреложны и чисты.

Принципы. Вот за это и следует его наказывать. Чем не стратегически верный ход? В мире все взаимосвязано, и кара за преступление или награда за ревностный труд – это ведь не только проявления воли государственных элементов власти (суда, к примеру, или начальства, которое дает премию), но и соблюдение баланса и равновесия среди тех, кто нарушает важнейшие принципы взаимодействия со Вселенной. А у нее, как известно, свои законы, без соблюдения которых можно очень здорово свернуть шею. Диггеры же у нас как раз относятся к числу тех, кто нарушает законы, вторгаясь в недра земли, и порой очень неосмотрительно хозяйничает в ее чреве.

С одной стороны, все это может казаться вымыслом, инсинуациями или полнейшим бредом. Но дело в том, что, если бы мы говорили просто о реальных событиях, происходящих в нашей квартире, – это было бы одно. Мы же говорим о том, что люди, которые оказываются под землей, действительно нарушают ее внутренний код. Я, кстати, читал у Константина Звянцева (это один из таких самоиздающихся подземных «ковбоев»), что «спуск под землю – это нарушение кодекса Земли. Так почему же мы наивно полагаем, что на нашу голову не обрушится геенна огненная?» – Романтика в чем-то, безусловно, есть, но очень верно сформулирован физический закон, по которому уже живем и мы с вами: каждое действие имеет равное противодействие. Необязательно верить в миф, чтобы знать о том, что прелюбодеяние – это грех, а убийство – грех смертный. И это, между прочим, из Десяти заповедей: «Не убий. Не укради». Что скажете? Тут и говорить нечего, просто не нужно закрывать глаза на взаимосвязь между реальностью и кажущимся вымыслом. Если мы понимаем, что в мире есть непознанное и при этом тех, кто строил бункер Сталину, расстреливали, чтобы они, не дай бог, не вспомнили ничего о засекреченном объекте, то мы сможем понять, что смерть Марка Аврелия действительно не была случайной. Это был спланированный акт мщения за то, что диггер нарушил принятые правила игры. Он узнал то, что не надо было знать, – и его просто убили. Вот и вся романтика.

– Я не могу понять фанатизм, который оправдывает убийство человека, – сказал я, когда мы пили кофе, и отложил помятые лист-ки в сторону, – не совсем понимаю, как это оправдывает убийство человека.

Странник посмотрел на меня и ничего не сказал. На самом деле я в какой-то мере понимал его молчание, ведь речь шла о том, что Евгений Михайлович разоблачил передо мной иллюзию и теперь собирался планомерно раскладывать по полочкам то, что называется «искренностью». Хотя я сомневался, что эта часть категорического императива Канта может быть хоть как-то использована в данном разговоре.

Евгений Михайлович наконец отставил кружку и словно невзначай проронил:

– Если бы в природе не было непознанного, то не было бы возможным появление ни одой из организаций или секретных подразделений, даже диггерство – это прежде всего попытка найти ответы на вопросы. Мы уже говорили об этом. Незнание провоцирует на свершение поступков, и именно это позволяет обществу развиваться. Любому, Даниил.

– Вы мне наконец расскажете, что произошло с Ксений?

– Безусловно, Даниил, безусловно. Она действительно попала в больницу, потому что получила радиационное заражение во время той «ходки». Не думал? А вот так. Тот плутоний хранился в радиационной оболочке, потому что эту партию мы собирались вывезти из-под земли. Просто сменились интересующие нас точки, а «маяки», – снова улыбка, – это действительно «маяки», которые нужны, чтобы иметь возможность наблюдать за городом. Теплоизоляция сбивает порой, и даже высокочувствительные приборы могут дать погрешность, а при расчетах мы этого хотим избежать. Нужна очень точная наводка на объект, который нас интересует. Как именно мы добиваемся точности, я тебе, конечно, не скажу, но просто представь, что плутоний при взаимодействии с другим соединением действует как магнит. Радиация. Ее уровень усиливается, если мы приближаемся к точке А, из которой, как ты понимаешь, уже очень просто контролировать точку В.

Я сидел и слушал почти не дыша, и мне казалось, я попал в какой-то шпионский детектив, где со мной происходят совершенно невероятные вещи. Странник видимо понял мое состояние и едва заметным движением провел у себя за ухом. А затем показал мне свои пальцы. На указательном оказалась прозрачная пластина, очень похожая на линзу, чуть более выпрямленная:

– Это подслушивающее устройство, Даниил, ему даже не нужны датчики, просто тепло человеческого тела. Наш разговор слушают. Все наши разговоры слушают. Неужели ты думаешь, что технологии не позволяют делать то же самое под землей, только более усовершенствованными приборами?

Евгений Михайлович поднялся, щелкнул выключателем и обернулся ко мне:

– Если в Москве рушится здание рынка, к примеру, то ты уверен, что это случайность, а не, скажем, диверсия конкурентов? – И не дожидаясь ответа, продолжил: – в прессе поднимается волна бесконечных разоблачений, в конце концов ведь кто-то должен нести ответственность? Но при этом оказывается, что чем больше выдвигают версий (порой услужливо предложенных теми, кто состоит в Организации), тем дальше расследование уходит от истины. Ты ведь понимаешь, что никто из ее членов не сядет на скамью подсудимых?

Что я мог ответить? Да, я знал, что преступники попадают на скамью подсудимых в двух вариантах: первый – если это кому-то выгодно и второй – если его свобода не выгодна никому. И под эти варианты подходит подчас вся судебно-исполнительная система государственных органов власти. Мы уже говорили о терроре, и поэтому нужно ли нам говорить о заказных убийствах? А о заказных преступлениях, когда на скамье подсудимых оказываются воротилы коммерческих структур?

Сейчас идет очень много разговоров о том, что президент страны стал своей волей назначать губернаторов на места. Так называемая «вертикаль власти» не дает спать спокойно очень многим, но, как мне сказал источник из Правительства Российской Федерации, только так и можно бороться с коррупцией и недобросовестными, а подчас и подтасованными выборами в органы местного самоуправления. Если рассматривать проходящие выборы в процентном соотношении, то из ста процентов только в тридцати выборы проходят без фальсификации результатов. Воруют теперь не вагоны или колбасу, а избирательные участки, причем не так, что там толпа пенсионеров изображает праведный гнев на митинге (кстати, платят за участие в митинге не так уж и плохо – 300 рублей, – на периферии это и вовсе бешеные деньги), что создает настроение для проведения выборов. А так, что снимают сразу все голоса и тут же меняют заполненные бланки. Если в стране есть еще наивные люди, которые думают, что они управляют судьбой своей страны, то, пожалуйста, покажитесь кому-нибудь. Вы – редкость, потому что верите в справедливость системы. Я понимаю, что рассуждаю как резонер, но у меня такая профессия, когда можно озвучивать версии и при этом не верить никому.