Анатолий Приставкин - Долина смертной тени
“Прости им, Отче, ибо не ведают, что творят. Ну, все, поехали…” – Это Энтони Аптон, казнен на электрическом стуле в 1984 году во Флориде за организацию убийства детектива.
“Я хочу, чтобы люди знали: наше правосудие зовет меня хладнокровным убийцей. Но я выстрелил в человека, который выстрелил в меня первым. Но меня осудили, потому что я мексиканец. И за это меня называют хладнокровным убийцей, Я никого не привязывал к носилкам и не впрыскивал никому в вену яд, как вы делаете со мной сейчас. И вы зовете это правосудием. А я зову вас и ваше общество сворой хладнокровных убийц”. – Генри Портер, казнен путем смертоносной инъекции в 1985 году в Техасе за убийство полицейского.
“Я уже сказал правду, но, поскольку она была высказана осужденным, ее не услышали. Я не убийца. Я никого не убивал.
Я не молю о моей жизни. Я не буду унижаться. Я никому не позволю сломать меня. Но я хочу, чтобы люди проснулись и увидели кошмар высшей меры. Придет время, и люди заплатят слишком большую цену за этот кошмар”. – Джеймс Смит, казнен инъекцией в 1990 году в Техасе за убийство бизнесмена.
“Я африканский воин: рожденный жить, рожденный умереть”. -
Карл Келли, казненный в Техасе за убийство 18-летнего продавца при ограблении.
Что говорят казнимые на нашей родине, мы вряд ли когда узнаем. Однажды телеведущая поведала мне, что она в буквальном смысле слова “выслеживала” палача целых полтора месяца, пока он не дал согласие на интервью. Но конечно, анонимно.
– Каков же его возраст? – спросил я. – И каков он сам?
– Лет сорока, – отвечала она. – Моложав, гладок, выглядит сытно.
– Не нервен?
– Да нет.
– Из чего он стреляет? Как вообще это происходит… Говорил?
– Да. Из “макарова”… В затылок…
– Где он живет? В Москве?
– В Москве.
– Выезжает, значит?
– Да. Для него это командировка.
– В какие он выезжает города?
– В разные, – сказала она. – Я смогла уследить лишь несколько: Владивосток, Рязань, Тула…
– Дома знают, куда он едет?- спросил я, но поправился. -
Зачем он едет?
– Конечно нет.
– А кто у него?
– Жена, двое детей.
– А если в интервью они узнают его по голосу?
– Голос мы тоже изменим, – сказала она.
Вот так, краем, едва-едва, до нас долетают сведения, может, не совсем точные, а подчас и противоречивые, из которых можно кое-что узнать об исполнении смертной казни. Я старательно вырезал все, что появлялось на эту тему в печати. Но это совсем немного. Не более пяти статеек. И вот что я из них почерпнул.
Не удивляйтесь, если изложено это все будет в некой неопределенно-безличной форме: что, мол, рассказывают…
…Рассказывают… что в “Бутырке” среди иных корпусов стоит
“Пугачевская башня”, где, по слухам, приводят приговоры в исполнение и где по ночам появляются привидения, понятно, из тех, кого здесь казнили.
При казни присутствуют по обязанности: начальник тюрьмы, прокурор, врач, охрана и главный исполнитель, то есть палач.
По одной из версий, в узкой проходной камере устанавливается по росту приговоренного ствол автоматического пистолета, который в нужный момент и выстреливает в голову казнимого.
Труп кремируют и пепел развеивают по ветру.
Думаю, что это легенда.
Судя по нескольким анонимным интервью с палачами (одного из них даже показали по телевидению, но лишь контуром и с голосом измененным), казнь осуществляют специальные кадровые работники, предназначенные для этой цели. Ни семьи, ни даже коллеги не догадываются об истинной работе этих военнослужащих, обычно офицеров.
Они выезжают в назначенную им тюрьму, где есть специальное место для исполнения казни. Наверное, таких тюрем несколько и о некоторых можно догадаться, как, например, о Ростовской, оттуда пришло известие о казни Чикатило, Владимирской,
Московской (та же “Бутырка”), Иркутской, Екатерининбургской.
И возможно, те, что называла моя собеседница.
Все начинается с момента, когда в тюрьму, где находится смертник, приходит отклонение Президентом ходатайства о помиловании. Под благовидным предлогом (ремонтные работы или карантин) заключенный переводится в тюрьму, где его должны казнить. Находится он там всего несколько дней, и “кормовых” для него выделяется на три дня.
Впрочем, в целях экономии могут казнить и ранее.
Обычно на второй день его приводят в комнату, где находятся члены комиссии по исполнению приговора: прокурор, представитель правоохранительных органов, врач и руководитель, как сказано в одном репортаже, спецгруппы.
Прокурор сличает личность заключенного с документами, после чего объявляет, что ходатайство отклонено и приговор будет приведен в исполнение.
Ни о каком последнем желании речи не идет и никаких последних слов никто не фиксирует. Наш несентиментальный век отверг эти вовсе не пустые традиции.
После казни врач констатирует смерть. Составляется акт о приведении приговора в исполнение, который подписывают члены комиссии. Этот акт будет направлен в суд, вынесший приговор.
Суд сообщает в ЗАГС о смерти заключенного и нам, в Комиссию по помилованию.
Хоронят обычно на близлежащем кладбище. Могила ничем, кроме номера, не отмечена, обычно родственникам тело не выдается и место захоронения не указывается.
О переживаниях осужденных свидетельств почти нет, но вроде бы ведут они себя тихо-мирно. Да и свидетели подтверждают, что шок, испытанный на суде от приговора, убивает человека раньше, чем это сделает пуля.
ЗОНА ПЯТАЯ. СМЕРТНИКИ
Часы судьбы (зеленая папка)
Знаменитые “Часы судьбы” находятся в Чикагском университете.
Их придумали во времена “холодной войны”, чтобы отмерять символическое время, отделяющее мир от глобальной ядерной катастрофы. Но разве катастрофа одной жизни, при которой теряешь тот же мир, не глобальная для любого человека? И тогда часы, которые он проводит в камере смертников, в ожидании казни, становятся для него “Часами судьбы”.
Некий Демьянов, двадцати лет, вместе с дружком изнасиловал в машине женщину, а когда она сумела вырваться от них, побежала по снегу в лес, догнал ее и монтировкой по голове, так что мозг брызгами…
Он пишет нам, в Комиссию: “Кто станет читать о судьбе подонка или патологического существа, которым я себя не почитаю… Ведь моя жизнь для Вас ничего не стоит… – И далее. – Это что-то ужасное и неотвратимое, когда ждешь, что сегодня за тобой придут и больше не будет ничего, ни жизни, ни страданий, ни матери с отцом, ни сына с женой… Не будет ни-че-го, понимаете?!”
Обращается он к нам, а сам-то понимает ли, что всего этого уже не будет у той самой молодой женщины (ее имя Юма
Юрьевна, у нее тоже мама, дочь, и работала она на севере в детском интернате, учила детишек русскому языку), которую они так дико насиловали и убивали?
“…Постоянные думы о смерти страшны, ее присутствие здесь в одиночке чувствуется явно, и так страшно считать дни, часы, минуты и сознавать, что ты никому не нужен… Но даже здесь для меня были счастливые минуты, когда на свидании я увидел своего сына, он назвал меня папой…”
Если поделить жизнь смертника на временные периоды: преступление, арест, следствие, суд, ожидание казни и, наконец, сама казнь, то ожидание казни будет самое невыносимое. Не случайно в международных декларациях о правах (в данном случае о правах заключенных) упоминается
“пытка ожиданием казни”.
Но бывает, подают и “заявления” с просьбой не миловать. То есть казнить. Об этом просил “борец” против местных коммунистов Воронцов, он хотел погибнуть за идею, которой посвятил жизнь.
Смертник Юрий Бояркин (изнасиловал и живую бросил в прорубь под лед свою жертву) пишет: “…Областной суд приговорил меня к исключительной мере наказания, к расстрелу. Приговор был утвержден судом РФ, и после утверждения я не писал ни просьб о помиловании, ни жалоб в надежде, что приговор приведут в исполнение незамедлительно. Но прошел уже год, а приговор в исполнение так и не привели. Я осужден к расстрелу, а не к тюремному одиночному заключению, и прошу
Вас рассмотреть мое ходатайство о незамедлительном исполнении моего приговора”.
Еще резче письмо смертника Максима Меркулова (28 лет, убил жену приятеля, который был в командировке, изнасиловал и потом убил ее восьмилетнюю дочь). “…С того времени как я осужден и обращался к Вам с прошением о помиловании, прошло более двух лет. За это время изменилось многое в моей жизни и жизни Российского государства. Гр. Президент, Вашим Указом введен мораторий на исполнение смертной казни… Закон есть
Закон, но, как во всяком случае, из него есть исключения. Я прошу Вас, основываясь на моей личной просьбе, подписать распоряжение о приведении приговора, т. к. я дошел до предела и не хочу, чтобы волей системы исполнения наказания из меня сделали идиота. Сам на себя я наложить руки не могу, т. к. это противно Богу…” И еще письмо через год: “…В последнее время много и часто обсуждается вопрос о применении смертной казни в России. Есть ее сторонники, есть и противники. Я за применение смертной казни, т. к. альтернатива ее – пожизненное заключение мне не нужно и даром. Всю жизнь находиться в условиях, когда кто-то может командовать тобой, как ему захочется, и угнетать… Сегодня много говорят о добре и милосердии, о гуманности и правовом государстве. Но где они на деле, если суд решил и годы я жду
