Никита Хрущев - Время, Люди, Власть. Воспоминания. Книга 3. Часть 3
Конечно, потеря такого крупного музыканта, как Рихтер, - ущерб для страны. Это ведь в музыкальном мире человек № 1. Что же делать? Я говорю: "Пусть он едет". Высказывалась мысль потребовать от него, чтобы он не заезжал в ФРГ. И я сказал: "Если он выедет за пределы наших границ с вырванным у него обязательством не заезжать в Западную Германию и не встречаться с матерью, то глупее этого ничего не может быть. Наоборот, надо посоветовать ему: "Вы не видели мать столько лет, поезжайте, повидайтесь с ней". Надо, чтобы он не почувствовал, что мы против этого". Рихтер поехал в Западную Германию, встречался с матерью. Мне рассказывали, что мать чуть ли не бросила его и уехала, когда немцы оккупировали Украину. Она жила тогда, кажется, в Одессе. А сын вырос здесь. И он вернулся. Потом он ездил по Америке с концертами. Там ему подарили чудесный рояль. Пришла Фурцева и говорит: "Как быть? По нашим законам, чтобы перевезти рояль через границу, надо заплатить большую пошлину. Рихтер не в состоянии будет, видимо, заплатить ее". Я: "Передайте от меня тем, кто занимается на границе пошлинами, что надо оформить все так, чтобы пошлину с него вообще не брали. Раз он в США получил в премию рояль, то не нам ставить препятствия для владения подарком. Если мы его лишим подарка, то у него сохранится в душе Горький осадок, огорчение. Для музыканта иметь хороший инструмент - большая радость. Не лишайте его этой радости, он заслуживает ее, большего заслуживает!"
А Фурцева тоже была довольна, что так решен вопрос. Сейчас Рихтер много выступает повсюду, разъезжает, и не знаю, существует ли вообще вопрос в связи с его гражданской честностью. Могут ли возникнуть случаи, когда наше доверие будет обмануто? Могут. Среди 200 с лишним миллионов человек, конечно, найдутся и чистые, и нечистые. Нечистые уйдут на поверхность, как всякое легкое вещество, которое плавает на воде, и они волнами будут отбиты от наших берегов. Пусть себе плывут по течению. Могут принять схожее решение и люди, о которых нельзя говорить плохо. Одни могут проявить какое-то временное колебание. Другие же просто захотят попробовать зарубежную жизнь, в каких-то проявлениях привлекательную. Пускай! Нельзя захватить власть, построить частокол, и не изволь подходить даже к нему, а не то что переходить через частокол. Нельзя! Вспомните Ленина. Мы врагов в первые годы революции и советской власти сами высылали за границу, а для желающих выехать были открыты все возможности: пожалуйста, берите чемоданы и уезжайте! И уезжали.
Помню, в 1919 г. я был в Красной Армии и служил в Курске, многие переселялись оттуда на Украину. В красноармейском "устном вестнике" ходили анекдоты о том, как переходили эту границу, скрывали личные ценности и какие находили люди потайные места, чтобы спрятать небольшие, но очень ценные вещи. Может быть, эта правда сдобрена солдатскими молодежными выдумками. Но такие факты были. Люди уезжали открыто. А теперь, спустя 50 лет, мы тем более должны создать такие общественные отношения, чтобы не видеть в каждом человеке невозвращенца. Стоять на другой позиции - значит позорить наши идеи, наше учение, наш строй. Я резко против этого. То, что подобный метод был применен к Светлане, меня очень огорчает. Я думаю, что еще и сейчас не все потеряно, что она еще может вернуться, у нее может окрепнуть мысль возвратиться к своим детям. Пусть бы она хотя бы имела такую возможность, знала, что если захочет вернуться, то сможет, и ей не будет поставлена в укор ее слабость. Осуждая Светлану за то, что она приняла неразумное решение, я осуждаю и тех, кто не подал ей руку, чтобы помочь ей найти правильное решение, и своими глупыми шагами толкнул ее на неверный поступок.
ПОСЛЕДНИЕ ГОДЫ СТАЛИНА
После Великой Отечественной войны с каждым годом становилось заметнее, что Сталин слабеет физически. Особенно заметно сказывалось это в провалах его памяти. Иной раз сидим за столом, и он, обращаясь к человеку, с которым общался десятки, а может быть, и больше, лет, вдруг останавливается и никак не может припомнить его фамилию. Он очень раздражался в таких случаях, не хотел, чтобы это было замечено другими. А это еще больше стимулировало угасание его человеческих сил. Помню, однажды обратился он к Булганину и никак не мог припомнить его фамилию. Смотрит, смотрит на него и говорит: "Как ваша фамилия?". - "Булганин". - "Да, Булганин!" - и только тут высказал то, что и хотел сначала сказать Булганину. Подобные явления повторялись довольно часто, и это приводило его в неистовство. Свое зло он вымещал потом на лицах, которые работали с ним, прошли вместе большой путь и, к сожалению, явились также свидетелями неповинной гибели многих честных людей. Такие лица, как Булганин и Маленков, наверное, многого не знали. Они действовали, помогали развитию пагубного процесса, но действовали как бы вслепую. Корни были делом рук Сталина, и все материалы насчет необходимости расширения "мясорубки" и приводились им лично, и оформлялись, и объяснялись тоже им лично.
Такие пояснения обосновывали необходимость этих мероприятий якобы в интересах революции, закрепления ее завоеваний и продолжения дела строительства социализма. Одним словом, все объяснялось весьма благими намерениями. Не знаю, был ли Сталин сам, хотя бы частично, введен в заблуждение. Я же в этом сомневаюсь, ибо чувствую и знаю, вспоминая его фразы и различные высказывания, что это делалось им сознательно, с целью исключить возможность появления в партии каких-то лиц или групп, желающих вернуть партию к ленинской внутрипартийной демократии, повернуть страну к демократичности общественного устройства. Он этого не допускал. К людям он относился, как Бог, который их сотворил, относился покровительственно-пренебрежительно. Бог сотворил первого человека из глины, как нас учили в детстве согласно Библии. Поэтому какое же уважение может быть к глине? Сталин говорил, что народ - навоз, бесформенная масса, которая идет за сильным. Вот он и показывал эту силу, уничтожая все, что могло давать какую-то пищу истинному пониманию событий, толковым рассуждениям, которые противоречили бы его точке зрения. В этом и заключалась трагедия СССР. И именно это совпадало с предупреждением Ленина, что Сталин - человек нетерпимого характера и способен злоупотреблять властью. Сколько уже раз я это повторяю!
У меня эти слова все время остаются в памяти. Какое же это было ленинское предвидение! И как глупо поступила наша партия, не послушав его и не сделав должного вывода на первом же послеленинском пленуме своего ЦК или хотя бы на съезде. Истории оказалось угодно, чтобы партия и советский народ прошли путь строительства социализма через трагедию сталинского времени. Помню, как Сталин отдыхал в последний раз в Новом Афоне. Это был 1951 г. (знаю это, потому что в 1952 г. он в отпуск не ездил, а раз Сталин не поехал, то и из руководства тоже никто не ездил в отпуск, а в 1953 г. он умер; следовательно, то был 1951 г. ). Он пригласил меня, как часто случалось и раньше, к себе. Я тогда отдыхал, кажется, в Сочи, оттуда приехал к нему в Новый Афон, и мы затем отдыхали вместе. Потом он позвонил Микояну, который отдыхал в Сухуми. Тот тоже приехал. Так мы вдвоем и жили у Сталина. Не помню, сколько дней мы там прожили, но долго. Однажды, еще до обеда, Сталин поднялся, оделся и вышел из дома. Мы присоединились к нему и стояли втроем перед домом. И вдруг, без всякого повода, Сталин пристально так посмотрел на меня и говорит: "Пропащий я человек. Никому не верю. Сам себе не верю".
Когда он это сказал, мы буквально онемели. Ни я, ни Микоян ничего не смогли промолвить в ответ. Сталин тоже нам больше ничего не сказал. Постояли мы и затем повели обычный разговор. Я потом все время не мог мысленно отвязаться от этих слов. Зачем он это сказал? Да, все мы на протяжении длительного времени видели его недоверие к людям. Но когда он так категорично заявил, что никому и даже сам себе не верит, это показалось ужасным. Можете себе представить? Человек, занимающий столь высокий пост, решающий судьбы всей страны, влияющий на судьбы мира, - и делает такое заявление? Если вдуматься, если проанализировать под этим углом зрения все зло, содеянное Сталиным, то станет понятно, что он действительно никогда и никому не верил. Но тут есть и иная сторона дела. Одна - не верить, это его, так сказать, право. Конечно, это создает тяжелое душевное состояние у человека, имеющего такой характер. Но другое, когда человек, который никому не верит, обладает характером, толкающим его поэтому на уничтожение всех тех, кому он не верит. Вот почему в его окружении все были временными людьми. Покамест он им в какой-то степени еще доверял, они физически существовали и работали. А когда переставал верить, то начинал "присматриваться".
И вот чаша недоверия в отношении того или другого из людей, которые вместе с ним работали, переполнялась, приходила их печальная очередь, и они следовали за теми, которых уже не было в живых. Собственно, так и случалось раз от разу с теми, кто работал рядом с ним и вместе боролся в рядах партии над ее сплочением. Потом почти все эти люди были уничтожены. Возьмем, к примеру, того же Каменева... Не знаю, какие в ранние годы были у Сталина отношения с Троцким. Ленин в предсмертной записке упомянул, что в партии два самых выдающихся человека - Троцкий и Сталин. И тут же Ленин написал об отрицательных чертах Сталина. Признание Сталина в том, что он никому, даже сам себе, не верит, приоткрывает завесу над некоторыми причинами той трагедии, которая разыгралась в бытность его руководителем партии и страны. А сталинский период - очень долгий. И вот полетели головы честных людей, совершенно ни в чем не повинных. Их имена поднимают, чтобы народ их вспомнил. Они возвращены в историю XX съездом партии. Но сейчас стыдливо и позорно скрываются причины гибели этих людей и покрывают виновника злодейства. Это, конечно, неразумно, но факт налицо.
