Юрий Шалыганов - Проект Россия. Полное собрание
Люди из третьего круга заходят во второй и потом в первый. Они принимают Христа и становятся членами Церкви. В силу поврежденной человеческой природы люди прегрешают и выпадают во второй круг. Но, имея стремление в Царство Божие, они каются и возвращаются в Церковь. Потом природа берет свое, они снова грешат, выпадают во второй круг, снова каются, возвращаются, и так постоянно. Церковь в целом есть богочеловеческий организм, сообщество святых и грешников, где худшие под воздействием лучших становятся лучше. Но сама Церковь непорочна.
Чтобы вообразить непорочную Церковь, представьте настоящих христиан на земле, а на небе солнце. Каждого искренне верующего человека с солнцем связывает луч света. Как только человек согрешает, связующий луч обрывается, и он погружается в тьму греха. Но если согрешивший раскаивается, связь восстанавливается.
Непорочность – неустранимое свойство небесной Церкви, делающей своих земных членов лучше. Соотношение Церкви и церкви было в пользу сообщества святых. Первые христиане были людьми высшего состояния духа, чем заражали окружающих из второго и даже третьего круга.
С начала IV века, когда христианство становится государственной религией, эта пропорция начинает меняться в пользу церкви с маленькой буквы. До IV века толщина второго круга относительно первого (непорочной Церкви), образно говоря, была 1/10 в пользу Церкви. С момента, когда христианство становится господствующей религией, второй круг начинает нарастать, пропорция начинает меняться. Пройдет время, и будет 10/1 в пользу церкви с малой буквы. Непорочная Церковь какой была, такой и осталась. Пропорция нарушилась в обратную сторону за счет появления христиан нового толка.
Учитель церкви IV века Григорий Богослов пишет: «Было время, когда сие великое тело Христово было народом совершенным, а что ныне – смешно то видеть. Всем отверст вход в незапертую дверь… Приходите сюда утучневшие, винопийцы, одевающиеся пышно, обидчики, снедающие народ, льстецы перед сильными, двоедушные, рабы переменчивого времени – приходите смело: для всех широкий престол».
Иоанн Златоуст свидетельствует: «Если бы кто со стороны пришел к нам и хорошо узнал и заповеди Христовы и расстройство нашей жизни, то не знаю, каких бы еще мог он представить себе других врагов Христа хуже нас; потому что мы идем такой дорогою, как будто решились идти против заповедей Его!».
Церковь была подобна кораблю, к днищу которого 16 столетий налипали «ракушки» (христианствующие язычники). До IV века Церковь умела очищаться от них, сохраняя пропорцию в пользу настоящих христиан. Но с определенного момента «ракушки» начали прирастать так быстро, что Церковь не успевала избавляться от непрошенных пассажиров. Вокруг церкви вырос целый остров «ракушек». На нем возникли «поселения», позиционирующие себя церковью. Попытка отделить налипшие «ракушки» от корабля-церкви натыкается на жесточайшее сопротивление «ракушечников». Чем их больше, тем сопротивление сильнее.
В земное тело церкви, подобно вошам (помните, мы так назвали Волков в Овечьей Шкуре), пробираются политики, завхозы и коммерсанты в рясах. Они закрепляются на ключевых местах и начинают подтягивать своих, выдавливая тех, кто понимает христианское учение как практическое руководство к действию. Очень скоро христианские идеалы начинают пониматься абстракцией, не имеющей отношения к практической деятельности. Это хорошо заметно на примере католичества.
В XII—XIII веке Франциск Ассизский решил воскресить на практике идеалы первых христиан. Он проповедовал максимальный отказ от мира, от имущества, жизнь на труд рук своих или на пожертвование (подаяние). Священноначалие того времени в штыки восприняло его инициативу. Католические монахи (епископы) воспринимали свои обеты пустой формальностью. На фоне их жизни, когда они говорили о бедности, но жили в роскоши, Франциск был бельмом на глазу, живым укором и обличением. Они непременно обвинили бы его в ереси и сожгли. Франциска спасла личная дружба с папой Григорием IX.
Франциск однажды проезжал мимо прокаженного, и внезапный порыв любви заставил его остановиться около него и поцеловать. С этого момента он отказывается от богатства и начинает жить как первые христиане. Он не обнаруживал превосходства по отношению к самым дурным людям, выполняя заповедь «не суди». Он на равных общался с бедняками и грешниками, лично ухаживал за прокаженными. Со стороны было похоже, он делает это не столько ради личного спасения, сколько из любви к людям (возлюби ближнего). Франциск был своим не только среди святых, но и среди грешников.
Когда Франциск умер, его преемник решил не выделяться. Предав забвению все обеты, он погряз в роскоши. «Фактическим итогом жизни св. Франциска явилось создание еще одного богатого и развращенного ордена, усиление мощи иерархии и облегчение преследования всех, кто выделялся нравственной чистотой» (Б. Рассел. «История западной философии»).
* * *На сегодняшний день нужно отбить «ракушки» от «корабля», отделить от Церкви «ракушечный остров» с населяющими его «ракушечниками». Для этого нужно создать условия, при которых начнется самоочищение Церкви и восстановление ее мощи.
Мы затрагиваем очень сложные вопросы. При их обсуждении неизбежны споры, разногласия. Можно заранее предположить: большинство будет искать не способ понять, где правда, где ложь, а отстаивать привычные шаблоны. Как быть?
Последуем совету апостола Павла: «Ибо надлежит быть и разномыслиям между вами, дабы открылись между вами искусные» (1 Кор. 11, 19). Разномыслие не является грехом. Мы не святые, чтобы быть безгрешными. А раз так, нужно искать понимание. Христианство не слепая, а осознанная вера. Чем больше мы будем понимать, тем полнее будет наша вера, тем меньше шансов превратиться ей в суеверие или разновидность язычества. Не сотворим себе кумиров.
Глава 2
Государство
Что такое государство? В энциклопедиях, учебниках политологии, социологии и прочих вразумительного ответа нет. Официальное определение государства, которое там можно найти, никуда нас не продвинет.
Социальная конструкция, именуемая государством, возникла из стремления людей к самосохранению. Стремление к объединению породило общину, город, государство. Все это звенья одной цепи, продолжение первичного импульса, следующего из природы человека – инстинкта жизни. Чем крепче конструкция, тем выше безопасность каждого члена этой конструкции. Прочность зависит от количества и качества собранных ресурсов. Если носителями ресурсов являются люди, получаем: чем больше людей объединятся, тем в большей безопасности они окажутся.
Идея личной безопасности может объединить ограниченное число людей. 100 человек могут объединиться на основе родственных уз. 100 тысяч человек, даже если они все родственники, родственностью не свяжешь. Они будут стремиться к безопасности, но поскольку понятие блага у всех не может быть одинаковое, неизбежен конфликт. Конструкция, части которой вступили между собой в конфликт, распадется до естественного размера.
Большие социальные конструкции возникают вокруг больших идей. Большие идеи рождаются из большого знания. Вопрос не в том, насколько правильно имеющееся знание, вопрос в его масштабе. «Турист… имеет перед своим взором более широкую перспективу и может составить общее представление о местности, в то время как профессиональный шахтер видит только забой, в котором он работает» (Л. Гарт. «Стратегия непрямых действий»).
Самое большое знание, максимум, на который человек может претендовать, это знание видимого и невидимого мира. Знание природы (физики) и знание за рамками природы (метафизики) – цельное. Из него выводится большая идея, определяющая смысл жизни человека. Цель, лежащая за рамками мира, может быть принята всеми, потому что не касается текущей жизни. Из-за отсутствия разногласий возникает потенциал объединить максимум народа. Это образует максимум ресурсов и в итоге максимальную безопасность.
Создание большой структуры начинается с высшей идеи. Если ее удается донести до большого количества людей, они начинают объединяться, в первую очередь ресурсами. Это позволяет приобрести (изготовить или отнять) новые материальные ресурсы. Складывается система, именуемая государством, в рамках которого вопрос выживания в примитивном смысле снимается. Люди защищены от голода, холода и прочих опасностей, характерных для не защищенного системой человека.
Со временем идея попадает в зависимость государству. Если его не будет – не будет возможности содержать храмы и приносить жертвы. Сохранить государство можно, если постоянно увеличивать его экономическую и политическую мощь. Чем больше государство преуспевает в приобретении мощи, тем больше попадает в зависимость от экономики и политики.
