Пацаны: конец истории - Михаил Дмитриев
На следующий день сразу после завтрака Ширяевы отправились на платный огороженный пляж перед отелем. На нем оказалось мало загорающих, купались лишь единицы. В синем, совершенно безоблачном небе сияло солнце, оно уже успело раскалить гальку пляжа. Море впало в сонный штиль и казалось ровным, как зеркало, вдалеке застыло несколько яхт. Видневшийся за пляжем отель «Не-греско» выглядел розовым тортом, который вот-вот растает в мареве раскаленного воздуха. Арендовав лежаки с зонтиками от солнца, Ширяевы намазались солнцезащитным кремом, Шахноза тщательно втерла его в нежную кожу маленького Володи. Олег, Рустам и Максим, купив в магазинчике при пляже специальную обувь для ходьбы по гальке, полезли в воду. Шахноза осталась на лежаке под зонтиком, Володя начал засыпать у нее на груди. Мать укрыла малыша полотенцем, и, чтобы его не беспокоить, старалась не шевелиться и погрузилась в интереснейшую СМС-переписку с подругой, которой изменял муж. Тень от зонтика спрятала Шахнозу лишь до пояса. Ширяевы пробыли на пляже больше двух часов.
Вернувшись в отель, Ширяевы переоделись и отправились гулять по городу. Через некоторое время Шахноза пожаловалась, что у нее горят ноги, кожа на них покраснела и выглядела воспаленной. В аптеке она купила дорогой крем, он помог мало, спустя час ноги Шахнозы (она была в коротких шортах) приобрели пунцовый оттенок и местами покрылись бордовой сыпью. Каждый шаг доставлял ей страдания. Семья вернулась в отель на такси. Олег взял на стойке у администратора инвалидное кресло – теперь его жена могла перемещаться только подобным образом. Та была напугана, жаловалась на боли и причитала. Олегу и сыновьям досталось за долгое купание в море, когда она одна занималась малышом. Ноги Шахнозы выглядели так, словно их коснулись языки пламени, сыпь грозила превратиться в струпья.
К вечеру в номер был вызван врач – молодой, самоуверенный, с огромным высоким лбом смуглый француз, явно с арабскими корнями. Вальяжно он осмотрел больную, не стал задавать вопросов, прописал сразу несколько мазей. Решено было, что если это лечение не поможет, то завтра Шахноза ляжет в клинику. Остаток дня Ширяевы провели в номере, заказав себе ужин из ресторана.
Следующее утро принесло Шахнозе облегчение. Мази оказали чудесное действие, и, хотя ожог остался, отек заметно спал, бордовая сыпь уже не выглядела такой воспаленной. Шахноза не могла ухаживать за маленьким Володей, поэтому его поочередно трясли на руках братья. Малышу это не нравилось, он плакал и кричал. Когда пришло время кормить Володю пюре и смесью, это попытался сделать Олег, но ребенок, почувствовав его неуверенность, начал капризничать, бить рукой по ложке. Перенервничав, огрызаясь на дававшую советы Шахнозу, Ширяев с великим трудом впихнул в малыша его кормежку, снова и снова жалея, что не взяли из Москвы няню – у той не оказалось загранпаспорта. Когда Володя после еды заснул, Олег, Рустам и Максим в мгновение ока собрались.
Они решили искупаться в море, но галечный пляжу отеля им пришелся не по душе, поэтому было вызвано такси, которое отвезло их за город в живописную бухту с песчаным берегом. Дневной жар понемногу спадал, и уже веял легкий ветерок, в котором ощущались и терпкий запах моря, и аромат деревьев. Розовые лучи солнца отражались в окнах домиков на холме и в золоте прибрежного песка, и в барашках легких волн, придавая им цвет опала.
На этом пляже работал небольшой бар, стояли лежаки, отдыхающих было немного. Внимание Ширяевых привлек абсолютно голый худой блондин с длинными волосами. Вдвоем с молодой девушкой они кидали и ловили тарелку-диск. Девушка, в отличие от своего партнера, была в купальнике. Чувствовалось, что игра увлекала его – он не просто бегал нагишом за диском, а парил, ощущая себя, как минимум, солистом балетной труппы. Мимо шезлонгов, где переодевались Ширяевы, проходила женщина с веснушчатым мальчишкой лет восьми. Мальчик заметил блондина и прыснул со смеха.
– Ой, мама! – громко закричал он по-русски. – Смотри какой придурок… Ха-ха-ха – голый! Вот умора! Вот идиот!
– Не показывай пальцем! Тише! Ты что, из леса?! – одернула сына мать.
– Это нудистский пляж? – спросил Олег женщину.
– Кажется, нет, обычный, – ответила она.
– Ой, не могу! – продолжал заливаться смехом мальчишка. – Первый раз в жизни вижу такого дебила! Ха-ха-ха. Ой, дура-а-к!
Блондин заметил, что над ним потешается ребенок, и украдкой исподлобья на него посматривал. Он бегал за диском, но уже не парил. Живой, искренний смех ребенка сбил с него кураж, а может, дал понять, что его голозадое самовыражение не всем по душе.
– Мам! Вот еще один! – крикнул мальчуган, указывая на голого толстяка, выходящего из моря.
– Успокойся, пойдем отсюда… Зачем это?! Что они хотят этим доказать?! – обратилась женщина к Ширяеву.
– Европа! – ответил Олег, пожав плечами. Рустам, Максим и Олег быстро искупались, обтерлись, оделись и меньше чем через час вернулись в «Негреско».
К вечеру Шахнозе стало еще лучше. Ей еще было больно ходить, но сидеть в номере так надоело, что Ширяевы решили выбраться в город и поужинать в хорошем месте.
Покопавшись в интернете, Шахноза выписала с десяток названий интересных ресторанов в Ницце. На ресепшене Ширяев попросил обзвонить эти заведения, чтобы забронировать столик. Администратор, высокий и сутулый блондин с лошадиным профилем, один за другим набирал номера, но все места оказались зарезервированы. Ширяев начал было грустить, понимая, что поздно спохватился с ужином. Но вдруг администратор, общаясь по телефону, утвердительно кивнул – в последнем по списку ресторане «Коко-бич» нашелся необходимый столик.
Вскоре в комфортабельный микроавтобус шумно уселась семья Ширяевых, а также загрузились две коляски: инвалидная – для Шахнозы, детская прогулочная – для Володи. Мчась по набережной, петляя по улочкам, разглядывая в окна машины бурлящую людским праздным потоком и погружающуюся в вечер Ниццу, минут через двадцать Ширяевы прибыли в «Коко-бич» – уютный ресторанчик, прилепленный, словно гнездо чайки, к скалистому холму над морем. Из ресторана открывался шикарный вид на бухту и порт, в который, оставляя за собой фосфоресцирующий пенный след, сейчас заходил огромный, белый, усеянный гирляндами огней лайнер. Семья любовалась чудеснейшим закатом, окрасившим небо малиновым цветом, море – лиловым, а город – золотистым.
Ширяевых усадили в небольшом симпатичном зале, оформленном в яхтенном стиле. Им был выделен большой круглый стол напротив гриля, за которым орудовали два молодых повара. Через большие окна открывалась
