Своими глазами - Адельгейм Павел

Согласно § 2 Нормального договора, члены "двадцатки"обязуются предоставлять храмы и находящееся в них имущество в пользование всем своим единоверцам. Отсюда видно, что фактическими сопользователями данного храма являются все местные жители соответствующей религии, а двадцатка — это только минимум, указанный законом для формального получения храма в пользование от местной власти. В соответствии с этим под группой граждан нужно разуметь весь коллектив верующих, а не одну " двадцатку ", фигурирующую в соглашении с Совдепом только во избежание канцелярщины и излишнего формализма. Само собой, что общим собранием группы верующих являются все местные жители, пользующиеся данным храмом, а не одна "двадцатка ""[111].

"Из инструкции и приложенного к ней Нормального договора явствует, что полномочным органом группы верующих является общее собрание всех ее членов"[112].

В 1930 году Орлеанский уже иначе комментирует ст. 13 Постановления: "Под словами "из среды своих членов"нужно подразумевать лишь тех лиц, которые подписали договор на пользование молитвенным зданием. Лица же, не подписавшие договор, как не принявшие на себя обязательства, в исполнительные органы входить не могут"[113].

Патриарх определяет структуру общины: "Государственное законодательство о культах предусматривает передачу церковных зданий и имущества в пользование только гражданам, исповедующим данную религию, принимающим на себя ответственность за сохранность этого имущества и составляющим регистрируемую органами государственной власти общину, так называемую ,,двадцатку""[114].

"Для управления делами прихода организуются, в соответствии с общецерковным началом соборного управления, два органа: церковно–приходское собрание, как орган распорядительный (собрание членов–учредителей ,,двадцатки"), и церковноприходской совет, как орган исполнительный. Приходское собрание, в составе лиц, подписавших договор на пользование храмом и культовым имуществом, созывается"…[115]

Возникает некая новая структура религиозной общины, никоим образом не основанная, а лишь паразитирующая на Постановлении. Вместо "общего собрания религиозного общества" (Постановление), вместо "церковно–приходского собрания" (решения Собора Архиереев) мы видим элиту случайного состава в количестве 20 человек.

Вместо религиозного объединения, самоуправляющегося на демократических началах, вместо "общецерковного начала соборного управления" мы находим идеальную форму олигархии: с одной стороны — элита и образованная из нее исполнительная власть, с другой — масса простых верующих, не имеющих никаких прав.

Независимо от того, является ли современная практика извращением советской законодательной мысли или ее логическим завершением, тысячи православных людей, молящихся в храме, не могут стать членами религиозной общины. Для них открыт храм. Ходите, молитесь. Но они лишены права и возможности влиять на ход внутренней жизни религиозной общины. Это основное противоречие в корне извращает смысл законодательства об устройстве общины. Это противоречие между советским законодательством и советской действительностью выражается в факте существования реальной общины верующих в количестве сотен и тысяч человек, оказавшихся за рамками законодательства о культах, и узаконенной договором подставной общины, именуемой "двадцатка".

3. Лишение духовенства прав

Он кричал: "Ошибка тут, —

Это я — еврей! . ."

А ему: "Не шибко тут!

Выйди, вон, за дверь!"

В советской действительности духовенство и монашество вовсе лишены права вступить в религиозную общину. Епископ, священник, дьякон и монах — не могут быть членами "двадцатки" и ее исполоргана. Такой факт не основан ни на гражданском законодательстве, ни на каноническом праве, ни на здравом смысле. Вот мнение Народного Комиссариата Юстиции в 1924 году: "Священник может быть председателем собрания верующих или церковного совета лишь постольку, поскольку сам он состоит членом группы верующих и последними будет избран в председатели"[116].

"Положение" назначает настоятеля храма "по своей должности непременным членом приходской общины и председателем ее Исполнительного органа"[117].

Архиерейский Собор 1961 года исключил из "Положения" раздел IV "Приходы" и заменил его новой схемой управления приходом, изложенной на стр. 15—17 "ЖМП" №8 за 1961 год в 12 статьях. По прямому смыслу этой схемы настоятель отстраняется от участия в хозяйственных функциях, связанного с пребыванием в "двадцатке" и ее исполоргане. Комментируя решение Архиерейского Собора, свят. патр. Алексий пишет: "Умный настоятель, благоговейный совершитель богослужений и, что весьма важно, человек безупречной жизни всегда сумеет сохранить свой авторитет в приходе. И будут прислушиваться к его мнению, а он будет спокоен, что хозяйственные заботы уже не лежат на нем, и что он может спокойно отдаться духовному руководству своими пасомыми"[118].

"Как рядовые прихожане, так и члены церковных советов видят в священнике своего духовного отца и пастыря, обращаются к нему за советом и благословением как в личной духовной жизни, так и в приходской жизни в целом"[119].

Уполномоченный смотрит реалистичнее:

1. Священник не может быть членом "двадцатки".

2. Не должен выдвигать кандидатов в исполорган, голосовать и участвовать в собрании.

3. Не должен даже присутствовать на собрании "двадцатки".

Проанализируем этот взгляд, ставший неписаным законом приходской жизни.

Членство

Духовенство и монашество — полноправные граждане СССР. Им дано право избирать и быть избранными в Верховный и местные совдепы. Почему они оказываются "лишенцами" в жизни религиозной общины?

— В "двадцатку" могут вступать только местные жители, — объясняет уполномоченный.

— Но я и есть местный житель, — отвечает священник. — Здесь прописаны я и моя семья.

Закон предоставляет право подписать договор и снять свою подпись. Прописался на жительство? Подписывай договор. Уезжаешь? Сними свою подпись. Как прописка. В городе, в общине. Типовой устав религиозного общества, приложенный к инструкции НКО указывает в п. 6: "Списки членов общества ежегодно представляются в Отдел Управления Губисполкома"[120]. Следовательно, в них возможны изменения.

Еще одно объяснение этого странного факта дает Седюлин: "Поскольку культовые здания и другое имущество передаются верующим гражданам, а не какой‑либо церковной иерархии, представители духовенства не могут входить в состав учредителей и членов исполнительных органов религиозных объединений"[121] ("Учредители" означают "двадцатку" — прим. автора). Это в тоне песенки про Мишку Шихтмана, которого в Израиль не пустили за то, что он — еврей.

Участие в собраниях

Лишаясь права быть членом "двадцатки", священник лишается права избирать и быть избранным в исполорган. Это последовательно. Но лишать священника права участвовать в собрании значит не только ограничить его права. Это значит ограничивать права общины, вторгаться в ее религиозную жизнь. Участие не исчерпывается избранием.