Ирина Дегтярева - Повседневная жизнь российского спецназа

В Кизляре, после двух недель такого «отдыха», они сменили 34-ю бригаду, которая ушла в Чечню. Скоро и 22-й бригаде предстоял путь по местам былой славы — Аллерой, Центорой, Бачи-Юрт. До боли знакомые названия.

И страх, и радость, что придется заниматься своим привычным делом, и опасения, и решимость, и злость, и ненависть, и печаль от уже случившихся невосполнимых потерь, и предчувствие новых, неизбежных… Все чувства сплелись в клубок, всем ощущениям нашлось место. Они приводили в смятение Гнома и одновременно делали предельно собранным и настроенным решительно.

А тут еще последовало, уже во второй раз, предложение перевестись в отряд специального назначения. Но в это же время Гному в бригаде предложили занять должность погибшего Бусурманова — стать старшим помощником начальника штаба по разведке. Гном остался со своими до конца. Надо было рассчитаться за ребят.

Подарок на Новый год — передислокация в Грозный на смену штурмовавшему город 17-му отряду. Во взаимодействии с 255-м полком 20-й Волгоградской дивизии приступили к штурму. В Грозном погиб Панин Олег Иванович — начальник штаба бригады…

14 января прошел сигнал, что на молочном заводе боевики применяют газ. Белый газ стелется над землей, и надо срочно доставить к заводу химиков. Гному командир приказал вместе с ними выяснить ситуацию.

Ночь. Петропавловское шоссе. Линия соприкосновения с боевиками проходила по Сунже, частично по шоссе, по частному сектору и вдоль кладбища — в Ленинском районе.

БТР Гнома обстреливали слева из-за Сунжи. Темнота кромешная. Только трассеры видно да ракета иногда осветит дорогу. Гном сидел на спинке командирского кресла и пытался навести своего наводчика на стрелков за Сунжей.

Но вдруг сильнейший удар, скрежет железа. В темноте в БТР влетела армейская БМП. Острым носом, как консервным ножом, вспорола бок БТР. Водителю Василию Плахотнику выбило передние зубы, Гному распороло лицо. Станция влетела в командирское сиденье и разбилась. К счастью, Шом сидел на спинке. Химики в десанте не пострадали. БТР развернуло, и нос БМП распорол еще и заднюю часть. Обматерили друг друга, посетовали на темноту и беспрерывные обстрелы и разъехались.

Гному надо было во что бы то ни стало доставить химиков на завод, а уж потом лечить разбитое лицо. Задание выполнили. Правда, оказалось, что белый газ не химия, а маскировка боевиков. Дымы из-за влажной погоды прижимало к земле, и оттого они выглядели так зловеще.

Когда Гном вернулся на базу, его ожидала смена. Он получил командировочные, заехал по дороге домой в Червленную, где стоял медицинский отряд. Гному предложили госпитализацию, но он отказался и стал добираться до Волгограда, чтобы лечь там в уже знакомый ему госпиталь.

Это надо было, не видеться с братом много лет, а встретиться в Чечне. Из-за беспрерывных командировок Гном давно не ездил в Миргород к родителям. А старшего брата Виталия встретил в Грозном. Виталий служил в 7-м отряде, а в Грозном был в разведотделе Северо-Кавказского округа и курировал 19-й отряд, который взаимодействовал с 22-й бригадой. Так и встретились. Да поговорить-то толком не удалось…

Гнома в тот момент занимал завод «Красный молот». Там случались частые подрывы нашей техники. Засады и ночные операции не приносили ощутимого результата.

В ночь на 1 мая в засаде взяли водителя прокурора Ленинского района. Он после десяти вечера (а был комендантский час) выискивал в руинах какие-то железки. Документы у него были выписаны непрофессионально, от руки. Надо было доставить его в комендатуру. Утром повезли. Уже издалека услышали стрельбу. По рации узнали, что в скверике около завода из гранатомета обстреляли инженерную разведку. Бойцов и служебных собак обожгло, но никто серьезно не пострадал. Подбитый БТР дошел до Северного и там встал. А боевики получили по полной от разведчиков, которые осуществляли прикрытие саперов.

Гном приказал водителю остановиться. В ближайшем дворе толклись какие-то подозрительные мужчины. Они могли быть связаны с обстрелом инженерной разведки. Тем более они вдруг ни с того ни с сего начали кричать и ругаться на разведчиков. Гном приказал проверить у них документы, а когда эти люди попытались оказать сопротивление, их задержали.

В комендатуре водителя прокурора отпустили, а среди задержанных трое, по сведениям оперативников, оказались активно действующими боевиками. А еще в результате этой проверки выяснилось, что начальник охраны завода «Красный молот» занимается легализацией боевиков. Успех был налицо.

Но Гном уже предчувствовал, что все произойдет по известному закону Мэрфи: «Если ты думаешь, что ты все продумал, что-то обязательно будет не так».

И уже вечером в бригаду прибыл прокурор Ленинского района с острым желанием арестовать начальника разведки, а обязанности начальника тогда выполнял Гном.

Но командир бригады Игорь Олегович Морозов жестко сказал: «Вы никого не получите! Те из задержанных, кто не виноват, будут отпущены, а с теми, кто виноват, будем разбираться».

После этого случая боевики заметно поутихли в районе завода «Красный молот».

Зато на консервном заводе в Грозном по ночам повадились работать снайперы боевиков. Обстреливали блокпосты, а рядом с заводом было несколько блоков. И подкрасться к заводу незаметно никак нельзя, и днем засаду не высадишь — у боевиков везде глаза и уши, и ночи летние, светлые — издалека все видно.

Гном помозговал со своими разведчиками, и родился план незаметной высадки бойцов в засаду. Как сильно мешала войскам чеченская грязь, в которую превращались дороги после дождей, так же сильно помогла чеченская пыль на летних дорогах.

Разведчики сыграли в радиоигру. Боевики прослушивали переговоры и услышали, что произошло нападение на блокпост и там срочно требуется подмога. Колонна из десяти БТР на скорости понеслась по дороге, вздымая клубы пыли. По три бронетранспортера в разных направлениях, а с десятого БТР спрыгнули и растаяли в пыли две группы разведчиков.

После ночной засады они привели двух боевиков. Их задержали, когда они уже изготовились к стрельбе по блокпосту.

В таких операциях разведчикам очень помогали Череповецкий и Волгоградский СОБРы. Ребята там служили не робкого десятка и, если брались за совместную операцию, свою работу выполняли по полной.

Правильно в народе говорится: «По третьему разу огня высечешь». Так вышло и у Шома с переводом в отряд специального назначения. Третье предложение от руководства отряда он принял и после окончания Академии МВД стал заместителем командира. Теперь он служит вместе с другом Игорем Володиным, с которым они вместе мечтали о спецназе еще с училища. Вот такими разными, но неизбежными путями судьба и привела их в один отряд специального назначения.

Спецназовский экстрим

Рассказывает офицер отряда специального назначения «Витязь» майор внутренних войск Фидель.

Две недели пробыло офицерское подразделение в командировке, и первая спецоперация.

Сообщается, что снайпер терроризирует воинскую часть, находящуюся на окраине Мескер-Юрта. Двое тяжело ранены. Один в живот, другой в ногу.

Я исполнял обязанности командира офицерской роты, руководство поставило задачу — снайпера ликвидировать. Час на сборы группы.

Летели в неизвестность. Кроме того, что работает снайпер, никакой информации. Я набрал двенадцать человек, чтобы серьезно поработать. Автоматчиков, пулеметчиков, двоих снайперов, которые взяли с собой набор «скрипок».

Паша — снайпер. У него столько прозвищ, что они забываются. Фанатик оружия. Позже стал заместителем командира роты по вооружению, а потом начальником боевой подготовки отряда.

Еще мне придали двоих разведчиков со спецтехникой. Один с тепловизором, другой с «фарой» — этот прибор реагирует на движение. Был с нами офицер из главка для связи с Ханкалой. Его позывной Слон.

У меня, конечно, и без него была прямая связь с Ханкалой. Но могла возникнуть необходимость связаться с командованием бригады. Штаб бригады находился в этом же полку. Одно дело я — майор, командир офицерской роты, а другое дело — подполковник из вышестоящего штаба. Он может поставить на место офицера бригады в случае необходимости.

Загрузились в вертолет и в семнадцать часов прибыли на место. Разместились в самой бригаде, в ангаре, внутри которого установили палатку.

В одиннадцать часов вечера к нам в палатку вваливается пьяный в дребадан контрактник и начинает задавать глупые вопросы. Говорит, что он тоже снайпер. Я его быстренько поставил на место и прощупал в разговоре — кто такой? что знает? что умеет? И выгнал.