Итоги Итоги - Итоги № 20 (2012)
Саддамыч / Искусство и культура / Искусство
Саддамыч
/ Искусство и культура / Искусство
Диктатор или хулиган? Кто выписал Саше Барону Коэну мандат вседозволенности
Медийные анфан террибли Америки Майкл Мур, Говард Стерн и Чарли Шин могут покурить в сторонке. Саша Барон Коэн, 40-летний британский актер и продюсер, перещеголял первого по части идеологических диверсий, второго — по лексическим непристойностям, а третьего — по бытовому хулиганству. Этот статный брюнет с оливковыми глазищами, жгучее порождение папы-валлийца и аидише-мамы, мастер художественных провокаций, приготовил миру новую взрывную феньку. Злая политическая сатира «Диктатор», стартующая и в российском прокате, грозит затмить доселе самого раскрученного героя Коэна — придурковатого, похотливого и хамоватого журналиста Бората Сагдиева из фильма «Борат: культурные исследования Америки в пользу славного государства Казахстан».
Кто бы удивлялся, что главную пресс-конференцию к мировому релизу «Диктатора» Коэн обставит как грандиозное театрализованное шоу со словесными фейерверками, в большинстве своем заблаговременно приготовленными. Корреспондент «Итогов» оказался в числе журналистов, приглашенных на это, скажу сразу, упоительное зрелище в самом фешенебельном нью-йоркском отеле «Уолдорф-Астория».
Напомню пунктиром вехи большого пути. «Борат», двойной киноудар Коэна по шаржированному, почти фантастическому Казахстану и вполне реальной, хотя тоже шаржированной Америке оказался снайперски точным и вызвал бурю восторгов и не меньший шквал протестов. До Бората Коэн придумал и воплотил в кабельную телесерию маску крутого рэпера Али Джи, а после сделал кино про томного австрийского гея Бруно. Но Борат оказался самым смешным и запоминаемым его киногероем, бьющим во всех смыслах ниже пояса по скрижалям политкорректности.
Надо отдать должное пиаровскому гению Коэна. «Диктатор» еще не вышел на экраны, а скандал уже бушует. На «Оскарах» Саша пытался проникнуть на церемонию в обличье главного героя фильма адмирала-генерала Аладдина, верховного правителя «страны Вадийи». Он заявился на красную дорожку с приклеенной черной как смоль бородищей и в черных же очках, в ослепительно белом мундире с золотыми погонами и аксельбантом, с аляповатыми орденами и отдельной орденской планкой чудовищных размеров. Рядом вышагивали насупленные вооруженные красотки-телохранительницы в зеленых мундирах. Под мышкой диктатор Вадийи держал урну с «прахом Ким Ир Сена», которую на глазах телезрителей вдруг высыпал известному репортеру Райану Сикресту на его безупречный смокинг... Причем, как уверяли все как один инсайдеры, то была не срежиссированная подстава, а импровизированная пакость. На «Оскара» хулигана не пустили, посчитав его демарш наглым рекламным трюком.
В «Уолдорф-Асторию» Аладдин пришел в сопровождении тех же строгих зеленомундирных красоток с «калашами» и толпы «плебса» с плакатами, славящими верховного правителя Вадийи. Прикид диктатора тот же, оскаровский, только мундир не белый, а черный. На трибуне — эмблема Вадийи с перекрещенными ятаганами. На заднем плане пышные парадные портреты правителя и строгая надпись «Международный альянс конституционных диктатур». Время от времени клакеры по мановению руки Аладдина начинали громко скандировать его имя и останавливались по его же команде.
Собственно, режиссеру «Диктатора» и давнему соратнику Коэна Ларри Чарлзу стоило заснять пресс-конференцию и добавить лучшие куски к фильму или, на худой конец, включить их в бонусный раздел будущего DVD (дарю идею). Потому что фильм — когда смешной, когда не очень — есть откровенный стеб на тему ближневосточных диктатур и стиля жизни самих диктаторов.
Тщеславный тиран и сластолюбец Аладдин с ярко выраженным «обобщенным» ближневосточным акцентом — едкая политическая карикатура, в которой узнаются сразу несколько одиознейших персонажей: Ким Ир Сен, которому фильм «посвящается», Усама бен Ладен, Саддам Хусейн, Муамар Каддафи, Башир Асад. Вспоминаются, конечно, и зловещие тени диктаторов XX века. А когда Аладдин коротким жестом руки у подбородка «подписывает» очередной приговор кому-то из своих подданных, товарищ Сталин не может не прийти на ум.
Сюжетно комедия построена как перекресток между «Крокодилом Данди» и «Поменяться местами». Верховный правитель едет в Нью-Йорк задать перцу Западу программным выступлением в ООН. Злокозненный визирь в исполнении Бена Кингсли подменяет его на двойника, чтобы завладеть властью в Вадийи. Лишившийся магической бороды, а заодно мундира и статуса, никому не нужный диктатор пытается приспособиться к порядку вещей непривычной ему западной цивилизации.
Как и ожидалось, Коэн на полную катушку использует мандат вседозволенности, который он сам себе выписал. Как и в «Борате», он бьет из сатирических орудий по самым неприкосновенным постулатам политкорректности. В фильме есть эпизоды, которые трудно даже бегло описывать, оставаясь в рамках пристойности. Смысловой апофеоз ленты — горячий монолог Аладдина об «отличиях» политической системы США от ближневосточной диктатуры. Обличительный пафос в том, что отличий как бы и нет вовсе. Главные политические стрелы летят, конечно, в республиканцев.
Что заметно — «Диктатор» тщательно обходит тему религии. Радикальный исламизм — единственная цитадель, которую Коэн не пытается сокрушить. Ислам не упоминается вовсе. Ни одна из троп фильма не ведет в мечеть.
Мотивация? Яснее ясного: при всем его авантюризме жизнь Коэну дороже любой славы. Судьба другого вольнолюбивого британца, писателя Салмана Рушди, вынужденного скрываться от смертного приговора аятоллы Хомейни, ему явно не улыбается. Года два назад своими рискованными хохмами Коэн сумел рассердить палестинских экстремистов, которые пообещали расправиться с зубоскалом. Обозреватели сравнивают Коэна с Чаплином, который в «Великом диктаторе» зло высмеял Гитлера. Новый «Диктатор», может, и невеликое произведение, но явно возьмет города, то бишь мировой прокат.
Увы, хохмы Аладдина не всегда легко конвертируются на русский, особенно когда они высмеивают чисто американские реалии. Как говорится, непереводимая игра слов. Интересно даже, как выкрутятся русские переводчики фильма.
Нью-Йорк
Старые песни о новом / Искусство и культура / Exclusive
Старые песни о новом
/ Искусство и культура / Exclusive
Музыкальный продюсер Леонид Бурлаков: «Мы — нация нахлебников. Получили богатство, но используем его не для новых концепций и проектов, а чтобы хорошо прожить один день. Отсюда и музыка, от которой атрофируются мозги»
Леонид Бурлаков стоит у истоков явления, которое называют русским роком 90-х. В будущих рок-энциклопедиях Бурлакову наверняка отведут не менее почетное место, чем Юрию Айзеншпису, раскрутившему группу «Кино». Не будет преувеличением сказать, что Бурлаков — человек, определивший музыкальное лицо десятилетия, подаривший публике «Мумий Тролля» и Земфиру, на которых фанаты буквально молились в период миллениума. О том, как создавались главные рок-проекты 90-х, почему сегодня знаменитый продюсер выбрал себе амплуа рок-оппозиционера, он рассказал «Итогам».
— Леонид, как вы заболели роком?
— Мы жили во Владивостоке, отец по морям-океанам ходил. Однажды я увидел у него на столе кассету с роботом, который протягивает руку и хватает людей. Потом узнал, что это была группа Queen, и попросил привезти еще две пластинки — ABBA и Boney M. В пятом классе увлекся диско, а в конце седьмого уже сам устраивал школьные дискотеки. Меня за это хвалили.
— Хвалили? А как же прозвище Cпекулянт?
— Это тоже правда. Директриса каждый день лично стояла на входе и проверяла мой портфель, чтобы я не таскал в школу иностранные пластинки. Когда мне все же удавалось пронести в храм знаний эту заразу, вокруг собиралась куча народа. Звонки звенели не для них. Никто ничего не слышал... Маму постоянно вызывали в школу, чтобы сделать страшные глаза и сказать: «Ваш сын — барыга. Он позорит светлый образ советского школьника». В какой-то момент ко мне примкнул Лагутенко. Мы стали регулярно ездить на Озера.
