Светлана Бондаренко - Неизвестные Стругацкие От «Страны багровых туч» до «Трудно быть богом»: черновики, рукописи, варианты.
Председатель комитета Николай Захарович Краюхин резко говорит:
— Гибель Мехти — это серьезное предупреждение. Некоторые здесь воображают, что мы все еще живем в эпоху первых космических полетов…
Головин, приземистый лысый пожилой человек, ворчливо замечает:
— Когда я высаживался на Церере, для меня опорных баз не делали…
КРАЮХИН. И вернулся ты без пяти ребер.
Громов, высокий, с лицом словно отлитым из бронзы, добавляет:
— И сидишь теперь в Комитете вместо того, чтобы летать.
ГОЛОВИН. Можно подумать, что вы летаете!
КРАЮХИН (продолжает). И мы должны строго предупредить всех членов экипажа о недопустимости бессмысленного риска… Никаких рискованных шагов вне главных целей экспедиции!
ГОЛОВИН. А в чем же теперь главные цели? Я уже совсем ничего не понимаю!
КРАЮХИН (терпеливо). Повторяю для непонимающих. Мы утверждаем вторую комплексную экспедицию к Плутону на фотонном планетолете «СКИФ», имеющую цель: А. Создать опорную базу-ракетодром как плацдарм для широких исследовательских работ в области, именуемой «Страной Мехти». Б. Разведать предполагаемые геологические богатства области, именуемой «Страной Мехти». Ясно?
Ляхов, широкоплечий, седой, в темных очках, замечает:
— Ты забыл, Николай, пункт В: обязательно вернуться на Землю!
ГРОМОВ. С целыми ребрами.
ГОЛОВИН (обиженно). Накинулись…
КРАЮХИН. Да, да, Андрей, вернуться целыми и невредимыми. Ну, и состав экспедиции… Начальником идет, как договорились, Ермаков… Возражений нет?
ЛЯХОВ. Лучше не придумаешь…
ГРОМОВ (задумчиво). У Анатолия свои счеты с Плутоном… Забыть Мехти не может.
КРАЮХИН. Штурманом-инженером идет Спицын.
ЛЯХОВ. Ну, Богдан — это небожитель…
КРАЮХИН. Геолог — Юрковский.
ГОЛОВИН (ехидно улыбаясь). Не понимаю. Если вам нужны целые ребра — при чем здесь Юрковский?
ГРОМОВ. Это правда. (Краюхину.) Владимир всегда лезет в самое пекло.
КРАЮХИН (строго). Юрковский, как вам отлично известно самый способный из молодых геологов. А что касается его темперамента, то рядом Ермаков и Спицын, крепкие люди.
ЛЯХОВ. Ясно, у них не порезвишься.
КРАЮХИН. К тому же у нас есть еще один крепкий человек, четвертый и последний член экспедиции инженер Быков.
ГРОМОВ. Это твой инженер из Антарктики?
КРАЮХИН. Да.
ГРОМОВ. А тебя не смущает все-таки его возраст, Николай Захарович?
КРАЮХИН. Двадцать пять лет? Если мне не изменяет память, мы с тобой ходили в первый рейс двадцати лет…
ГРОМОВ (уточняет). Двадцати двух!
КРАЮХИН. А у этого хлопца за плечами уже пять лет Антарктиды и спасение французской экспедиции!
ЛЯХОВ (усмехаясь). Французы прозвали его Стальным Капитаном.
ГРОМОВ. Хорошо, хорошо, я ведь не против.
КРАЮХИН (нажимает кнопку на краю стола и говорит в микрофон). Попросите ко мне товарища Быкова.
Дверь открывается. В кабинет неторопливо входит высокий молодой человек атлетического телосложения, в белом спортивном костюме. Он останавливается у порога и негромко здоровается:
— Здравствуйте, товарищи!
КРАЮХИН. Здравствуйте, Алексей Петрович. Садитесь, пожалуйста. Вот сюда, поближе…
Быков садится. Все внимательно рассматривают его.
КРАЮХИН (мягко). Вы не изменили вашего решения? Плутон вас не пугает?
БЫКОВ. Нет.
ГОЛОВИН (хмуро). И вы не побежите в последний момент освобождаться по семейным обстоятельствам? Или по состоянию здоровья?
Ляхов и Громов засмеялись.
БЫКОВ (вполне серьезно). Нет, не побегу. Почему вы так думаете?
ГРОМОВ (ласково). За последние четверть века, товарищ Быков, нам приходилось видеть всякое. Космос дело не шуточное.
КРАЮХИН. Вы командир вездехода. Судьба экспедиции во многом будет зависеть от вас.
БЫКОВ (по-прежнему серьезно). Нет, нет. Я взвесил все. Я не раздумывал. И если вы не изменили вашего решения, я готов!
Краюхин переглядывается с членами комитета.
КРАЮХИН. Ваше мнение, товарищи?
ГОЛОВИН (ворчливо). Утвердить. Посмотрим.
ГРОМОВ и ЛЯХОВ (в один голос). Согласны.
КРАЮХИН (официально). Государственный Комитет утверждает товарища Быкова Алексея Петровича инженер-водителем и химиком комплексной экспедиции к Плутону.
Все поднимаются. Члены Комитета молча пожимают руку Быкову.
ГОЛОВИН (со вздохом, вполголоса). Ох, счастливец!
ГРОМОВ (хлопает его по плечу и смеется). Нечего завидовать, старый ворчун! Мы с тобой свое отлетали. Эстафета у молодежи.
КРАЮХИН (кладёт руку на плечо Быкова). Они правы, Алексей Петрович. И когда завидуют, и когда говорят, что эстафета у молодежи. Пожалуй, никогда еще перед космонавтами не стояла такая ответственная и тяжелая задача. В дни нашей молодости мы и мечтать не смели о таком рывке к границам Солнечной системы…
ГОЛОВИН (мрачно). Еще бы… Шесть миллиардов километров за сто суток!..
В дверях появляется секретарь:
— Николай Захарович, ваш стратоплан на старте.
КРАЮХИН (весело и энергично). Полетели, Алексей Петрович!
Глаза Быкова округляются.
БЫКОВ. На Плутон?
Все смеются.
КРАЮХИН. Ну нет, не так скоро. Пока поработаем на Земле. Есть такой ракетодром, «СЕДЬМОЙ ПОЛИГОН». Слыхали?
* * *Стратоплан вертикального взлета уносится в синее безоблачное небо. В кабине, полулежа в креслах, беседуют Краюхин и Быков.
КРАЮХИН. Полстолетия космонавты всего мира смотрели на Плутон, как лиса на виноград.
БЫКОВ (улыбаясь). Видит око, да зуб неймет.
КРАЮХИН. Вот именно. Каждому мечталось преодолеть чудовищную пропасть пространства, первому водрузить знамя своей родины на этой последней, крайней планете Солнечной системы.
БЫКОВ. Я недавно подсчитал, что на нынешних ракетах при инерционном полете такое путешествие заняло бы больше столетия…
КРАЮХИН. Значительно больше. Нет, нынешние ракеты для этого не годятся. Проблема была решена только тогда, когда советские космонавты получили в свои руки новое, небывалое орудие исследования Космоса — фотонный планетолет.
БЫКОВ. «СКИФ»?
КРАЮХИН. Да, «СКИФ». В нем сконцентрировалась вся мощь советской науки и техники. Мы строили его более двадцати лет. И вот два года назад он покинул лунные доки и отправился в пробный рейс к Плутону.
БЫКОВ (усмехаясь). Пробный рейс в шесть миллиардов километров!
КРАЮХИН. А как вы думаете? Такую фантастическую машину можно испытывать только на фантастических дистанции. На девяносто третьи сутки «СКИФ» вышел на орбиту вокруг Плутона.
БЫКОВ. Я представляю себе, как ликовал экипаж!
КРАЮХИН. Да нет, они даже обрадоваться не успели…
БЫКОВ. Почему?
КРАЮХИН. То, что они увидели на Плутоне, просто ошеломило их. Плутон оказался необычайной планетой. Вместо сугробов замерзшего газа — бешеная раскаленная атмосфера. Вместо вечного мрака и неподвижности — электрические бури, грандиозные выбросы ионизированных паров. И не удивительно, что неистовый азербайджанец Мехти потребовал немедленной разведки на десантной ракете.
БЫКОВ. Что же там оказалось, Николай Захарович?
КРАЮХИН (помолчав). Этого мы до сих пор не знаем. Мехти погиб и успел перед смертью сказать всего несколько слов. Он говорил о каких-то несметных сокровищах.
БЫКОВ. Но хоть какие-то предположения существуют?
КРАЮХИН. У нас есть результаты наблюдений с борта «СКИФА», и у нас есть слова Мехти. Мощная ионизация, бурное истечение раскаленных газов, сокровища… Предположения возникают самые фантастические…
БЫКОВ. Какие же?
КРАЮХИН. Например, возможно, что процессы, происходящие обыкновенно в глубоких недрах планет, на Плутоне происходят почему-то на поверхности…
БЫКОВ. При чем же здесь сокровища?
КРАЮХИН. Имеются в виду процессы непрерывного образования и распада трансурановых элементов…
БЫКОВ (напряженно хмурится). Невероятно. Природные трансураниды, да еще на поверхности планеты! Тогда это должны быть действительно сказочные богатства! Мы-то знаем, чего стоит изготовить на Земле хотя бы миллиграмм менделевия![16]
КРАЮХИН. Вот проверить это, создать плацдарм для широких исследовательских работ в этом направлении, и есть цель вашей экспедиции.
ГОЛОС ШТУРМАНА (в микрофон). Через три минуты «СЕДЬМОЙ ПОЛИГОН».
КРАЮХИН — Узнайте, чем занят экипаж.
ГОЛОС ШТУРМАНА (после паузы). Экипаж обедает.
* * *Ресторан гостиницы «СЕДЬМОГО ПОЛИГОНА». Экипаж «СКИФА» за столом. Едят второе. Геолог Юрковский, красивый немного стильный[17] молодой человек, лениво ковыряет вилкой в куске телятины. Штурман-инженер Богдан Спицын, невысокий, полный, аккуратно подчищает корочкой подливку уже пустой тарелки. Командир корабля Ермаков, сухощавый, совсем седой, аккуратный, ест неторопливо и методично. Спицын вздыхает и рассматривает свою пустую тарелку. Юрковский, украдкой поглядывая на Ермакова, отрезает половину своего куска телятины и медленно двигает свою тарелку к тарелке штурмана. Тот делает то же. Тарелки сближаются. Вилка Юрковского двигает телятину к штурману. Штурман тянется к телятине своей вилкой.
