Газета День Литературы - Газета День Литературы # 58 (2001 7)
И теперь я должен заявить следующее, то, чем мы можем гордиться: "Новый мир" похоронен безвозвратно.
Я не знаю, насколько мое суждение будет верно воспринято кем-то. Оно может быть воспринято и неверно. Почему? Потому что "Новый мир" напечатал у себя мое произведение «Ворона». Я не хотел бы благодарить редакцию журнала за эту публикацию, если бы не одно но… Я связан слишком глубокими узами с этим поколением, которое дало выдающихся поэтов, писателей.
Как-то вечером, прогуливаясь по берегу Москвы-реки, я подумал, что литература — это не спор идиотов и не битва гигантов, это просто взгляд на мир случайно родившегося человека.
Мой приятель Женя Блажеевский, развивая мысль Есенина "Все мы, все мы в этом мире тленны", сказал мне: "Мы тленны, а Россия вечна".
Когда оглядываешь историю русской литературы и видишь борьбу противоречий взглядов, то понимаешь, что все-таки у нас будет побеждать русский дух, русский стиль и, что самое главное, вера в свою великую державу, в чем я и подписываюсь.
Виктор Боков “Я ТАК ХОТЕЛ ИМ ЧЕМ-НИБУДЬ ПОМОЧЬ!..”
ГДЕ ВЫ, ПРЕЗИДЕНТ?
Черный хлеб испорчен хлебопеками,
Бородинский хлеб совсем не тот.
А гармонь по-прежнему за окнами
Милую мелодию поет.
В русской песне тоже есть потери,
А порою паника, аврал.
Слышал я, турист запел в отеле,
Музыку забыл, слова соврал.
Всюду приблизительность и порча,
Лживые маршруты, виражи,
Кажется, что днем и ночью точат
Недруги на нас свои ножи.
А язык Тургенева и Пушкина
Оскорбляют пошлыми частушками.
Явною неграмотностью бьют,
На Россию грязь с экрана льют.
Где вы, президент? Нас грабят!
Пыль с проселка мечут нам в глаза.
Отнимают чистоту и радость,
Оставляют нам один эрзац!
27 марта 2001 года
утром, на даче
СТИХИ ПРО ШАЛЯПИНА
Он как колокол: дили-дили!
Он как всполох великой реки.
Скажите, в каком государстве били
Такие звонкие родники?
Я донельзя люблю Шаляпина,
Он мне выше любых похвал.
Из его звукового клапана
Льется мощный, великий вокал.
Есть, конечно, другие басы,
Но Шаляпин, как рев Дарьяла.
Такой торжествующей дивной красы
Природа нигде еще не повторяла.
Славит Россию великий вятич,
Разве гению повелишь?
Разве силу такую схватишь?
Разве голос такой усмиришь?
Ноту возьмет, будто что-то рухнет,
Вот какой певец исполин.
С бурлаками «Дубинушку» ухнет,
Расступается ширь равнин.
Русь рождает большие таланты,
Святогору они под стать.
Перед ними дрожат палаты,
Где алмазов не сосчитать!
Слушать Федора неустанно
Круглосуточно я могу.
Вечно славить такого титана
Где бы ни был, на каждом шагу!
22 марта 2001 года
* * *
Был пароходик меньше огурца!
Он воду бороздил, давал сигналы.
Распространялся запах шашлыка,
Без отдыха трудились все мангалы.
Интеллигенты мясо рвали, аки львы!
Один носил фамилию Курчатов,
Другой был пасынком Невы,
А третий к ним пристал с Камчатки.
Лез воздух и в гортань, и в грудь,
Звенел, как тетива, вселенский ветер.
Тек мирный, бесконечный Млечный путь,
И падали калитки всюду с петель.
Интеллигенты спорили всю ночь,
Какие-то открытья намечали.
Я так хотел им чем-нибудь помочь,
А чем? Не знаю! Разве что молчаньем!
27 марта 2001 года,
утром на даче
РАЗГОВОР С ДЕВОЧКОЙ
Девочка! А я не мальчик!
Девочка! Мне — 86!
Девочка! А что там в зыбке плачет?
Подскажи! Подай мне весть!
— Плачет мальчик. Он еще не ходит,
Мальчика страшит ночная тьма.
Мальчику всего лишь только годик,
В словаре его два слова: ПА и МА!
27 марта 2001 года,
утром на даче
* * *
Светает!
И как мне тебя не хватает!
Рученьки белой,
Ноженьки стройной,
Косыньки русой,
Душеньки доброй.
А ну ко мне в горенку,
Светлая зоренька,
Радуга чистая
И вы приглашаетесь,
Не помешаете!
Душу порадую
Дивным колечком,
Послух порадую
Добрым словечком,
Согласьем, ладом,
Сидеть будем рядом!
Ой, гуленьки-гули,
Люшеньки-люли,
Мы с тобой в силе,
Дружно работаем,
Служим России!
24 марта 2001 года,
утром на даче
НА СЕВЕРНЫХ ШИРОТАХ
Помянем старинные эти селенья,
Привычку поморов у весел сидеть.
Посты староверов, бессонницы, бденья,
И свойство на море без дела глядеть.
Висят невода, ячеи на просушке,
И невод изорван и надо чинить,
Красиво лежит голова на подушке,
Я холост пока и могу полюбить!
Иди ко мне, окающая мадонна,
Сыграем в картишки? Козыри — крести.
Мне бабы сказали, что ты свободна,
Я тоже не занят, поокаем вместе!
А кофта твоя из старинной набойки,
Вязанья, я вижу, твои неплохи.
Ты — Валя. Я — Виктор. Фамилия Боков,
Отец мой крестьянин и мать от сохи.
А море мурлычет, а волны булгачат,
А травы, как люди, от ветра бегут.
А чайка зачем-то незнаемо плачет,
А ястребы северных кур стерегут.
А Валечка вся, как валун, разогретый,
Ей ветер о море поет на углу.
— Гостек дорогой! Я готовлю котлеты,
Из рыбы. Ты будешь? — Я рыбу люблю!
27 марта 2001 года,
утром на даче
Александр Бобров ГОЛИЦЫНСКИЙ СВОД
1.
Солнце покуда не тронуло вод —
Воздух лишь, к солнцу смещенный.
Я начинаю Голицынский свод,
Только тебе посвященный…
Только улыбке родной и любви,
Той, что внезапно настигла.
Эти призывные взоры твои
Колют, как острые иглы.
Иглы у елок пушатся опять —
Это весна подступила.
Речку времен поворачивай вспять:
Есть в тебе вечная сила!
2.
Веял ветер над скудным жнивьем,
Навевал по проселкам угрюмым:
"Мы стареем быстрей, чем живем", —
Что-то есть в этом выдохе мудром.
Средь бессониц и сонмища дел,
Под ветвями, что мрачно нависли,
Ворон искоса как-то глядел,
Одобряя осенние мысли.
Дальше — сумерки, тишина
И снега по всему Подмосковью,
Но опять возвернулась весна
Не с желаньем любви, а — с любовью.
Я за это всю мудрость отдам.
Старый ворон снимается с криком.
Верю смеху, припухлым губам
И глазам твоим полуприкрытым.
3.
Стою один на стареньком вокзале,
Уже светло, но не погашен свет.
Я различаю призрачные дали
С вершины пережитых бурных лет.
Они ветрами русскими продуты.
Я даже и не знал, что так люблю…
Быть может, это — лучшие минуты,
А я их по привычке тороплю.
4.
