Газета Завтра Газета - Газета Завтра 339 (22 2000)
Если сравнить "Большой гимн Атону" со 103-м псалмом, станет очевидным, откуда взялись не только многие библейские идеи, но и конкретные эпитеты и выражения. А если вспомнить, что Исход монотеистов-израильтян из Египта произошёл в промежутке 1290-20 гг. до н.э., когда Рамессиды постарались затереть последние следы влияния фараона-еретика, то поменяется привычная концепция священной истории, где Израиль объявлен якобы единственным народом, чтившим Истинного Бога. На самом деле, подобный взгляд устарел ещё во времена Византии, когда Церковь вместе с еврейскими пророками воздала должное провозвестникам Святой Троицы и Христа среди остальных народов, принятых в Новый Завет. На Руси особо почитали лик философов и сивилл-прорицательниц, их изображали на фресках и иконах. В Соликамском музее, где развёрнута постоянная экспозиция Потапова, можно увидеть иконы Дельфийский и Волошской сивилл, написанные в сер. XIX в. Если бы не революция, по кусочкам разметавшая причудливое здание Православной Империи, кто знает, не появились ли бы в храмах очередные иконы "внешних" мудрецов, а среди них Аменхотеп IV и его супруга Нефертити, ставшие известными лишь на рубеже столетий?
…Потапов "заболел" Эхнатоном в 1915 году, когда, будучи учеником Черкасской гимназии, прочитал о нём в двухтомнике Брэстеда. Личность и идеи фараона-мыслителя потрясли до глубины души. С 10 лет Миша погрузился в изучение трудов египтологов как на русском, так на французском, английском и немецком языках. М.М.Потапов вспоминает: "Я попросил маму, чтобы мне сшили подобие древнеегипетского костюма из прозрачной кисеи, в котором я выбегал на обрыв Днепра, чтобы встретить восходящее солнце… Когда солнце показывалось над Полтавским берегом протекавшего вниз Днепра, я протягивал к нему свои ручонки и пел Гимн Солнцу фараона Эхнатона, текст которого взял у Брэстеда, а мелодию придумал сам".
Детство кончилось. Старшие братья связали судьбу с Белым движением, весь 1920 г. семья провела в Крыму. После эвакуации армии Врангеля настала новая эпоха: с мечтой стать египтологом пришлось распроститься. Для дворян (а покойный отец Потапова к тому же был генералом) двери ВУЗ'ов были наглухо закрыты.
Но несмотря ни на что, Потапов продолжал изучать "Кемь" и начал систематически заниматься с лучшим в Севастополе художником Ю.И.Шпажинским. Летом 1928 г. перед душой Михаила Михайловича как бы распахнулись врата времён. "Однажды я вышел в сад нашего севастопольского дома и задумался о судьбе моего любимого фараона, — вспоминает Потапов. — И вдруг как будто всё затуманилось вокруг, и перед моим взором стали возникать, как на экране кинематографа, картины. Я видел спальню умирающего Аменхотепа III, его жену Тейю в кресле рядом с ним… И мне только оставалось зафиксировать это на бумаге. Так я начал писать книгу ''Солнечный мессия Древнего Египта'' и в 30-х закончил первую часть задуманной трилогии".
На следующий год Потапов приезжает в Ленинград, где его акварели в древнеегипетском стиле увидел любимец Сталина, академик Н.Я.Марр. Изумившись, тот направил молодого человека к крупнейшему тогда египтологу В.В.Струве. "Только древнеегипетские мастера могли создать подобное. Вы — воскресший из мёртвых древнеегипетский художник", — заявил потрясённый учёный и зачислил Михаила в Эрмитаж стажёром. Но над Потаповым довлел злой рок. Призыв в армию и болезнь лёгких помешали ему остаться в Ленинграде.
Затем последовал арест. "Что это у вас всё Египет и Египет? Не собирались уж вы туда бежать?" — спросили при обыске. "Бежать не собирался, но побывать там — моя мечта", — честно ответил Михаил. "Мы вас берём часа на два на Лубянку". "Два часа" растянулись на 5 лет. "Нам известно, что вы говорили, будто Советская власть — власть Антихриста. Что вы на это скажете? — Меня удивляет ваш вопрос. Коль вы боретесь со Христом, так кто же вы? Антихристиане". Однако даже следователи, допрашивавшие Потапова, понимали, что перед ними неординарная личность. Его ни разу не пытали, не били, хотя из своих мнимых "сообщников по подполью" он никого не выдал. Талант спас Михаила Михайловича и в лагере. Последние годы он фактически работал главным художником в театре Беломоро-Балтийского комбината.
После возвращения в Крым грянула война. При немцах стали открывать церкви. Увидев написанный Потаповым иконостас, комендант предложил ему дать рекомендацию в берлинскую Академию художеств, где его друг состоял профессором. Михаил Михайлович отказался — на его руках оставались старушка-мать и больной брат. Когда война закончилась, Потапов по совету архиепископа Нестора принял священный сан и осуществил в храмовой живописи свои бессмертные шедевры. Всё время напряжённо трудясь, М.М.Потапов, тем не менее, выкраивал силы и для постоянного обращения к образу "христианина до Христа", как называл Эхнатона Д.Г.Брэстед.
Эхнатон выступил новатором не только в религии, но и в искусстве. Он привнёс в египетский стиль интимность, которая ранее там отсутствовала. Фараон считался фигурой, соединяющей божественный и человеческий планы бытия, поэтому, по мысли Эхнатона, его образ должен был сопрягаться с личной жизнью каждого из подданых. Впервые семья царя была показана в приватной обстановке: на прогулке, за столом, в покоях. Скульптурные же портреты фараона подчёркивают драматизм и динамику его внутреннего состояния.
Картины Потапова с изображением семьи и родителей Эхнатона, его предков и наследников отличаются от памятников древности и по манере исполнения, и по настроению. Это не просто реконструкция, а религиозная ретроспектива, вскрывающая вечностный паттерн Истории. Потапов видит Эхнатона и Нефертити из нашего времени, глазами христианина, когда ушло всё наносное, а на первый план выступил их главный подвиг — совместное служение Истине, Красоте и Справедливости.
ДВЕ ЦАРСКИХ ЧЕТЫ
Совместное служение… Это не описка. Прекрасная Нефертити была не просто супругой, но — соправительницей и, как теперь понимают учёные, вдохновительницей многих деяний мужа. Сохранились гигантские статуи, где Эхнатон и Нефертити изображены как единое существо — андрогин — лишённое признаков пола, но несущее черты портретного сходства с царской четой. В Карнаке была выстроена аллея, по одной стороне которой стояли сфинксы с лицом Эхнатона, а по другой — Нефертити. Царь и царица дополняли друг друга и лишь совместно могли распоряжаться священной властью, которой наделил их Атон. Не отсюда ли произошёл идеал христианского брака, когда жена и муж представляют единое душевно-телесное целое?
Открытие поразительного по красоте портрета Нефертити в эль-Амарне произошло летом 1914 года. В тот момент Евразию захлестнула чудовищная война, трагедию которой всё отчётливей с течением лет выражает другая царственная пара — император Николай II и его супруга Александра Феодоровна. Разрушенное силами Зла континентальное единство России и Германии наперекор всему отпечаталось в искупительном мученичестве последнего русского Царя и его немецкой супруги. В судьбе Николая и Александры столь многое перекликается с Нефертити и Эхнатоном, что поневоле изумляешься, почему никто до сих пор не провёл этой параллели?
Так же, как красавица Александра Феодоровна (принцесса Гессен-Дармштадтская), Нефертити (её имя переводится как "Прекрасная пришла") была чужеземкой из потенциально враждебной для Египта страны Митанни. Её замужество за наследником должно было скрепить мир. Но была тут и скрытая от официальных анналов подоплёка: судя по всему, инициаторами необычного брака выступили сами будущие супруги — они с самого начала искренне полюбили друг друга. "Их любовь была неотделима от культа божественного Солнца и от знания о природе его сияния", — пишет Кристиан Жак. Влюблённым цесаревичу Николаю и принцессе Алисе также пришлось преодолеть немало преград, прежде чем их желание соединиться осуществилось.
Так же, как Нефертити и Эхнатон, Николай и Александра стали идеальной парой. В их лице российская монархия достигла вершины, ибо логика её развития определялась не экономическим или культурным процветанием (которое, кстати, наступило в последнее царствование), но — степенью соответствия предначертанному Архетипу — союзу между Мужским и Женским началом, когда-то разрушенным, но восстановленным искупительной жертвой Христа.
Вершина, достигнутая "солнечной четой" Египта, могла послужить не только началом новой исторической, но, похоже, и антропологической эры. Большую загадку до сих пор таит невиданная долихоцефалия дочерей Эхнатона. В творчестве М.М.Потапова им уделено особое внимание. Тут и стилизованное панно "Фараон Эхнатон в кругу семьи", и поражающие целомудренной чистотой портреты царевен Меритатон и Анхсенпаатон. В советских школах удлинённые черепа потомков Нефертити объясняли искусственным "растягиванием" черепа. Вряд ли нужно опровергать эту выдумку, но странные головы принцесс не объяснишь и как намеренное преувеличение. Возможно, сверхчеловеческая пара действительно взобралась на следующую ступень эволюции. Но зависть Homo sapiens'ов помешали ростку окрепнуть. Неестественно короткая жизнь египетских принцесс невольно напоминает о зверской расправе над царскими детьми в подвале дома Ипатьева…
