Литературка Литературная Газета - Литературная Газета 6524 ( № 36 2015)
Впрочем, Кузьма Деревянко был на тот момент заслуженным боевым генералом, опытным военным разведчиком и дипломатом. После окончания спецотделения военной академии (ещё задолго до войны) он свободно владел английским и японским языками. В 1936–1938 годах, рискуя жизнью, участвовал в доставке советского вооружения для армии Мао Цзэдуна. Во время Советско-финской войны командовал лыжным диверсионно-разведовательным полком. В январе-марте 1941 года выполнял особое задание в Восточной Пруссии. К сожалению, в открытых источниках отсутствуют сведения о конкретных целях задания и о том, насколько успешно оно было выполнено. В годы Великой Отечественной войны, будучи начальником штаба армии, Деревянко участвовал в разработке победоносных наступательных операций на Украине, в Румынии, Венгрии и Австрии. После капитуляции Германии Кузьма Николаевич некоторое время был первым представителем СССР в Союзном Совете по Австрии. Потом его перевели на Дальний Восток.
Генерал Деревянко был мастером спецопераций в тылу врага. Последней из них была операция по освобождению из японского плена американских и британских генералов, других командиров и солдат войск союзников. Их содержали в лагере у города Мукден в Маньчжурии. Отступая, японцы могли уничтожить пленников, как это делали в других местах. Генерал Деревянко участвовал в разработке захвата лагеря. Привлекалась для этого и агентура из маньчжурских союзников Японии. Стремительный бросок советских стрелковых батальонов и неожиданная для врага высадка парашютного десанта привели к освобождению Мукдена и всех военнопленных. Среди них было 28 генералов (в том числе 15 американских), 500 офицеров и 1200 солдат. Освобождённый из плена американский генерал Джордж Паркер потом вспоминал: «Эти парни, русские солдаты, были для нас посланцами с неба».
Кузьму Николаевича наградили орденом «За выдающиеся заслуги» – вторым по значимости среди американских военных наград. Было у него немало и советских наград, среди которых ордена Ленина и Суворова.
Когда он в непривычной для советской амуниции чёрной генеральской форме появился на палубе линкора «Миссури», американские моряки встретили его громкими овациями. Эти приветствия стали неожиданными даже для американского командования. В одной из газет российской эмиграции сообщалось, что «военная форма генерала Деревянко напоминала дореволюционную генеральскую форму, а сам он своим внешним видом напоминал статного русского гвардейца из прошлой России».
Я проживаю в Москве на улице, которая носит имя генерал-полковника Ивана Тихоновича Гришина, Героя Советского Союза. Он умер, не дожив до 50 лет из-за последствий тяжёлого фронтового ранения. Кузьма Деревянко получил, скажем так, смертельное ранение при иных обстоятельствах. Как советский представитель в Ставке Верховного командования войск союзников он посещал Хиросиму и Нагасаки, разрушенные американскими атомными бомбами. По итогам поездки он подготовил для Сталина и Политбюро ЦК ВКП(б) детальный отчёт о последствиях применения ядерного оружия в этих городах, составил объёмный фотоальбом и представил свои исследования в Генштаб. Его доклад одобрили на всех уровнях и оценили как очень важную информацию. После возвращения из Японии он стал постепеннно угасать от раковой опухоли, вызванной ядерным облучением, и скончался 30 декабря 1954 года. Ему было всего 50 лет. Его похоронили на Новодевичьем кладбище.
К сожалению, в книгах о генерале Деревянко, написанных его близкими родственниками, нет ряда важных и интересных сведений о его жизни. Это, например, участие в организации партизанского движения. «Моим заместителем по организации партизанских отрядов в полосе фронта был назначен очень деловой и толковый офицер Алексей Никитович Асмолов», – писал Деревянко в рукописных воспоминаниях. Этот «толковый офицер» впоследствии руководил операциями по ликвидации бандеровских отрядов на Украине.
Парадокс истории, но в современной Украине бандеровцы признаны героями страны. Официальным Героем Украины является и советский генерал Кузьма Деревянко. Это звание указом президента Ющенко ему присвоили в 2007 году. Указ готовили торопливо, чтобы, как писали в Киеве, «опередить россиян». Но генерал Деревянко так и не стал Героем России. В указе Ющенко сказано, что звание присваивается «за мужество и самоотверженность, проявленные в годы Второй мировой войны 1939–1945 годов, выдающиеся дипломатические заслуги в послевоенном урегулировании межгосударственных отношений».
Генерала Деревянко, который действительно родился на Украине в многодетной крестьянской семье, в украинских СМИ часто называют не советским, а украинским генералом, как будто такие были в годы войны.
Со званием Героя на Украине вообще большая путаница. Например, оно было присвоено Надежде Савченко, штурману украинского военного вертолёта. Её, как известно, задержали на российской территории и обвиняют в причастности к убийству российских тележурналистов под Луганском. Сейчас в российском суде рассматривается её дело. Похоже, это звание на Украине весьма политизировано. Поэтому получается, что одни власти его присваивают, а другие отнимают. Вряд ли генерал Деревянко хотел бы оказаться в ряду таких «героев».
Сергей ТЮЛЯКОВ
Теги: Вторая Мировая война
Просёлки правды
Беседа в кубанской станице (Георгий Радов – крайний справа)
В издательстве «Художественная литература» вышла книга прозы и публицистических очерков одного из выдающихся сотрудников и авторов «ЛГ» 60–70-х годов прошлого век Георгия Радова. Она приурочена к его 100-летию. И даже трудно поверить, что Георгия Георгиевича уже 40 лет нет рядом. А его произведения живут. Книга названа «Гречка в сферах», что не очень отражает суть того, над чем трудился очеркист и писатель. Но главное, что она вышла и молодые журналисты могут ознакомиться с творчеством человека, который, как сказано в предисловии, «начинал писать правду тогда, когда писать так не только было нельзя, но и было не принято».
Публикуем отрывок из очерка бывшего партийного и министерского работника, прирождённого аграрника Альберта Сёмина, который хорошо знал Георгия Радова.
В марте 1972 года, несмотря на разгар сева в районе, я встретил Георгия Георгиевича и ежедневно находил время для показа ему строящихся объектов. В те годы я возглавлял Белгородский район (был первым секретарём райкома партии). Радов изучал не только животноводческие комплексы, которые начали давать продукцию, но и земледелие. Узнав о программе противостояния засухе, он с явным интересом стал наблюдать за её выполнением. Он видел: в испепеляющую летнюю жару район не снизил удои молока и не уступил осенью лидирующие места по сбору зерна, кормов и сахарной свёклы в Центрально-Чернозёмной зоне.
Потом он сказал мне:
– Теперь я не сомневаюсь, что ваша специализация может успешно развиваться на собственных кормах. Это невероятно, но факт!
А нам нельзя было пятиться назад – почти ежедневно в область приезжали делегации из других регионов. Изучать наш опыт.
…Мы осмотрели с Радовым много объектов. Они стали неузнаваемы. Позже он напишет: «Всё было как в кино. И вместе с тем всё было чистейшей натурой. Правдой действительности. Увидели комплексы. Сперва свиноводческий – в колхозе имени Фрунзе. Ещё только с горы спускаешься и село в дымке, а эти заводского типа строения появляются из-за пригорка. Много строений. Невысокие длинные корпуса из железобетона. И ещё городок…»
Везде уже был порядок. Радов очень удивился, когда узнал, что каждая свинарка кормит на комплексе по тысяче поросят. С помощью самодвижущегося аппарата, созданного умельцами области и прозванного «луноходом».
Колхоз имени Фрунзе за 1971 год продал государству 35 тысяч центнеров отменной свинины – в четыре раза больше, чем сдавали все хозяйства района ещё несколько лет назад. Прибыль была получена невиданная.
Радов трудился до изнеможения, как одержимый, днём ездил по хозяйствам, а ночью писал. Одним из первых среди публицистов-деревенщиков он поверил в специализацию. И очень продуманно, увлечённо рассказывал о нашем опыте, убеждая в правильности избранного пути. Он не только описывал сложившуюся обстановку, но и сопоставлял, делая неожиданные выводы.
«Значит, если он существует, «белгородский вариант» (как, впрочем, и тамбовский, и пензенский, и липецкий, и подмосковный), когда вся область, как говорится, поднимается и вершит какое-то новое дело, то возможен и «вариант энский», когда опять-таки целая область НЕ поднимается, НЕ вершит, вообще НЕ принимает новую идею, а пробавляется вчерашний днём, старинкой, «средним» уровнем?!»
