Газета День Литературы - Газета День Литературы # 138 (2008 2)

Ключевой и ярчайшей мыслью произведения я считаю монолог центрального персонажа, обращённый к его лучшему другу, к писателю-"деревенщику" Николаю Андреевичу Заборщикову, в котором даётся исчерпывающее полноценное объяснение необходимости строительства "Пятой империи". Процитирую основную часть этого пылкого блистательного монолога, который представляется мне крайне важным для понимания центральной идеи произведения:

"Империя — это Божественный удел наших пространств. Неизбежная доля нашего народа. Плод промыслительной "священной географии" Государства Российского… Империя возродится, Коля. "Пятая империя" возникнет на зияющем пустыре русской истории. На месте четырёх исчезнувших воздвигнется "Пятая". Вначале была Киевская Русь, дивное зарево, озарённые всадники Борис и Глеб в золотом и алом плащах. "Первая Империя" сложилась вокруг киевской Софии, от Балтики до Чёрного моря с множеством племён и народов — славян, норманнов, угров, финнов, печенегов, хазар. Затем — Московское царство с колокольней Ивана Великого, могучий, от семи холмов, протуберанец за Урал до Тихого океана — триумфальная "Вторая империя". Следом — Александрийский столп в Петербурге, яростный петровский порыв, устремлённый в центр Европы, "Третья Империя" Романовых. На её месте — Мамаев курган и космическая лодка "Буран", сталинский красный Союз — "Четвёртая империя", положившая свою красную лапу на весь XX век. Все четыре пали. На пальцах от них осталась лишь золочёная пудра, алая пыльца, словно от исчезнувшей бабочки. Теперь мы стоим у основания "Пятой империи". Её ещё нет — только предчувствие, мечта. Бессчётные цветные пылинки, которые начинают перемещаться в таинственном магните Вселенной. Так собирается облако космической пыли, зарождается неведомая планета. "Пятая империя" будет создана, и мы, пережившие катастрофу "Четвёртой", отягощённые бременем великого поражения, одарённые опытом стоицизма и мистической веры, приступаем к созиданию нового, Пятого царства".

То есть Алексей Сарафанов вдохновенно ратует за строительство "Пятой империи" не просто из вздорной капризной прихоти, а потому, что оно отвечает всей сложной многоцветной тысячелетней истории нашей страны.

Почему же патриоты "Пятой империи" проиграли последнюю решающую схватку, от которой зависела дальнейшая судьба всей русской государственности и национальной идеи? Мне думается, дело тут не в отдельных фигурах российского патриотического движения, чётко и красочно прорисованных в творении Проханова — не в прославленном герое Чеченской войны и депутате Государственной Думы генерале Буталине, не в добродушном, болеющем всей душой и сердцем за своё Отечество лидере российских коммунистов Кулымове, не в сметливом и энергичном предпринимателе Молодых, не в отставном боевом офицере Колокольцеве и не в раздражённом творящимся в родной Отчизне удручающим беззаконием и феноменальным беспределом "солдате удачи" Змеевом. Просто русский народ ещё до конца не осознал принципиальную необходимость их победы (неспроста в ответ на печальные слова Сарафанова "История взывает. Ищет человека, готового стать творцом истории. И увы не находит" Кулымов лишь горестно и немощно вздыхает: "Не созрел ещё наш народ, не созрел"), а значит историческая миссия новых русских славянофилов пока, к сожалению, обречена на провал.

Журнальное название романа — "Экстремист" — обладает лукавым ироничным подтекстом. Когда-то давно, почти десять лет назад, Александр Проханов поместил в газете "Завтра" свою яростную категоричную передовицу под заглавием "Ельцин, не кидайся из окна!" ("Завтра", 1999, № 2) под которой так и подписался "экстремист Александр Проханов". В ней, в частности, были такие слова: "Так кто же это у нас в экстремистах? Может быть, толстенький чмокающий монетарист, шоковый терапевт, стибривший, как напёрсточник, народные сбережения? Или гриб-красноголовик, утащивший из-под носа народа заводы, магазины, рудники, отдавший нажитое потом и кровью горстке банкиров? Или газовик-медвежатник, повысивший цены на почти бесплатные советские газ, нефть, электричество, заморозивший цветущую промышленность и сельское хозяйство страны? Или свирепый дуболом, разбивший Конституцию, как ночной горшок, а потом покрошивший тысячу русских людей в центре Москвы из пулеметов и танков?.. Да нет же, в экстремистах у нас ходят те русские, которые, обнаружив, что народ истребляется со скоростью четырех тысяч в день и полутора миллионов в год, что демократами… и ельцинистами проводится страшная, пострашнее гитлеровской, зачистка русских территорий и передача их "золотому интернациональному миллиарду", — эти русские вступают в смертельную схватку с палачами, спасая своих помирающих стариков и детей, краснозвёздные могилки и сельские храмы, — оказывается, они у нас экстремисты… Русский экстремизм — есть экстремизм Пересвета, Ивана Сусанина, Александра Матросова, экстремизм Гагарина и баррикадника Дома Советов… Это экстремизм газеты "Завтра"".

В таком ключе надо понимать и сарафановский экстремизм. Он таит в себе отнюдь не ту запрещённую законом идеологию, направленную на разжигание межнациональной розни и ксенофобии, о которой постоянно говорят СМИ. Экстремизм патриотического лидера и поборника "Пятой империи" подразумевает отчаянный юношеский максимализм, безудержно фонтанирующую энергию, призванную разбудить лучшие чувства в людях, ритуальное и торжественное самосожжение ради счастья своего народа, самозабвенное впадание во всевозможные крайности, вплоть до собственной трагической гибели, на благо безумно любимой Родины. Алексей Сергеевич Сарафанов стал экстремистом не только потому, что он, под стать многим русским людям, является человеком крайностей по натуре, но и по вине современных хозяев России, неуклонно толкающих нашу страну (правда, менее радикально и решительно, чем это было при Ельцине) в огромную зияющую пропасть и по-прежнему ведущих её (тоже, правда, менее уверенно) на Запад под конвоем, вопреки доброй воле подавляющего большинства населения.

Читая "Пятую империю" Александра Проханова, признаюсь, я порой ловил себя на мысли о том, что, возможно, эта книга действительно станет последней в творческой биографии интересного и талантливого прозаика. В ней он словно подводит итог своему многолетнему творчеству, превращая роман в эпопею, посвящённую идее, которую он так упоительно и сладко воспевал в последние годы. Однако мне бы искренне не хотелось, чтобы мои слова оказались пророческими.

Михаил Ножкин. РАДИ ЖИЗНИ НА ЗЕМЛЕ. Главы из поэмы

Моему народу-герою,

народу-победителю

посвящаю!

Светлый праздник над землёю

Крылья мирные простёр, —

День Победы, день Героев,

Вечной памяти костёр!

День Победы, День Победы —

Праздник самый дорогой,

Наши боли, наши беды,

Наша радость, наш покой.

Наша Правда, наша сила,

Память сердца, крик души,

Праздник, звонкий и красивый,

В день весенний к нам спешит!

И с победным вдохновеньем

Всюду буйствует Весна,

И с особенным волненьем

Просыпается Страна.

Все невольно подтянулись,

Посерьёзнели с утра,

От обычности очнулись,

И на старших обернулись,

К старшим сердцем потянулись —

До чего ж ты, жизнь, мудра!..

В каждом доме нету счёта

Поздравительным звонкам,

К ветеранам все с почётом,

Вся любовь — фронтовикам.

А они — герои дня, —

Грудь вперёд, держись, родня!

Приосанились, побрились,

Любо-дорого глядеть,

Будто все договорились

Вдвое вдруг помолодеть.

Форму старую достали,

Ту, что нынче не модна.

Лихо звякнули медали,

Подпирая ордена.

И родня, соседи дома

С них с утра не сводят глаз,

Будто с ними незнакомы,

Будто видят в первый раз!..

Но пора. Пора к народу!

Их сегодня всюду ждут.

Ветераны пешим ходом

Вдоль по улицам идут.

А за ними — песен стаи,