Луи Жаколио - Собрание сочинений. В 4-х т. Т.3. Питкернское преступление

Не имея серьезной поддержки, французские арматоры не могут действовать последовательно и ожидать больших выгод. Вследствие положения, в которое поставлен наш торговый флот, французские товары на всех рынках стоят на двадцать пять процентов дороже, чем если бы они были привезены на английских судах.

Мне часто приходилось слышать жалобы наших капитанов на тяжесть канцелярских издержек и часто очень большой платы, которую консулы требуют с них за каждую подпись.

Эти канцелярские издержки для них тем тяжелее, что, не имея широких торговых связей, не по своей вине, а по милости стеснений, которые задерживают развитие нашего торгового флота, их суда часто должны ждать полгода и даже год обратного пропуска, который англичане и американцы получают очень легко, вследствие правильного хода их операций.

С другой стороны, правительство с каждым годом сокращает издержки на военный флот и отказывается показывать свой флаг во всех уголках мира, и эта смешная экономия будет иметь результатом то, что французская торговля исчезнет со всех отдаленных пунктов.

Несколько месяцев тому назад одно французское судно было захвачено чилийским кораблем под тем предлогом, что оно нагружалось гуано на острове, который это государство считало принадлежащим ему; это было чудовищным злоупотреблением властью. Во время перехода чилийского судна с его призом французское судно погибло вместе с грузом по милости невежества чилийского офицера, который был назначен командовать им на время перехода. Арматоры начали процесс, но чилийский суд положил следующую резолюцию: «нечего заниматься судном, так как оно погибло».

Тогда на это решение была подана жалоба французскому правительству, которое ровно ничего не сделало… Ему не до того, чтобы помогать своим соотечественникам… Это хорошо, но спросите у арматоров Нанта или Бордо, почему они не ведут дел с испаноязычными республиками Южной Америки?

— А кто нас поддержит, — ответят они, — если принятые относительно нас обязательства не будут выполнены?

Нет сомнения, что если подобное положение дел продолжится, то морские сношения Франции в скором времени совершенно прекратятся.

Уже более тридцати лет тому назад один капитан корабля, Лаплас, констатировал факт, что наш торговый флот приходит в полный упадок от недостатка поддержки его за границей и указывал средство против этого, советуя занимать во всем свете, по примеру англичан, как можно более пунктов, менее заботясь о их колонизации, чем о приобретении пунктов сбыта для наших товаров, так как колонизация придет сама собой. Когда эмигрант является на землю с французским управлением, которое заставляет его брать разрешение на жительство, вынуждает брать патент и т. д., то он берет свою лопату и уходит, как пришел; когда же он является в английские владения, то поселяется там беспрепятственно и привязывается как к новой родине.

Если товары Франции держатся еще на рынках всех стран, то только благодаря тонкости работы и вкусу, но со временем эти качества сделаются общими для всей Европы, и Франция, лишенная рынка сбыта своих товаров, утешится в своем бессилии под властью какого-нибудь выскочки оратора, свергнутого двадцать четыре часа спустя каким-нибудь новым блестящим оратором.

Если мы не хотим быть ни Византией, ни Испанией, то мы должны увеличить флот, не заботиться о Европе и обратить всю нашу энергию на Дальний восток и Тихий океан.

При способном морском министре, а такие всегда найдутся, менее чем двадцати лет будет достаточно для того, чтобы рядом с Индийской империей англичан основать империю Индо-Китайскую, которая на несколько веков обеспечит для Франции громадный сбыт ее товаров и безграничное поле действия для всех беспокойных и честолюбивых умов.

Вот что говорится везде, кроме Франции, вот чему удивляется иностранец, видя, что мы этого не делаем… и чего мы, к несчастью, не сделаем, потому что нет ни одного человека среди тех, которые стремятся держать кормило правления, среди тех, кого возвеличивает толпа, кто понимал бы хоть что-нибудь в этих великих экономических вопросах, которые составляют суть английской политики. Еще несколько миллионов населения, и мы будем не в состоянии жить на нашей земле, которая к тому же истощается с каждым годом; леса редеют, а реки, не получая воды с оголенных гор, мелеют, и страна беднеет… Англия бережет свои старинные леса, она мало извлекает из своей земли, по которой еще бегают олени, но зато она рассылает по всему свету своих рабочих и негоциантов.

Быть может, мы и проснемся, но когда уже будет слишком поздно, когда место будет занято другими.

Я больше не буду возвращаться к этому вопросу. Я только высказал то, что у меня было на сердце; для всех французов, живших за границей, в этом заключается вопрос жизни и смерти для их страны, и одно это делает для всякого долгом раскрыть опасность.

Таким образом, ввиду продемонстрированных мною принципов, руководящих много веков поведением Англии, командир «Баунти» получил приказание посетить все земли, которые попадутся ему на пути, снять планы всех бухт, которые могут служить убежищем судам, разузнать о их природных богатствах, о характере населения и о месте, где легче всего устроиться в случае, если найдется удобным основать там морскую базу или торговую контору.

По этим причинам остров Тофуа был обследован во всех отношениях, затем «Баунти» снялся с якоря и продолжал путь.

Снимаясь с якоря, Блай имел со своими офицерами спор, пустой по своим причинам, но сделавшийся серьезным от того раздражения, которое он внес в него, и по обыкновению весь гнев его обрушился на Крисчена.

Почти целый день молодой человек строил в уме самые ужасные планы, двадцать раз он думал о самоубийстве, до такой степени жизнь на бриге сделалась для него невыносима, но улыбающийся образ Мауатуа и прелестные виды Таити, постоянно мерещившиеся ему во сне и наяву, заставили его откинуть эту мысль, и он решился во что бы то ни стало оставить судно при первом благоприятном случае. Приняв твердое решение, он несколько успокоился и начал более хладнокровно исполнять свои обязанности.

VIII

НА СЛЕДУЮЩИЕ СУТКИ, В ЧУДНУЮ тропическую ночь, Крисчен мечтал о возможности оставить «Баунти», где жизнь сделалась для него невыносимой; опершись на борт, он мысленно перебирал все нравственные страдания, которые он вытерпел во время плавания, и в то же время взгляд его рассеянно следил за видневшимися вдали туманными очертаниями островов… Вдруг ему пришла в голову идея, за которую он ухватился без всяких рассуждений; море было спокойно, почему бы ему не броситься в воду и, держась за доску, добраться до соседнего острова, а оттуда при помощи туземцев было бы легко добраться в пироге до Таити.

— Жребий брошен, — прошептал он, как бы желая укрепиться в принятом решении, — восходящее солнце не застанет меня на «Баунти».

Он до того погрузился в свои мысли, а последние слова произнес настолько громко, что их услышал гардемарин Янг, наблюдавший за ним уже некоторое время.

— Тише, лейтенант, — поспешно сказал он, подходя, — разве вы не знаете, что командир приказал наблюдать за вами?

— А, это вы, Янг, — сказал Крисчен, — ну, мой дорогой, я не долго буду досаждать ему этим.

— Тише, прошу вас.

— Не все ли равно, через десять минут я буду в безопасности от его мщения.

— Что вы этим хотите сказать?

— Что же, товарищ был бы для меня не лишним; хотите отправиться со мной, Янг?

— Я к вашим услугам, лейтенант.

— Я хочу вернуться на Таити.

— На Таити?.. Лейтенант, не угодно ли вам будет окончить этот разговор в нашей каюте. Есть вещи, о которых лучше не говорить здесь.

— Охотно, Янг, но я не могу пробыть с вами более пяти минут, это более чем достаточно, чтобы вы решились.

— Что же вы хотите сделать?

— Через несколько минут мы будем проходить менее чем в ста ярдах от острова, который там виднеется, и для нас будет очень легко доплыть до него.

— Так это ваш план?..

— Расстояние слишком ничтожно, чтобы мы подвергались хоть малейшей опасности, и к тому же я предпочитаю смерть дальнейшей жизни здесь…

— Пойдемте, лейтенант, я могу предложить вам нечто лучшее… Я даже с этой целью прервал ваши размышления.

Придя в каюту Крисчена, Янг тщательно запер дверь и без всяких предисловий поспешно сказал:

— Оскорбленные недостойным обращением капитана, Хейвуд, Стюарт и я, мы устроили заговор, который должен разразиться сегодня ночью. Половина экипажа на нашей стороне с тем условием, если с ними будет хоть один офицер; все готово. Согласны ли вы принять командование судном?

При этом странном сообщении Крисчен озадаченно взглянул на своего юного собеседника, которому еще не было восемнадцати лет.