Сергей Голубицкий - Чужие уроки - 2008
Разница между сефардами и ашкенази огромна не только в финансовом, но и в социально-психологическом отношении: ашкенази открыты, пассионарны, либерально-демократичны, беззаботны и в массе своей не богаты. Сефарды консервативны, скрытны, осторожны и, опять же — в своей массе, состоятельны до неприличия. Речь идет не о кубышках с тысячами долларов, а о многомиллионных состояниях, которые накапливались столетиями.
Яков Сафра, сефард с почтенной семейной историей вовлеченности в денежные операции, в прямом смысле слова обошел дома всех видных бразильских сефардов, сделав им предложение, от которого было невозможно отказаться: «Сафра станет вашим гизбаром (сокровищехранителем)!» Со всеми непреложными обстоятельствами: гарантированная сохранность изначального капиталовложения, консервативная инвестиционная политика, абсолютная конфиденциальность!
На этих трех китах и покоится до наших дней финансовая империя Сафры. 95% доверенных средств вкладывается в ценные бумаги наивысшего качества (облигации класса ААА, казначейские обязательства США и проч.), и только 5% пускается в спекулятивный оборот. Если судить по финансовым операциям Эдмонда Сафры в США и Европе, то областью спекуляций, как правило, выступал фьючерсный рынок золота. Только в конце 90-х годов Эдмонд Сафра зачем-то нарушил неукоснительные правила семейного бизнеса и полез в рынок российских ГКО, на котором его нагрели на 191 миллион долларов. Судя по косвенным обстоятельствам, нагрели свои же партнеры. Эдмонд обиделся и навел ФБР на Bank of New York, из чего, уже после смерти банкира, вырос грандиозный скандал с российским отмыванием денег Международного Валютного Фонда. Кстати, участие банков Сафры в афере с ГКО и последовавший донос на подельников как раз и послужили мотивом для возникновения версии о причастности «русской мафии» к гибели банкира.
Как бы там ни было, Якову Сафре удалось убедить соплеменников в безупречности собственной кандидатуры на роль гизбара сефардов Южной Америки. На свет появился Banco Safra S.A., который буквально на глазах разбух до четвертого крупнейшего финансового учреждения Бразилии. Сегодня группа «Сафра» предоставляет полный спектр банковских, инвестиционных и страховых услуг, традиционно предпочитая управлять капиталом клиентов на доверии, а не выдавать кредиты малоимущим гражданам.
В 1955 году произошло разделение семейного бизнеса. Эдмонд Сафра отправился в Швейцарию — развивать концепцию гизбара в Старом Свете, а управление бразильским банком перешло к его братьям — Мойше и Иосифу, которые поныне контролируют весь южноамериканский бизнес.
В 1956 году в Женеве был учрежден частный Trade Development Bank со стартовым капиталом в миллион долларов. Следующий этап — экспансия в Соединенные Штаты: манхэттенское заведение Republic National Bank of New York Эдмонд Сафра учредил в 1966-м. В 1988 году американский банк слился со швейцарской близняшкой Republic National Bank of New York (Suisse), образовав холдинговую компанию Safra Republic Holdings S.A., которая и стала средоточием активности Эдмонда Сафры по привлечению колоссальных состояний сефардов всего мира.
Феноменальная репутация самого надежного и неприметного спецхрана частных состояний бросила в ласковые объятия Эдмонда Сафры богатейших людей планеты вне зависимости от их национально-религиозной принадлежности (вспомните слова Эли Визеля на поминках!). Один из банкиров, навестивших Сафру в его монакской резиденции, поразился длинной очереди просителей, скопившихся у кабинета: «Мне показалось, что я очутился в приемной частного доктора!» Представители самых законспирированных богатеев мира передавали Эдмонду Сафре смиренную просьбу хозяев взять их сбережения под теплое крылышко. Согласитесь, такое доверие многого стоит.
В 1983 году произошло событие, имеющее для нашей истории ключевое значение. Во-первых, оно демонстрирует филигранный уровень финансовых операций Эдмонда Сафры, вовторых, определяет подлинную природу его бизнеса, которая, в свою очередь, предельно проясняет мотивацию тех, кто устранил банкира в 1999-м.
Эдмонд Сафра делает неожиданный шаг и продает своего цветущего первородца — Trade Development Bank — кому бы вы думали? Ни к селу, ни к городу — компании American Express. Из сделки он выручает 450 миллионов долларов и кресло в совете директоров American Express.
Разберемся сначала с внутренней подоплекой гешефта. На первый взгляд, сделка бессмысленная. По крайней мере, таковой она кажется, если не обладать талантом читать будущее. Менеджеры American Express, очевидно, подобным талантом не обладали, поэтому радостно потирали руки, предвкушая сказочные дивиденды от счетов клиентов, открытых в банке Сафры.
Эдмонд Сафра был одарен совершенно иным уровнем постижения реальности, а потому затеял всю сделку с дальним прицелом. Год спустя (11 мая 1984 года) после продажи банка Сафры American Express, Shearson, подразделение American Express, приобрело за 360 миллионов долларов финансовую компанию Lehman Brothers. Еще через год в Израиле началась денационализация двух крупнейших банков страны — «Хапоалим» и «Леоми». Финансовым консультантом сделки правительство Израиля назначило... Lehman Brothers! Компанию, ставшую накануне подконтрольной American Express, в совете директоров которой заседал Эдмонд Сафра. Заседал благодаря продаже двумя годами ранее Trade Development Bank!
Ну, разве не высший пилотаж? Вот они, небожители в действии. Теперь разберемся с подлинной природой бизнеса Сафры. Покупая Trade Development Bank, American Express даже не догадывалась, что сам по себе банк Сафры — это пустышка, лишенная внутренней ценности. Важна не структура, а концепция гизбар, целиком и полностью воплощенная в личности самого Эдмонда Сафры. После удовлетворения всех потребностей, связанных с денационализацией израильских банков, Эдмонд Сафра непринужденно обзвонил своих преданных клиентов-сефардов, предупредив, что уходит из American Express и Trade Development Bank. «Мы с тобой!» — дружно отозвались клиенты и перевели свои деньги со счетов Trade Development Bank в подразделения Republic National Bank of New York.
Последовавшая реакция American Express ничего, кроме жалости, не вызывает: сначала Эдмонда Сафру в наказание за нелояльность вывели из совета директоров (будто специально для того, чтобы подтвердить его слова клиентам о скором уходе!), а затем развернули втихаря убогую кампанию в прессе по дискредитации гизбара: мол, клиенты у него все сплошь наркодилеры да торговцы оружием, да преступники, да уголовники, а сам Сафра чуть ли не предводитель международной шайки финансовых разбойников.
Сафра подал в суд, доказать ничего не удалось (кто бы сомневался?), и American Express после позорного публичного извинения выплатила еще и моральный ущерб в размере восьми миллионов долларов в пользу очередного благотворительного фонда сефардов, на который указал Эдмонд Сафра.
Посмотрим теперь, как уроки событий 80-х проясняют обстоятельства гибели банкира. В начале 1999 года Эдмонд Сафра затеял большую сделку по продаже финансовой группе HSBC всей своей империи — Safra Republic Holdings S.A. за 10,3 миллиарда долларов. HSBC — это еще что за зверь? Да так, сущие пустяки: всего лишь самая большая в мире компания и самый большой в мире банк! Признайтесь, много ли вы слышали об этом чудовище, чье имя расшифровывается как Hongkong and Shanghai Banking Corporation, отцом-учредителем выступает бравый шотландец Томас Сазерленд, а штаб-квартира украшает лондонский Cити? Когда-нибудь мы непременно поговорим об этом замечательном заведении, рядом с которым любимцы публики вроде Citigroup смотрятся сморщенными карликами (19,1 миллиарда долларов чистой прибыли в 2008 году у HSBC против 3,6 миллиарда у Citigroup). Для нашей истории сейчас важно принципиальное решение Эдмонда Сафры передать обязательства гизбара не родным братьям, заправляющим в Бразилии, а вроде как бы чужому британскому банку.
Ключевая фигура в этой сделке — жена Эдмонда Сафры Лили, бразильская дама с биографией, преисполненной богатейшей государственной миссии. Лили Сафра родилась, по одной версии, в бразильском городе Порте Аллегро, по другой — в лондонском пригороде Стритхэм. Место рождения, впрочем, большого значения не имеет, потому что при любом раскладе девичья фамилия Лили — Уоткинс (Watkins) — не оставляет сомнений в ее национальной принадлежности. Государственная миссия Лили началась в 17 лет, когда она вышла замуж впервые — за очень богатого магната-сефарда из Аргентины Марио Когана. Вторым мужем Лили стал богатейший предприниматель Бразилии Альфредо Монтеверде, который через четыре года впал в депрессию и покончил жизнь самоубийством, выстрелив себе, как говорят, два раза в сердце. Неважно, сколько раз Монтеверде в себя стрелял (или стреляли в него), а важно, что Лили унаследовала от мужа колоссальное состояние, которое вывело ее на правильные высоты.
В 1976 году Лили вышла замуж в третий раз — за Эдмонда Сафру, и главным достижением ее брака стала полная размолвка мужа с семейным кланом (бразильскими братьями и племянниками из Banco Safra S.A.), а также отсутствие детей — значит, и наследников. Когда в 1999 году измученный Паркинсоном гизбар принимал решение передать все свое финансовое наследие в «добрые руки», можно не сомневаться, что рекомендации доблестной британской женщины Лили Коган-Монтеверде-Сафра сыграли первую скрипку.
