Сергей Беляков - Другой России не будет

Политиков часто уподобляют шахматистам, и не без оснований. На великой европейской шахматной доске Сталин переиграл и Гитлера, и западных политиков. Но он забыл, что люди — не пешки. Представьте, что два шахматиста играют партию, и тут пешки, слоны, ладьи по собственной воле бегут с доски. Так не бывает, потому что правилами игры не предусмотрено. В мае — июне 1940-го случилось непредвиденное. Сталин трезво оценивал военный потенциал Германии и Франции, а потому рассчитывал на затяжную кровопролитную войну с новыми «верденами» и «марнами». Он не мог представить, что мощная, хорошо вооружённая французская армия рассыплется после первого же сильного удара немцев, а Советский Союз останется в континентальной Европе один на один с набравшей силы Германией.

И всё-таки пакт был победой Сталина. Сталину удалось главное: заставить Гитлера начать войну тогда, когда он ещё не был к ней готов. Если бы Молотов и Риббентроп не подписал пакт, то война началась бы через один-два-три-четыре года. Мировая война стала неизбежной после прихода Гитлера к власти. Европа с Гитлером — это Европа, беременная войной. В 1932—1933-м Гитлера мог остановить блок коммунистов, социал-демократов и католиков, но Сталин сделал всё, чтобы такого блока не было. По недомыслию? Вряд ли. Скорее по злому умыслу. Помните, кого Виктор Суворов назвал «ледоколом»? «Ледокол» — это германский фашизм, Гитлер — его персонификация. Он должен разрушить мир в Европе, начать мировую войну, которая при благоприятном, с точки зрения Сталина, развитии событий приведёт к советизации Европы.

Но «ледокол» надо вовремя остановить. Военный потенциал Германии рос быстрее советского. Если в 1939-м преимущество было на стороне СССР, то уже через несколько лет немецкая наука и военная промышленность позволили бы Германии догнать и перегнать Советский Союз. Даже в 1941—1945-м, когда почти все силы и средства поглощал Восточный фронт, когда тысячи английских и американских бомбардировщиков ровняли с землёй немецкие военные заводы, Германия умудрилась создать новые тяжёлые танки, реактивный истребитель Ме-262 и реактивный бомбардировщик «Арадо-234», сделать 11 300 запусков крылатых ракет Фау-1 и 10 800 запусков баллистических ракет Фау-2. Теперь представьте, что Германия не вступила в войну в 1939-м. Она не пострадала от экономической блокады и американских бомбардировок. Году в 1944-м Гитлер начинает войну не с танкетками Pz.-1, а сразу с «тиграми» и «пантерами», с реактивной авиацией, практически неуязвимой для советской ПВО, с крылатыми и баллистическими ракетами и, не исключено, с ядерным оружием. А ещё Вернер фон Браун проектирует межконтинентальную баллистическую ракету, которая доставит ядерный заряд и в Москву, и в Нью-Йорк.

Нет, в 1939-м войну нельзя было откладывать.

Впервые опубликовано на сайте Частный корреспондент (www.chaskor.ru)

Прелюбодей мыслей, или Виктор Суворов туда и обратно

Виктор Суворов — блистательный историк, “агент всех разведок мира”, “враг всего прогрессивного человечества”, автор, не умеющий писать скучно, — выпустил в свет вторую часть своей антижуковской трилогии. Чтобы понять, зачем Виктор Суворов написал ее, нам придется сделать краткий обзор его творчества.

Как мне представляется, Виктора Суворова интересуют две темы — ГРУ и начало Второй мировой войны. ГРУ — тема второстепенная, ей, собственно говоря, посвящен только “Аквариум”, да еще, с оговорками, история Насти Стрелецкой в “Контроле” и “Выборе”. Все оставшиеся книги Виктора Суворова написаны о Второй мировой. Среди них есть исторические исследования (“Ледокол”, “День М”), есть полуисторическая публицистика (“Очищение”, “Самоубийство”), есть и настоящие бульварные романы (все те же “Контроль” и “Выбор”). А в рамках самой темы интересует Суворова всегда одно и то же: подготовка Советского Союза к “освободительной войне”. Такой интерес уральский критик Николай Кузин назвал “паранойей”, а я считаю это нормальной для настоящего ученого одержимостью. Да, я не оговорился. Именно ученого. Есть, знаете ли, научные работники, а есть ученые. Научному работнику тему, как правило, выбирает научный руководитель. Ученый же тему не выбирает. Собственно говоря, тема сама выбирает его. Богом (природой, судьбой — как угодно) ему определено заниматься шумерской клинописью, или этикой бусидо, или исследованием творчества Рабле, или началом Второй мировой войны, наконец.

Виктора Суворова никто не заставлял этой темой заниматься. Просто как-то в военном училище вслед за лекцией по стратегии поставили лекцию по военной истории. И тогда узнал молодой и любознательный курсант Владимир Резун, что в стране, готовящей внезапный удар по врагу, аэродромы переносят поближе к границам. Туда же переносят склады с оружием, боеприпасами, обмундированием. В приграничной полосе строят дороги, наводят гати, ни в коем случае не минируют ни мосты, ни дороги. А из следующей лекции узнал он, что Красная армия потому терпела поражения в июне 1941 года, что аэродромы наши почему-то к самой границе вынесли и разбомбили их немцы в первый же день, что склады с оружием и боеприпасами тем же немцам достались, потому что недалеко от границы были, что в западных округах ни одного минно-взрывного заграждения не было. Зато мосты новые строились, и дороги, и гати прокладывались. По этим мостам, дорогам и гатям немецкие танки и пройдут. Единственный из всего курса Владимир Резун задумался. Один он такой был. На всю страну один. Ни студенты истфаков, ни учащиеся военных академий о таком почему-то не задумывались.

Прошло много лет. Бывший советский разведчик, ставший перебежчиком, продал подороже те военные секреты, что знал (человек он, стало быть, бессовестный), написал пару книжек о Советской армии, накопил деньжат и взялся наконец за исследование. Результат исследования — мировой бестселлер “Ледокол”.

Суть концепции Виктора Суворова сводится к следующему. Коммунисты, после провала всех попыток вызвать мировую революцию, начали готовиться к новой революционной войне. Все ресурсы Советского Союза были направлены на ее подготовку. В сказочно короткие сроки (вот уж воистину, сделали сказку былью) коммунистам удалось создать мощную оборонную промышленность (один Харьковский паровозостроительный завод выпускал танков больше, чем вся Германия), а Красную армию сделать самой многочисленной в мире. Вооружена армия была превосходно: тех же танков в РККА было больше, чем в армиях всего остального мира. И танки были хорошие, и многие модели самолетов лучшим мировым образцам не уступали. Про артиллерию и говорить нечего — лучшая в мире.

Сталину, опиравшемуся не только на военно-политическую мощь Советского Союза, но и на Коминтерн, который контролировал все европейские компартии, необходима была война в Европе. Война ослабила бы капиталистические страны, создала в них революционную ситуацию, а Советский Союз получил бы возможность вступить в войну в наиболее благоприятный для себя момент. Когда армии Франции, Англии, Германии, Италии будут уже порядком измотаны, тогда Красная армия принесет на своих штыках социализм для народов Европы.

Стремление германских нацистов к реваншу за поражение в Первой мировой войне, к переделу мира было на руку Сталину и Коминтерну. Гитлер был для Сталина “ледоколом революции”: он разрушил Версальскую систему и развязал войну против западных демократий, тем самым способствуя исполнению замыслов Сталина. Пакт Молотова-Риббентропа стал величайшей победой Сталина: Германия вступила в войну с Англией и Францией в то время, как у нее в тылу оставался псевдодружественный Советский Союз, который только и ждал удобного случая. И вот летом 1941-го пришло время нанести Германии удар в спину (излюбленный прием Сталина в политической борьбе). К западным границам были выдвинуты многочисленные стрелковые дивизии и механизированные корпуса. Войска концентрировались в приграничной полосе (кстати, суворовский анализ театра военных действий лета 1941-го сделал бы честь любому профессиональному историку).

Уже опять к границам сизымсоставы тайные идут,и коммунизм опять так близко,как в девятнадцатом году.

Но за две-три недели до наступления, которое, в соответствии с советской военной доктриной, должно было начаться внезапным, сокрушительным бомбовым ударом по неприятельским аэродромам, немцы начали операцию “Барбаросса”. По мнению Виктора Суворова, Советский Союз очень хорошо подготовился к войне, но не к оборонительной, а к завоевательной, революционной войне. Признак хорошей концепции — внутренняя непротиворечивость, соответствие известным историческим фактам, способность наиболее логично разрешить проблему. У Суворова все это есть: все встает на свои места — и милитаризация общества в 1930-е, и лихорадочная подготовка к войне, и создание огромного военного потенциала, и, главное, трагедия Красной армии летом-осенью 1941-го. Гитлер ударил в самый неблагоприятный для Красной армии момент: советские войска еще только сосредоточивались для нападения, а потому были чрезвычайно уязвимы. К обороне же войска вообще не готовились.