Кирилл Бенедиктов - Союз Правых Сил. Краткая история партии
Однако инициатива Немцова не спасла партию. После споров о том, каким должно быть голосование – открытым или тайным – была объявлена перерегистрация делегатов съезда. В конечном итоге при поименном голосовании за самороспуск СПС проголосовали 97 делегатов. Против было подано 9 голосов, включая Марию Гайдар и Бориса Немцова. Воздержались двое – депутат от Воронежской области Юрий Бездетко и член ФПС Алексей Кара-Мурза.
Надгробным словом самоликвидировавшегося СПС стало заявление съезда, принятое уже после формального роспуска партии. В заявлении говорилось:
«России необходима эффективная правая партия, способная побеждать на выборах.
Такая партия нужна, поскольку антидемократические тенденции в России сохраняются и даже усиливаются. Слова о приверженности демократическим ценностям и принципам рыночной экономики не подтверждаются конкретными делами. В условиях кризиса обостряется опасность социалистического или даже национал-социалистического поворота.
Такая партия возможна, поскольку десятки миллионов граждан России разделяют ценности свободы, демократии, либеральной экономики, правового государства.
Партия «Союз Правых Сил» в ее нынешнем виде не может выполнять главные задачи политической партии – проводить своих кандидатов в органы государственной власти, оказывать влияние на внутреннюю и внешнюю политику России.
Можно спорить, в чем причина – в наших ли собственных ошибках, либо в давлении власти на «Союз Правых Сил», но возможности сохранения партии в нынешнем виде исчерпаны.
Именно поэтому мы приняли решение прекратить деятельность «Союза Правых Сил» в нынешнем виде и создать общественное движение «Союз Правых Сил».
Именно поэтому мы решили участвовать в создании новой правой партии, партии «Правое Дело».
Мы не уходим, мы продолжаем борьбу. Наше дело правое!»
«Правое дело» и «Солидарность»: игры либералов
Название новой партии еще при жизни СПС было предметом ожесточенных дискуссий: СПС выступал ярым противником того, чтобы в названии присутствовало слово «демократия», опасаясь аналогии с Демпартией, а «Гражданская сила» и ДПР, в свою очередь, были против слова «правые». В конечном итоге представители СПС победили, хотя новую партию вряд ли можно считать реинкарнацией одноименной коалиции 1999 года. Впрочем, как отмечали журналисты, согласовать название партии оказалось проще, чем руководящие посты. Леонид Гозман выступил категорическим противником попыток председателя Демпартии Андрея Богданова занять пост руководителя московского отделения новой партии, пригрозив отказом от объединения. Богданов заявил, что готов пожертвовать своей кандидатурой ради объединения, но назвал при этом противников своего назначения «непонятными политиками», грязными и беспринципными.
Гозман сразу же занял жесткую позицию по отношению к «партиям-сателлитам», отказав их лидерам в участии в проекте и подчеркнув принципиальную разницу между СПС и другими участниками нового «Правого дела». «Вы знаете, вот это нам более-менее все равно, как Кремль поступит с этими своими образованиями, если не сказать жестче, – заявил Гозман в эфире «Радио Свобода». – Их не существует. Понимаете, не может быть партии инопланетян, потому что нет инопланетян. Нет «Гражданской силы», нет Демократической партии, просто не существует таких структур. Они существуют в Минюсте, они существуют, возможно, в каких-нибудь ведомствах, где им деньги платят, это возможно. Но в реальной жизни их не существует. В реальной жизни есть Барщевский, который назвал себя «Гражданской силой», и есть Богданов, который назвал себя Демократической партией. Я могу с полной уверенностью сказать, что ни Барщевского, ни Богданова не будет в этом проекте. Это было наше первое и необходимое условие. И оно выполнено».
В том же интервью Гозман объяснил свое согласие участвовать в «кремлевском проекте» следующим образом: «Бели мы хотим, чтобы в легальном политическом поле была представлена либеральная идеология, если мы хотим, чтобы люди, избранные и избиравшиеся по спискам „Союза Правых Сил“ или под брендом „Союза Правых Сил“ в региональные парламенты, могли продолжать свою политическую деятельность, то, к сожалению, в современной России другого пути нет. В современной России не может существовать оппозиционная политическая партия, если она не согласовала факт своего существования с Кремлем».[34]
Отметим, что после слияния трех партий тон Гозмана существенно изменился. «Отныне мы в одной лодке, отныне успех может быть только общим мы либо проиграем все вместе, либо все вместе выиграем, но давайте постараемся пройти этот период без взаимных нападок и обид», заявил он на учредительном съезде «Правого дела».
В основу устава «Правого дела» лег устав СПС, разрешающий членам партии свободно высказываться, даже если их мнение идет вразрез с общим партийным решением. Правда, позволено это лишь при условии, что и на стадии дискуссии член партии высказывался по обсуждаемому вопросу негативно.
Права всех участников организации будут строго охраняться: для принятия ключевых решений потребуется не менее трех четвертей голосов. Однако полномочия сопредседателей будут несколько ограничены.
Программа «Правого дела», по информации газеты «Ведомости», разрабатывалась на основе положений программы Егора Гайдара, СПС и «Гражданской силы», а также базовых документов «Деловой России». Всего у программы около десяти авторов. К работе привлекались эксперты по социальной политике, трудовым отношениям. «Правое дело» провозглашает лозунг «Свобода, собственность, порядок», называет себя партией ответственных, инициативных людей, партией среднего класса и людей дела («бизнеса» в первоначальном варианте), предпринимателей и менеджеров большинства современного российского бизнеса. В преамбуле упоминается о сложном историческом пути, о сталинском коммунистическом режиме и неудачах переходного периода, когда понятия «капитализм», «демократия» и «рыночные отношения» были дискредитированы в глазах миллионов россиян. Один из авторов программы – Борис Титов – заявил журналистам, что в программе осталось мягкое отношение к 1990-м годам, хотя он хотел, чтобы оно было более определенным.
Авторы программы отмечают, что капитализм в России по-прежнему остается капитализмом меньшинства, и предлагают модель «капитализма для всех», когда состоятельные люди обеспечивают высокий потребительский и промышленный спрос, ведущий к развитию национального производства и в итоге к сильной экономике. По словам Титова, «капитализм для всех» основан на высоком потребительском спросе, что кардинально отличается от экономик Индии и Китая: эти страны строили неэффективную догоняющую модель капитализма и конкурировали на внешнем рынке за счет низких издержек и зарплаты.
Партия собирается защищать национальный бизнес, добиваться снижения налогов, проведения реальной налоговой амнистии, ухода государства из тех отраслей, где его участие не является обязательным. «Правое дело» выступает за сокращение надзирательных функций госаппарата, повышение ответственности чиновников и правоохранительных органов, собирается бороться за восстановление прямой выборности губернаторов, снижение барьера на выборах в Госдуму до 3 процентов. Но, как говорит партиец, в свете послания президента Медведева эту цифру могут повысить до 5 процентов. «Правое дело» выступает за европейский путь развития, видит Россию гарантом демократии на окружающем геополитическом пространстве и не хочет политической изоляции.[35]
Учредительный съезд «Правого дела» прошел в Москве на следующий день после самороспуска СПС. В учредительном съезде партии «Правое дело» приняли участие 279 делегатов из 79 субъектов РФ. Съезд принял устав новой партии и утвердил состав руководящих органов. В состав федерального политсовета вошли 33 человека, включая трех сопредседателей – Леонида Гозмана, Георгия Бовта и Бориса Титова.
Именно отсутствие в руководстве партии «тяжеловесов», подобных Чубайсу, вызвало скептическую реакцию некоторых экспертов. Так, по мнению главного редактора «Независимой газеты» Константина Ремчукова, «на сегодняшний день... нет никаких документальных свидетельств наличия у Титова, Бовта и Гозмана идей нужного качества... на сегодня им предложить правому электорату нечего. Нечего предложить и власти».[36]
Борис Титов – адепт «нового курса» Рузвельта, продвигающий идеи «суверенной экономики», по словам Ремчукова, «более консервативные, чем экономическая политика Путина». Поддержка правительством терпящих бедствие в результате кризиса корпораций с некоторыми оговорками может быть интерпретирована в духе «нового курса» в его российском изводе – но и тогда она находится в русле праволиберальной идеологии «Единой России», а не рыночного фундаментализма СПС. Позиции Георгия Бовта Ремчуков оценивает еще более скептически: «Бовт – человек интеллигентно-либеральных взглядов, умеренный государственник, уже публично похваливший адекватность мер правительства в условиях кризиса ликвидности. Я не слышал такого одобрения ни от одного бизнесмена – ни мелкого, ни среднего, ни крупного. Тогда чьи интересы он выражает по ходу самого серьезного экономического испытания последнего десятилетия? Кому он продаст свою позицию в ходе политической борьбы? Пока не очевидно».[37] Что же касается Гозмана, то, по распространенному мнению, он не продуцирует собственных идей, сосредотачиваясь на продвижении полученных «сверху» – главным образом от Чубайса.
