Девять дней, которые потрясли мир - Саша Виленский
Семен ЗОЛОТАРЕВ
Присмотритесь к фотографиям Семена Золотарева: что делал этот 38-летний мужчина с лихими мушкетерскими усами среди 20-летних мальчишек и девчонок.
Родился Семен Алексеевич Золотарев 2 февраля 1921 года, но в некоторых анкетах указывал дату рождения 1 марта. Появился он на свет в станице Удобной Краснодарского края. Надо сказать, что блестящее расследование нестыковок и умолчаний в биографии Семена Золотарева провели журналисты «Комсомольской правды» Наталья и Николай Варсеговы. Воспользуемся их статьей, чтобы проследить жизнь и удивительные приключения Семена Золотарева:
Просил называть себя Александром, а не Семеном. Во всех анкетных данных писал, что родился то 1, то 2 февраля 1921 года. А по метрическим записям станицы Удобной, родины нашего героя, его день рождения — 1 марта. Путался в количестве братьев и сестер. В одной анкете утверждал, что у него только две сестры, в другой — сестра и брат. Хотя на самом деле в семье фельдшера Алексея Золотарева было 5 детей — Николай, Анна, Катерина, Мария и самый младший Семен. А во время приема в партию в 1949 дерзко солгал про боевые награды, ответив, что имеет орден «Красной Звезды» и медаль «За отвагу». А ведь в его послужном списке, помимо ордена, были медали «За оборону Сталинграда», «За взятие Кенигсберга» и «За победу над Германией». Но «За отвагу» в списке нет.
Почему Семен просил его называть Александром (Сашей) и, забегая вперед, имел на руке татуировку «Гена»? На форуме Taina.li шел яростный спор: почему и откуда взялся еще и Саша? Разве Сеня и Саня не похожие имена? Нет. Тем более, что ни «Саней», ни «Сеней», ни тем более «Геной» Золотарева никто не звал. «Домашнее» имя часто звучит иначе, чем записанное в паспорте, так бывает. Я знал одного Александра по паспорту, которого дома звали Лешей. Но тут хоть имена Александр и Алексей похожи. Отца Бориса Слобцова, руководителя одной из поисковых групп, звали Ефим Тимофеевич, и сам Слобцов был Борисом Ефимовичем. Но в семье Ефима Тимофеевича звали «Яшей». И это объясняется достаточно просто: на Урале (а Слобцов-старший был родом из Верхней Салды) к некоторым именам часто прибавляют уменьшительное — ша: Кольша, Егорша, Ваньша и т. п. Возможно, что труднопроизносимое «Ефимша» быстро сократилось до простого «Яша». Но Саша и Семен? Вряд ли. А еще и Гена… Загадку просьбы именовать другим именем так до сих пор никто и не разрешил.
Ю. Блинов:
Золотарев Семен — инструктор Коуровской турбазы. Его я не знал до самого начала похода. Так что о нем ничего записать не могу. Почему-то в походе звался Сашей
И правда: почему?
Были романтические теории, что так он просил называть его в честь фронтового друга, даже говорили, что такое на фронте часто бывало. Но, во-первых, не бывало и не часто, во-вторых, сами-то себе можете такое представить? Еще можно понять, когда в честь фронтового друга называют сына, но себя?
Ситуация осложняется еще и тем, что в 1956 году у Золотарева как раз и родился сын, которого назвали Сашей. С ним тоже связана таинственная история. Как, впрочем, и со всем, что касается Золотарева.
Здесь я буду опираться на детальное, скрупулезное расследование, проведенное Галиной Сазоновой, одной из тех, кто долго и упорно собирает по крупицам материалы, пытаясь разрешить загадки, связанные с группой Дятлова.
Гражданскую жену Золотарева звали Тамара Бургач. У Тамары четыре дочери. Старшая родилась до Саши, трое — после. Все дочери были рождены вне официального брака и носили фамилию матери. Со вторым гражданским мужем они счастливо прожили всю жизнь.
Как пишет Галина Сазонова,
«Тамара всю жизнь очень переживала за Сашу. Она всегда начинала плакать при упоминании его имени. Это была ее трагедия. Дочери всегда знали, что у них есть брат, от них это не скрывали, но в семье эта тема не обсуждалась, потому что у матери была очень болезненная реакция».
Что же произошло с Сашей Золотаревым, 1956 г. р.?
«Старшая дочь вспоминает момент, когда Тамара вся в слезах несла Сашу. Ему было около года. Она оставила его на крыльце дома и спрятала девочку в кустах, чтобы она была на страже Саши, чтобы тот не упал с крыльца и не уполз. Дверь открылась, Сашу забрали. Дочь уверена, что это был дом Семена, и дверь открывала мама Семена. Перед этим Тамара и Семен поссорились, и он ушел».
Поссорились — и «забирай своего ребенка!»? Подобный шаг и без всякого Золотарева выглядит странным, особенно от женщины, у которой уже есть дочь и которая потом родит еще троих. Со вторым мужем она не ссорилась? Ему остальных детей не оставляла? Или обида на Семена Золотарева была настолько сильна, что ребенок именно от него стал не нужен?
Что же произошло дальше с маленьким Сашей? Вновь обратимся к исследователям Наталье и Николаю Варсеговым:
«Учительница начальных классов Антонина Александровна Захарова работала в той же школе, что и Золотарев:
«… помню, как они с коляской гуляли. Когда Семен погиб, ребенок вдруг исчез. Кто-то спросил ее о сыне, она сказала, что отдала его кубанским родственникам Семена».
Странное дело, но еще три года назад родственники Золотарева, что живут на Кубани, сказали нам, что мальчика Сашу гражданская жена Семена сдала в детдом. И как они ни пытались его искать, ничего не получилось».
И вновь материалы Галины Сазоновой:
«…информация от племянницы Семена, Аллы Боровиковской — когда искали Сашу, им было сказано: «Вы не сможете его найти, он в Германии». Я не уверена, что в то время было возможно международное усыновление, поэтому, скорее всего, речь идет о советских гражданах, которые в то время работали или служили в Германии. Таких, кто имел право жить там с семьями, было немного. Есть надежда, что это может быть найдено в каких-то архивах Германии, в списках дипломатических работников или военных специалистов. Проблема в том, что если Сашу усыновили в возрасте одного
