Энигма. Беседы с героями современного музыкального мира - Ирина Анатольевна Никитина
Ирина: Ты выступаешь с концертами по всему миру: Азия, Америка, Россия – в Москве и Санкт-Петербурге. А что с твоей мечтой побывать в Сибири?
Эвелин: Сибирь! О, Боже мой, конечно! Когда я смотрю на свою карту мира внизу, в офисе, я ясно вижу, что действительно была во многих странах, но есть и огромные территории, где я еще не побывала: Сибирь, Монголия, большая часть Африки, например, Южная Америка – я там не была, множество небольших островов, и так далее. Так что… Конечно, во многих местах я бывала более одного раза, но мечтаю поехать в такие места, куда вряд ли смогла бы попасть с выступлениями. И еще, мне кажется, я никогда не умела одновременно хорошо заниматься работой и отдыхать. Так что, если я еду куда-то, чтобы работать, я только этим и занята.
Ирина: Не смешиваешь отпуск и работу?
Эвелин: Да, это у меня не очень выходит. Так что мне бы хотелось выделить время и поехать куда-то, не взяв с собой никаких ударных инструментов, и просто путешествовать!
Ирина: Эвелин, удивительная коллекция, которая здесь представлена, – и это только лишь половина, как ты сказала, верно? Сколько всего предметов в твоей коллекции?
Эвелин: Я думаю, что-то около двух тысяч. Плюс-минус…
Ирина: А откуда берутся все эти инструменты? Ты их покупаешь, заказываешь, находишь?
Эвелин: Все из перечисленного правда. Когда я еще была молодым музыкантом-перкуссионистом, еще в школе, я помню, мой учитель сказал, что мне надо приобрести новые палочки для ксилофона или чего-то в этом роде. Само собой, я пошла к родителям, и, конечно, мои родители купили мне палочки для ксилофона. Затем, может быть, недели через две: «Ой, вы знаете, теперь мой учитель попросил купить мне палочки для литавр». И опять-таки мои мама и папа согласились: хорошо, купим. И еще через несколько недель – барабанные палочки! И тут уже было: «Эй, когда это прекратится?!» Это перпетуум-мобиле… А потом я уже стала более независимой, студенткой на дневном отделении, и зарабатывала свои собственные деньги, тогда я купила себе разные треугольники, тамбурин, кастаньеты, еще какие-то тарелки, кажется. Но я старалась покупать лучшее из того, что могла себе позволить в то время. И я все это храню. Всем, что я приобретаю, я хочу пользоваться долго, всю жизнь, поэтому это самого высокого качества.
Конечно, какие-то инструменты мне подарили, и это всегда приятные неожиданности. Кое-какие инструменты я приобретаю, путешествуя по миру, и это всегда очень любопытно, потому что часто есть возможность познакомиться с теми, кто изготавливает инструменты. Бывают курьезные случаи. Например, я помню свою поездку в Венесуэлу и одного прекрасного человека, который делал традиционные венесуэльские длинные барабаны. Я попала в квартиру в старом многоэтажном доме, где у него была комната, в которой ютилась вся семья, и там же он изготавливал свои барабаны. Он очень настаивал на том, чтоб мне эти барабаны подарить, но я сказала: «Ни в коем случае!» и оставила ему деньги за них. Есть чудесные истории о том, как я разыскивала инструменты в Индонезии или в Индии. Всякое бывало. Ах да, и конечно, с распространением Интернета стало можно много чего разыскать по самым разным сайтам и найти такие штуки, которые ни в одном магазине не продаются.
Ирина: Хорошо, а у тебя есть какие-нибудь русские инструменты?
Эвелин: На самом деле, нет. Впрочем… есть гусли, которые мне подарил один джентльмен, он живет в паре миль отсюда, но, правда, они неисправны. Они хранились у этого джентльмена в гараже, и когда он услышал мое выступление по радио – я рассказывала про музыкальные инструменты, он сказал: «Я знаю, кому я хочу передать этот инструмент». И он был очень любезен, связавшись со мной потом.
Ирина: А без какого инструмента ты бы не смогла прожить?
Эвелин: О, это нечестный вопрос. Что-то вроде: «Назовите своего любимого ребенка, да?» Ох, это совсем… Я не могу ответить. Нет, в самом деле, очень сложно ответить, потому что в каком-то смысле каждый из моих инструментов по-своему особенный. Ведь началось все, еще когда я училась в школе, представь себе. Каждый ребенок по-своему особенный. И здесь то же самое… Дети есть дети, знаешь, у каждого инструмента своя история, так что я… Уф, я вот смотрю на них, и я всех их люблю, да, да, в самом деле люблю. Мне было бы очень тяжело выбрать что-то одно.
Ирина: Эвелин, наверное, твоя самая многочисленная аудитория была на Олимпийских играх 2012 года?
Эвелин: Да, да, много людей, очень много! Я думаю, если считать телезрителей, наверное, 80 миллионов. Это было действительно выдающееся представление. Там была командная работа в лучшем своем проявлении. Можно было по-настоящему почувствовать человеческую мощь, в позитивном смысле. Когда люди объединены одной целью и еще действует сила музыки – это оказывает очень сильное влияние на людей. Я помню, когда меня попросили заняться этим, то задали вопрос: «Какой вид барабанов мы возьмем? Что мы дадим в руки тысяче человек, чтобы они барабанили?» Я задумалась, размышляя: «Так, малый барабан – не совсем то, что надо, или джембе, африканский барабан, или какой-нибудь еще туземный барабан, нет, это все не даст правильного звучания, соответствующего промышленной революции». Знаешь, мы должны были отразить период промышленной революции. При мысли об этом на ум приходят тяжелые удары, грубые поверхности, пот, суровые рабочие с запачканными лицами, с закатанными рукавами, – следовательно, тяжелые удары,
