Литературка Литературная Газета - Литературная Газета 6421 ( № 27 2013)
- Сегодня на подмостках большое количество сцен насилия, агрессии, секса. Если драматург проповедует духовный распад или разврат, то общество должно как-то защищаться от этого? Что вы думаете о цензуре в этой системе координат?
- Мы в журнале руководствуемся положениями Основного закона: пьеса не должна содержать элементов экстремизма, порнографии, призывать к национальной розни и так далее. Что касается опасностей, о которых вы говорите, они сильно преувеличены. Как правило, наши драматурги - иногда прямолинейно, иногда более изощренно - несут гуманные ценности. Я не читал пьес, где бы пропагандировались инцест, убийство или насилие… А сексуальный акт – не предмет искусства, он у всех происходит, в общем-то, более-менее одинаково. Предмет искусства - то, что предшествует сексу и то, что начинается сразу после него. Мы с интересом наблюдаем за тем, что происходит с людьми в результате – возникает отчуждение, разочарование или, наоборот, тяготение друг к другу. Интересно не само физическое действие, а то, что к нему ведет и из него исходит – опять-таки, по Станиславскому.
- Вы долгое время работали в Малом театре, который называют Домом Островского. Почему пьесы великого драматурга XIX века сегодня звучат так современно? Когда же у нас появится новый Островский?
- Я думаю, что причина современности Островского заключается в том, что мы вернулись в те времена, когда сталкиваются две силы – любовь и деньги. Под любовью, условно говоря, мы понимаем общечеловеческие нравственные ценности. Поэтому Островский сейчас актуален как никогда. И в наше время появляются авторы, которые рассматривают похожие коллизии. Та же Слава Пулинович написала пьесу о пятидесятилетней женщине, которая достигла успеха и благосостояния в жизни, но в личном плане чувствует себя абсолютно обездоленной. Жаль, что московские репертуарные театры мало интересуются современными пьесами.
- Их тоже можно понять: боятся, что публика не пойдет на современную пьесу. Это раньше ходили на автора, а сейчас идут на звезд...
- Вы точно подметили: раньше ходили на автора, а сейчас идут на медийных актеров. Но почему бы не назначить на главную роль в современной пьесе какое-нибудь медийное личико? Был я, например, в РАМТе на «Береге утопии» по Стоппарду. Выходит на сцену какая-то девушка неброской наружности, и ее встречают аплодисментами. Я в недоумении, а мне говорят: да это же сама Нелли Уварова - героиня сериала «Не родись красивой». Но вот в провинции нет медийных лиц, а современные пьесы идут. В этом отношении провинциальный театр – наш самый благодарный читатель и потребитель. Некоторые строят свой репертуар на пьесах, опубликованных в нашем журнале.
- Ваш журнал выступает в роли коммуникатора, устанавливает связи «драматург-театр»?
- У нас не просто средство массовой информации, а некий культурный институт, единственный в своем роде. Он выполняет функцию сохранения, воспроизводства и распространения всего лучшего, что есть в нынешней драматургии. Могу сказать, что за те годы, что я здесь работаю, ни одно мало-мальски заметное имя мимо нас не прошло.
К сожалению, журнал сейчас находится в тяжелом финансовом положении. Сумма, которую выделяет нам Министерство культуры России, не индексируется уже третий год, а Федеральное агентство по печати и массовым коммуникациям в этом году заметно урезало финансирование, и не только нашему изданию. Говорят, много забирают большие программы - информационная поддержка предстоящей Олимпиады, Общественное телевидение, не знаю. Раньше нам помогал московский Департамент культуры, но в последние годы мы не получаем оттуда ни копейки. Редакция ищет дополнительные источники финансирования, иначе нам не выжить.
Свадьбой все только начинается
- Хочется верить, что журнал «Современная драматургия» преодолеет трудности и продолжит сеять «разумное, доброе, вечное»: ведь театрам нужны пьесы, и люди продолжают их писать…
- Вы даже не представляете, в каком количестве. На каждый конкурс драматургии приходит несколько сотен пьес. Нужны они? Конечно, только требуется и встречное движение - со стороны театра. Современная драматургия нуждается в продвижении, постановках, и я думаю, что театры, особенно столичные, перед ней в большом долгу, простите за банальность.
- Помнится, в советское время в репертуаре любого театра обязательно были пьесы современных авторов …
- Это тот случай, когда принуждение шло во благо. Не утверждали репертуарный план без современных пьес. У нас в Малом театре каждый раз, когда приближался новый сезон, обсуждали одну и ту же проблему: хоть тресни, но из четырех названий на большой сцене половина должна принадлежать современным авторам. Советская власть придавала театру большое воспитательное и пропагандистское значение. Существовала целая система подготовки профессиональных драматургов: семинары, организованное распространение, книжные издания, репертуарные коллегии… Они приобретали пьесы вне зависимости от того, будут они поставлены или нет, и выплачивали гонорары, на которые драматурги могли достойно жить. Да, было много «шлака», но тогда выросла плеяда драматургов, пьесы которых ставятся до сих пор - Володин, Розов, Зорин, тот же Арбузов… Можно назвать десятки блестящих имен.
- Афоризм Станиславского "театр начинается с вешалки" знают все. А с чего начинается спектакль? С пьесы! Какую бы точку или многоточие вы бы поставили в конце нашей беседы?
- Поскольку ваша газета называется «Литературной», а драматургия есть древнейший вид литературы, живущий уже двадцать пять столетий, то думаю, что и дальше она не умрет. Творческому разуму, да и человеку вообще присуще мыслить диалогом. Думаю, что драматургия наравне с поэзией есть высший вид литературы - хотя бы в силу того, что она обставлена массой условностей. Поэт связан рифмой, размером, формой, а драматург ограничен требованиями сцены. Если бы Лев Толстой вместо романа захотел написать пьесу «Война и мир», как бы он разместил на сцене участников грандиозной битвы на Бородинском поле? А драматург может изобразить это сражение в диалоге двух офицеров, которые, глядя на гремящую вдали битву, ведут разговор, в котором нам открывается и эта картина, и еще много важных вещей.
Драматургия построена на прямой речи, но при этом сам автор не имеет возможности непосредственной апелляции к зрителю, морализаторства. Он как бы растворяется в своих персонажах. При этом хорошая пьеса не заканчивается с закрытием занавеса, а продолжается в общении зрителей, обсуждающих, что же будет с героями дальше. Мне нравятся открытые финалы. Как кто-то сказал, настоящая пьеса свадьбой не заканчивается. Свадьбой все только начинается.
Беседовал Игорь ЛОГВИНОВ
Теги: Эра Станиславского
Грязные танцы
«ЛГ», № 30, 1988 г.
Владимир Каширов,
старший стрелок 6-й мотострелковой роты 2-го мотострелкового батальона 177-го мотострелкового полка
В марте средства массовой информации сообщили о том, что в небольшом городке Краснотурьинске Свердловской области группа молодых людей устроила дикие пляски на мемориале воинам срочной службы, погибшим в в Афганистане и Чечне. Вот так эти современные дикари с опустошёнными и выхолощенными теперешним временем душами почтили память своих земляков. Следствие ещё не закончилось, но уже нашлись не только люди, их осуждающие, но и защитники и покровители.
А ко мне лично опять вернулась боль, которую я пережила четверть века назад, когда узнала о событиях, произошедших с жителем Краснотурьинска рядовым Советской армии Владимиром Кашировым, проходившим службу в 1981-1983 гг. в Афганистане.
Честь, мужество, героизм, жертвенность – понятия вечные, неужели в школах Краснотурьинска никогда эти слова не произносились, неужели ничего не известно о мученической смерти и мужестве жителя этого города Владимира Каширова.
На промелькнувшем в репортаже снимке я успела заметить на мраморной плите его фамилию, и сердце моё вновь сжалось, как и тогда – двадцать пять лет назад, когда в хранимой мной уже пожелтевшей газете прочитала статью "Панджширская баллада", написанную подполковником Александром Олийником. Сейчас я уже и не помню, каким образом у меня оказались эти два листа «Литературной газеты». Храню их до сих пор и надеюсь, что кто-либо из краснотурьинцев прочтёт это и им, может быть, станет стыдно, я имею в виду молодых плясунов, хотя стыд и совесть ныне в очень большом дефиците, это уже почти забытые понятия.
