Газета Завтра - Газета Завтра 789 (53 2009)
Эта крайняя удаленность от Европы и удручала, и одновременно спасала страну.
Теперь признаюсь в своем "расизме": я абсолютно понимаю неизбежность былого расового закона, отмененного в 1987 году. Пока в Австралию принимали только европейских иммигрантов, австралийская цивилизация успешно развивалась, приезжающие поляки, ирландцы, греки, евреи, русские легко впитывались молодой нацией, страна обретала свое национальное лицо. Я уважаю (и искренне, это знают все мои читатели), великую китайскую цивилизацию, японцев, корейцев, вьетнамцев. Но когда к 20 миллионам белых австралийцев добавится каких-нибудь сто миллионов китайцев, былой Австралии не останется, появится еще одна китайская провинция. Не примет же Китай себе добровольно миллиард индусов? Тогда исчезнет сам Китай.
На примере Австралии четко виден закат белой цивилизации вообще. Но сами белые австралы не так уж боятся китайцев и вьетнамцев, кое-кто из австралов искренне считает: пусть уж Австралия станет китайской провинцией, если так суждено. (Кстати, поэтому я не раз писал о мнимых страхах иных наших патриотов перед засилием китайцев в России, теплолюбивая нация, их в нашу тундру не тянет. Австралия китайцам уютнее и теплее, и столь же богата ресурсами). Белые австралы, как я выяснил в разговорах, все как один боятся не Китая, а соседней Индонезии и всего мусульманского Востока. Всего лишь пролив отделяет огромную и богатую, но малонаселенную Австралию от бедной и перенаселенной Индонезии с её исламским фундаментализмом. Что значат 20 миллионов австралов рядом с 180-миллионной мусульманской Индонезией, до которой рукой подать?
Увы, но весь нынешний иммигрантский поток в Австралию — это восточный поток. У них и партия легальная существует, наподобие нашей ДПНИ, антииммигрантская, и хотя в названии партии нет и намека ни на какую нацию, все понимают, о чем речь. Будущее Австралии — это восточное будущее. И хорошо, если китайское, а не индонезийское.
Как говорили мне старые австралы, резко меняется облик городов, уличная аура. По-прежнему ни в Мельбурне, ни в Сиднее аборигенов ты на улице не увидишь. И даже играющие на улицах на своих деревянных трубах якобы аборигены — сплошь перекрасившиеся поляки или индусы. Но квартал за кварталом Западный мир уступает восточному.
Этот пока еще пустующий австралийский континент в переполненном человеческом мире — последний территориальный резерв для новых полчищ Чингизхана.
ПО ПРИГЛАШЕНИЮ русского этнического общества я читал лекции по русской культуре и литературе в храмах и русских клубах, Лариса вела свой тренинг по голосу в Чеховской студии драматического искусства, которую организовал актер Дима Пронин. Русская община как всегда расколота и по поколениям, и по взглядам, и по месту своего былого пребывания. Православных храмов много и в Мельбурне, и в Сиднее, везде. Даже в Тасмании есть своя русская этническая группа и свой православный храм. В Мельбурне я встречался с отцом Игорем из московской Патриархии, большим любителем литературы, читателем нашей газеты, и с отцом Николаем из зарубежников. В Сиднее был в храме у отца Георгия, только что вернувшегося из поездки по России, и резко сменившего свою непримиримую позицию после увиденного торжества Православия в России. И хотя официально примирение и объединение церквей произошло, на деле и прихожане, и сами священники четко разделены, как и сама русская община.
Самая интересная встреча состоялась в Сиднее в недавно отстроенном огромном староверческом храме. Основу прихожан-древлеправославных составляли харбинцы из бывших забайкальских казаков, все богатыри как на подбор. Вот и храм своими руками выстроили. На встречу с настоятелем храма отцом Тимофеем мы пришли вместе с главным редактором газеты "Единение" Володей Кузьминым. Плотный, крепкий русский мужик, очень умный, крепко стоящий на своей вере. Они когда-то встречались в Москве на Рогожке с моим сыном Григорием, тоже старовером, передал привет, узнал о жизни русских староверов в Австралии. С никонианцами не воюют, но держатся отдельно, своим кругом, из их прихода вышло немало иерархов русского древлеправославия.
Когда-то, в девяностые годы я печатал в газете "День" поэтов из второй эмиграции Игоря Смолянинова и Анатолия Бора. Сам печатался в газете народно-трудового союза "Единение". Живы и сейчас кое-кто из, условно говоря, "власовской" волны послевоенной эмиграции. Они, как правило, сидели своим уголком на моих лекциях. В центре — сильная группа харбинских эмигрантов. В отличие от парижской или американской волны первой эмиграции, харбинцы с местным китайским населением не сливались, ассимиляции, подобно парижской или американской, не было, и поэтому в 1949 году, после массового переезда из коммунистического Китая в Австралию, уже дети первой дальневосточной эмиграции, уже второе поколение эмиграции были такими же русскими, как и их отцы. В Австралию приехала из Китая многочисленная чисто русская, одновременно антикоммунистическая, но и радикально патриотическая, если не сказать националистическая эмиграция. Тогда и были созданы ими русские журналы, та же газета "Единение", русские клубы, воскресные школы, построено множество храмов. Харбинская волна сильна в русской эмиграции до сих пор. На них держатся все русские общины, русские храмы, русские издательства и газеты. Изредка на дни юбилеев ездят и ныне в Харбин, в места своей юности.
Третья волна, русско-еврейская, была не так уж многочисленна. Все в тот период предпочитали саму Америку или Европу, чем далекую Австралию. И потому следующее сильное пополнение русская эмиграция получила уже после перестройки, когда в страну кенгуру хлынули молодые русские специалисты, охотно принимаемые австралийскими властями и до сих пор. Многие из них даже имеют двойное гражданство и изредка навещают свою родину: математики, физики, химики, биологи, программисты, — люди необходимых в Австралии профессий.
Но, окунувшись с головой в свою высокооплачиваемую работу, они охотно на досуге посещают русские клубы. В западной среде им слегка душновато и скучновато. В отличие от второй и третьей волны, они тоже не скрывают свою русскость. И, подобно харбинцам, не стремятся ассимилироваться.
Нина, один из руководителей мельбурнского русского клуба, в богатом поместье которой мы и остановились на время, находила отдохновение в устройстве вечеров, подобных моему.
Расскажу и о русском еврействе, в истинном патриотизме которого я был убежден еще со времен моего посещения Иерусалима и других святых библейских мест. Они, выехав из России, уже окончательно, до конца дней своих, останутся русскими. Пусть они по ряду причин держатся обособленно от харбинцев и власовцев, но своей русской стаей. Не стремясь влиться в австралийскую чуждую им среду. Открывают свои русско-еврейские издания, свои центры, свои театры. У Залмана Шмейлина клуб русской поэзии "Лукоморье", где мне тоже удалось выступить, и убедиться в их прекрасном знании и преклонении перед русской литературой.
Я выступал в прямом эфире крупнейшей австралийской радиостанции SBS и в Мельбурне у Симы, и в Сиднее у Володи Дубоссарского, отвечая на самые острые вопросы своих русско-еврейских слушателей. Лишний раз убедился — им явно не хватает России. Да и дома у них все разговоры о России, вокруг России, Путин или Медведев их интересуют гораздо больше, чем местные политики, они знают не только Валентина Распутина, но и Диму Быкова, зато не следят за австралийской литературой. У каждого русского австрала дома тарелка телевизионная, смотрят московские программы. Как и вся Австралия, живут в большинстве своем в небольших домах. Из миллионов сиднейцев или мельбурнцев лишь чуть больше сотни тысяч живут в многоэтажных зданиях, все остальные предпочитают свои дома. Если есть работа, берут кредит на 20 лет, покупают готовый домик и не спеша выплачивают.
Не менее приезжих туристов любят свою австралийскую природу. Встречаются со своими диковинными зверями не в зоопарках, а прямо в лесу. Как мы, к примеру: выехали на рыбалку на угрей, за 300 километров от Мельбурна, где-то посередине остановились в лесу перекусить — а нам навстречу вышла стая рослых кенгуру со своими детенышами. Бежать от нас не спешили, большинство настороженно, но внимательно следили издали, несколько взрослых кенгуру, очевидно уже и до нас прикормленных людьми, пошли знакомиться с нами, Хлебом мы запаслись заранее, ели кенгуру прямо с рук, как наши буренушки, не иначе, позволяли себя гладить, из сумок у мамаш смешно торчали головки детенышей. Потом нас кое-кто упрекал, кенгуру могли и рассердиться, у них мощные передние лапы. Но, думаю, и звери отличали злоумышленников от добросердечных или просто любознательных людей. Ведь отстрел кенгуру разрешен и даже поощряется (так же, как и отстрел коал, милых сонных ушастых медвежат) — якобы наносят вред сельскому хозяйству. Мешают овцеводству. Так сначала истребили аборигенов, затем сумчатых тасманийских тигров, гигантских трехметровых кенгуру, всё меньше становится и коал, миллионы их шкурок пошли на сувениры. Увы, придет время исчезновения и самих кенгуру, внесем в "красную книгу", тем более, что в неволе они не спешат размножаться. В поединке баранов и кенгуру победят бараны, они приносят бизнесу и экономике Австралии миллиардную прибыль.
