Газета Завтра Газета - Газета Завтра 40 (1037 2013)
Стара, коса
стоит Казань.
Шумит бурун
"шурум-бурум"
Посмотрите-ка на неё сегодня. Александр Проханов, не так давно побывавший там, с восторгом рассказывал мне, каким прекрасным современным городом стала за эти годы некогда "косая Казань", у жителей которой к тому же и паспорта с обозначением национальности. А легендарный город-герой Сталинград, известный во всём мире? Недавно замечательная наша спортсменка Елена Исинбаева, сталинградка, рассказала в "Советской России", в каком жалком состоянии прозябает ныне город, ставший гордостью всей страны, символом нашей великой победы, жителям которого вместо паспортов выдали филькины грамоты.
Не зная об этом, Шогенов не в силах представить и того ("Они же не враги себе!"), что власть по своей необразованности, элементарной тупости может не соображать, какими могут быть последствия её решений, её дел не только для всей страны, но и для их собственных шкур. Наконец, даже после растерзания СССР именно самой властью, прямые наследники той власти могут стремиться к растерзанию России. Тем более, что их дети, внуки, награбленные богатства, дворцы, любовницы - уже за бугром.
Апостроф
Владимир Винников
3 октября 2013 0
Политика Общество
Александр ОСТРОВСКИЙ. Расстрел "Белого дома". Черный Октябрь 1993 года, изд. 2-е, исправленное и дополненное. - М.: Книжный мир, 2014, 640 с., 2000 экз.
Вышедшее пять лет назад в издательстве "Яуза" исследование известным отечественным историком событий, приведших к расстрелу Дома Советов, сразу привлекло к себе внимание читателей. Поскольку на обширном фактическом материале Александру Островскому удалось доказать, в общем-то, очевидное, но тщательно умалчиваемое и замазываемое обстоятельство: "черный октябрь" 93-го стал естественным и необходимым продолжением августа 91-го.
У любой контрреволюции, как у любой революции, есть собственная логика. И если вторая, как известно, пожирает своих детей, то первая, судя по всему, их растлевает.
Сегодня даже трудно представить себе, как могли развиваться дальнейшие события в России, приди к власти те же Руцкой с Хасбулатовым. "Афганцы" против чеченцев, война всех против всех? Или - восстановление социальной справедливости, проведение экономических реформ по китайскому образцу, реинтеграция "постсоветского пространства"?
Но второй сценарий, наверное, нельзя считать реальным - не было ни лидеров, способных справиться с единым тогда фронтом Запада, Китая и компрадорской советской "номенклатуры", ни организованной политической силы, способной выдвинуть таких лидеров, ни "овладевшей массами идеи", способной создать такую организованную политическую силу.
Где и кто герои 93-го двадцать лет спустя? Да, они были депутатами. Да, они были губернаторами. Да, они были даже министрами. Но героем-подвижником своей идеи не остался никто.
С их врагами-компрадорами уже тогда было всё ясно. Маски "демократии" слетели с их лиц сразу и навсегда, обнажив хищные: медвежьи, волчьи, лисьи, шакальи, - пасти. Даже ни одного льва, ни одного тигра в этой стае не оказалось. Все они набросились на труп убитого Советского Союза, стали обгладывать его до костей, становиться миллионерами, миллиардерами, обзаводиться "запасными аэродромами" за границей. Ликовать, как ловко и быстро развели "лохов" на "свободу" и "демократию". Пресмыкаться перед Западом, который развёл их самих, как лохов, на "богатство"
Но этот "пир духа" завершился очень быстро - от советской экономики осталась, по большому счету, только "труба", за доступ к которой началась жестокая конкуренция, в которой "медведи" легко одолели "шакалов", оттеснив тех к порогам иностранных посольств. Но шкуры этих, пока неубитых, "медведей" уже распределены по логовам западных "орлов", "львов" и "тигров".
Как там у Шекспира: "Мавр сделал свое дело"?
Александр Островский приводит в качестве ключевой цитаты для понимания происходящих событий фразу из письма американского посла в Москве Джека Мэтлока, датированную уже "лохматым" 1989 годом: "Нынешний хаос во внутриполитической жизни СССР предоставляет Соединенным Штатам беспрецедентную возможность повлиять на советскую внешнюю и внутреннюю политику. Наши возможности отнюдь не безграничны - мы не можем заставить их отдать нам ключи от своей лавки, - но достаточны, чтобы изменить в нашу пользу баланс интересов по многим ключевым вопросам, при условии, если проявим достаточную мудрость в умелом, последовательном и настойчивом использовании нашего скрытого влияния".
Как говорится, приоритеты понятны.
И они последовательно продолжают осуществляться - ведь у наших "партнеров" англосаксов, как известно, "нет постоянных союзников, есть только постоянные интересы". Получение "ключей от чужой лавки" - один из самых мощных и неизменных интересов хоть американских "ковбоев", хоть британских "джентльменов". И для этого все средства хороши: от пропаганды "свободы и демократии", а также инструментов "скрытого влияния" до ковровых бомбардировок и "точечных" ударов
Вот и мечутся наши "медведи" то в ту, то в другую сторону, договариваются то с американскими "орлами", то с британскими "львами", то с китайскими "драконами" о целости своих бесценных шкур, продолжая драть три шкуры со своего согласного и безгласного народа
Это вполне понятная, прозрачная и ошибочная "стратегия поведения" с неизбежным и хорошо предсказуемым концом. Если двадцать с лишним лет целенаправленно лишать народ "сил подняться", не спасут ни многомиллиардные счета в западных и восточных банках, ни мегатонные атомные боеголовки на стратегических ракетах.
Бог ведь не в силе, а в правде. И правду эту надо знать.
Книга Александра Островского - один из необходимых "кирпичиков" такого знания.
Хотя многое в ней должно быть уточнено - например, тот факт, что Конституция РФ 1993 года принималась не референдумом, а неким "всенародным голосованием" вместо референдума, проведенным согласно указу всё того же Б.Н.Ельцина, и, соответственно, не имевшим никакой юридической силы. Но "если звёзды зажигают, значит это кому-нибудь нужно" То же самое можно и нужно сказать о расстреле Верховного Совета России в 1993 году.
Незабываемое
3 октября 2013 0
Политика Культура Общество
О выставке, посвящённой годовщине Октября-93, рассказывает Геннадий Животов
Рана девяносто третьего года в нашем сознании никогда не исчезнет. Она может затянуться, излечиться, но полностью стереть следы её существования не удастся. Когда художник видит войну на улицах города, он больше не может этого забыть. Тем более невозможно стереть такие воспоминания, когда у тебя на глазах буквально рушится государство, причём на моменте краха ничего не заканчивается. Идут годы, и ты наблюдаешь последствия, ужасные даже сами по себе, но все они будто бы постоянно перекликаются с трагедией, произошедшей двадцать лет назад.
В годовщину событий Октября-93 мы, художники, на протяжении двадцати последних лет проводили акции. Так поступили и в этом году. В зале всероссийского созидательного движения "Русский лад" прошёл вечер памяти, там же открыта выставка - картины, фотографии. В основу экспозиции легли работы, которые были показаны на самой первой выставке объединения "Русский пожар", возникшей буквально сразу после трагичных октябрьских событий. Тогда я испытывал что-то наподобие мрачной эйфории, потому что, то ли по наивности, то ли из-за неведения, полагал, что для художника катастрофы подобного рода это невероятно ценный опыт.
В девяносто третьем был Музей Революции, который сейчас называют Центральным государственным музеем современной истории России. Сразу же после расстрела "Белого дома" я отправился в этот музей с целью провести выставку. Стал долго и подробно рассказывать о своих намерениях. Конечно, там знали, что произошло в стране. Я же говорил обо всём этом и о том, какие собрались художники, что за материалы они готовы предоставить, но на меня смотрели чуть ли не с ужасом. В тот момент это мне казалось поразительным: ведь здание называлось не как попало, а Музеем революции. И тут восстание народа произошло у них прямо под носом, а они открещиваются.
Сегодня в зале движения "Русский лад" висят мои рисунки, изображающие героев Октябрьского восстания 1993 года. Среди них Виктор Морозов, который возглавлял казачью заставу. Видел его все дни, в течение которых росло напряжение. Сам я, казалось, на тот момент стал человеком улицы, поскольку моя мастерская была рядом, и окружающая обстановка игнорировала стены и закрытые двери, она проникала в комнаты и неотступно существовала рядом со мной. Менялась каждую секунду, всё мрачнела и мрачнела. Потом Дом Советов оцепили. Мы пробирались к нему ночами, через заборы и тайные лазы. Там, за кордоном, наступила удивительная атмосфера, когда в осенней мгле люди жгли костры и всё чего-то ожидали. Они пели, рассказывали истории. Такое забыть нельзя.
