Литературка Литературная Газета - Литературная Газета 6571 ( № 41 2016)
Он был уверен в своих силах и сноровке. Все эти годы он неустанно учился владению оружием сначала с Бэктэром, а потом и с нукерами, и потому привычно и легко он ощущал себя перед поединком.
«Посмотрим, – презрительно думал он – есть ли среди вас такие, что лучше меня владеют саблей».
– Ну что, готов? – спросил он, насмешливо оглядывая своего противника.
Тот стоял, безвольно опустив плечи, еле удерживая в руках саблю и щит. Он был заметно выше и плотнее Тэмуджина, но было видно, что страх и неуверенность овладели им, сковали его всего.
– Что молчишь или уже в штаны напустил?! – грозно и насмешливо спросил Тэмуджин. – Испугался?.. Выбирай: будешь биться со мной или я тебя просто так зарублю, как этих двоих. Ну!
Парень шевельнулся, затравленно оглянувшись назад, будто искал помощи у своих, прошептал что-то про себя и поднял щит, прикрываясь. Отступив на два шага, он расставил ноги, пригибаясь, приготовившись к сече.
– Племя твоё виновно передо мной, – холодно глядя на него, сказал Тэмуджин, – а сейчас небо рассудит нас с тобой. Поэтому бейся со мной хорошо, заслужи перед небом прощение.
Тот молча оглядывал его, выжидая. Начиная поединок, для затравки Тэмуджин дважды ударил его по щиту, порезав на нём сыромятную бычью кожу. Тот оказался привычным к сабельному сражению; стоя к нему боком, он умело отвёл его удары, держа саблю наготове, выжидая время для удара. Тэмуджин ударил ещё, призывая его к бою, и тот вдруг яростно пошёл вперёд, один за другим нанося удары по его щиту. Оскалив зубы, с ненавидяще загоревшимися глазами, став похожим на ощетиненного в драке молодого пса, он отчаянно ввязался в бой.
Тэмуджин, прикрываясь от него и отступая, пристально следил за тем, как он двигается, и скоро приметил: когда тот бил, делая выпад вперёд, то слишком далеко отводил щит в сторону и у него спереди открывались ноги.
Тэмуджин дождался, когда у того вышел первый запал, и в свою очередь пошёл вперёд, всё так же нанося удары по щиту, рубя по натянутой коже. Он решил обмануть его, делая вид, что старается разломать ему щит, чтобы он остался без защиты. Тот пошёл на его уловку и принял игру – кто кому быстрее разобьёт щит.
Отдышавшись, меркит снова пошёл вперёд. Тэмуджин этого и ждал: отступая и незаметно следя за его ногами, он выждал, когда из-за щита они открылись, и в миг, когда тот с силой обрушил третий или четвёртый удар, отвёл его и тут же нанёс короткий режущий удар по выставленному вперёд левому бедру, чуть выше колена. Из разрезанной косульей штанины хлынула кровь, парень, исказив лицо от острой боли, на миг опустил оружие и щит, и в это время Тэмуджин сверху сразил его косым ударом по шее, разрубив до ключицы. Парень упал сначала на колени и, обливаясь кровью, рухнул перед ним вниз лицом.
Тэмуджин, уже не глядя на него, обернулся к толпе подростков, победно и зло оглядел их.
– Ну, кто ещё хочет сразиться со мной? – изменившийся голос его звучал холодным медным звоном и чувствовалось, что он готов биться с ними ещё и ещё, до тех пор, пока не перебьёт всех.
Толпа молчала. Пытливо оглядев опущенные головы подростков, Тэмуджин полой рубахи насухо вытер лезвие сабли, убрал его в ножны, быстро надел поднесённые Хасаром доспехи и сел на коня.
Разбирая поводья, он чувствовал на себе почтительные взгляды своих сотников и воинов, столпившихся, чтобы посмотреть на его поединок.
«Пусть и они видят, – удовлетворённо подумал он, – что я не только приказы отдавать умею…»
Без мужчин с собачкой
Без мужчин с собачкой
Искусство / Искусство / Киномеханика
Кондрашов Александр
Полина Кутепова в новелле «Аничков мост»
Теги: Киноальманах «Петербург. Только по любви» , Полина Кутепова
К чему привели прогулки по великому городу?
Киноальманах «Петербург. Только по любви», снятый семью режиссёрами-женщинами, показался очень милым, женственным, в меру капризным, а иногда вздорным. И очень грустным.
Имена создателей в кинокругах хорошо известны: Рената Литвинова (она сняла первую новеллу «Сны Иосифа»), Анна Пармас («Девочки»), Оксана Бычкова («Утро»), Наталья Кудряшова («Аничков мост»), Аксинья Гог («Селфи»), Наталья Назарова («Просто концерт») и Авдотья Смирнова («Выгул собак»). Мне показалось, что женские истории этого альманаха – ответ на успех (у критики и фестивальных жюри) фильма Анны Меликян «Про любовь». И любовь в альманахе есть. Не в каждой новелле, но есть. И первая романтическая, и в зрелом возрасте, и материнская, но больше здесь женского одиночества как раз без любви – мужчин почти нет, а если есть, то какие-то смешные, не «мужчинские». А главное, что есть и что перебивает всё, это – тоска. Иногда даже смертная.
Первая новелла с красавицей Ренатой Литвиновой о том, как некая французская режиссёрша снимает фильм о Бродском и его любовях, удивила. Вроде она про поэта, о любви к его поэзии, но стихи здесь читаются, когда плохо, когда очень плохо, сама историйка какая-то невнятная, аляповато манерная, вымученная, я даже подумал: а не троллит ли Рената Муратовна (режиссёр, автор сценария и исполнительница одной из ролей) Иосифа Александровича, не издевается ли над чрезмерным обожествлением его в Петербурге? Но ни любви, ни Петербурга, ни Бродского в этой новелле я не углядел. Наверное, не дорос.
В других эпизодах такого ощущения тотальной профессиональной беспомощности не было.
Очень тронула новелла «Утро», она о рождении любви. Обычный парень познакомился с неказистой девушкой, прикинувшись глухонемым. Она не ждала, а может быть, уже и не надеялась ни на что, но увлеклась и полюбила своего глухонемого. За короткое экранное время мы видим, как девочка (очень хорошая работа Надежды Лумповой) меняется. Нахмуренная, недоверчивая бука превращается в свободную, счастливую, влюблённую красавицу. Потом обман обнаруживается, выясняется, что парень не глухонемой, всё должно рухнуть, но не рушится. И очень хорошо, что у этой истории светлый, обнадёживающий финал.
«Материнские» новеллы («Девочки» и «Просто концерт») имеют некий социальный оттенок. В первой любовь, разумеется, побеждает политику. Мать-«сталинистка» и беременная дочка-«либерастка» примиряются, когда УЗИ показывает, что в её чреве – девочка. Ещё одна. Третья. Муж ушёл, но ничего, женщины вместе потянут и третью. Какая-то ожидаемая мораль.
В «Просто концерте» у разбитной матери-крановщицы (из множества подобных «простонародных» ролей, сыгранных Анной Уколовой, можно составить если не город, то рабочий посёлок точно) дочка не простая, а обладающая ангельским голосом, но она вынуждена петь в хоре мальчиков и тяготится тем, что нужно скрывать, что она девочка. Впрочем, и здесь всё заканчивается миром.
А вот в новелле «Селфи» модные изломы и выверты современного мегаполиса миром не кончаются. Прелестная девушка, как будто «из бывших», как будто из Серебряного века, приезжает в Питер, чтобы… напиться, переспать с первым попавшимся и покончить жизнь самоубийством. Петербург с его мрачными подворотнями, дворами-колодцами и чёрными каналами для этого очень подходит. Но гибнет после многих попыток не она, а совершенно посторонний человек. Такая вот заразная нелепая декадентщина с элементами трагифарса и социальной сатиры.
Сильное впечатление на меня произвела новелла «Аничков мост», где замечательно сыграла Полина Кутепова. Тут Петербурга очень много. Величественного, мрачного, гнетущего. Героиня (понятное дело, тоже одинокая, несчастная женщина) – экскурсовод. У неё неожиданно возникает судьбоносная дискуссия с американскими туристами (особенно с одним из них – настоящим индейцем) по поводу клодтовских коней. О свободе и статуях на мосту. Человек покоряет диких лошадей, осёдлывает и подковывает, или наоборот: мустанги сбрасывают человека и все оковы-подковы, вырываясь на волю? Возможность существования второй версии так потрясает героиню, что появляется надежда, что и она возродится и вырвется из давящей обыденности на волю.
Последняя новелла – тоже об одинокой женщине (её играет Анна Михалкова), которая гуляет с собачкой по прекрасному городу, надеясь, что всё-таки когда-нибудь будет прогуливаться с коляской, а не с собакой. Кому, как не ей, быть матерью?! И она многое для этого делает. Но попадаются всё какие-то уроды-мужики, включая питерского шамана в исполнении почему-то Михаила Боярского. Но наконец зимой в Летнем саду «дама с собачкой» встречает кого-то отдалённо похожего на чеховского Гурова. Ну хоть что-то. Появляется надежда.
Какой толк в создании подобных киноальманахов, ведь зрителей на них приходит мало? Он есть: специалисты, люди, от которых зависит кинопроизводство, поймут, кто из «режиссёрской семёрки» чего стоит и кому можно давать деньги на полный метр, а кому пока рано.
