Газета Завтра - Газета Завтра 832 (96 2009)
Городское правительство разрешило, чтобы в этом общественно-деловом районе, который собирается построить в Петербурге дочка "Газпром нефти" ОДЦ "Охта", высота башни-доминанты комплекса составила 403 метра при разрешенной для этой территории максимальной высоте в 100 метров. Городская комиссия по землепользованию рекомендовала в данном случае разрешить отойти от предельных высотных параметров".
И как, скажите, не удивиться тому, что Министерство культуры пытается встать на защиту культуры? Ведь с самого начала перестройки все профильные ведомства работают над разрушением той структуры, к которой приставлены. Было так и в Минкультуры во времена Швыдкого. И вот тебе новости! Удивишься тут!
Министерство образования делает всё, чтобы разрушить систему образования и довести население до поголовной безграмотности. Призывники, то есть дети и воспитанники демократии, свидетельствуют: это удалось. Многие призывники не умеют читать и считать. Вот он, монархический проект! В царевы времена тож само было!
Министерство здравоохранения разрушало и разрушает систему здравоохранения. Делается всё, чтобы люди не могли лечиться и жить долго. Минсоцразвития разрушает систему социальной защиты населения. Чтобы люди не могли жить достойно. Министерство экономики целенаправленно разрушает экономику. Министерство промышленности со своей задачей: разрушить промышленность, — тоже справилось. Разрушило. Министерство обороны борется с обороной и оборонным комплексом. И все министры, все министерства, как один: разрушают, уничтожают, ухудшают. Для того и поставлены. А тут какой-то запрос вместо ордена княгини Ольги, милостиво выданного из РПЦ...
Комитет землепользования дал согласие! Комитет как таковой или комитетчики? То есть конкретные люди. Но если по конституции земля и недра принадлежат многонациональному российскому народу, то почему неназываемые комитетчики пользуют многонациональный народ и его историческое достояние самым изощренным образом?
Извиняюсь, но ценность представляет не токмо присутствие чего-то. Завода, к примеру. Как хорошо, с одной стороны: и рабочие места, и продукция. Но, с другой стороны, и отсутствие чего-то — ценность. Завода, к примеру. В местах туристических маршрутов. Многие страны делают большие деньги на том, что ничего не делают: ничего не строят, обеспечивая поток туристов, любующихся теми или иными видами.
А дама из Шепетовки, не считаясь с мнением коренных ленинградцев, блокадников, многие из которых с риском для жизни делали всё от них зависящее, чтобы сохранить исторический облик города, шо хочет, то и ворочет.
Раньше культуру финансировали по остаточному принципу. Сейчас, как посмотришь на современные произведения культуры и производителей культуры, по бросовому.
Валентин Пруссаков ИСЛАМСКАЯ МОЗАИКА
Каждый, кому доводилось бывать в султанате Оман, не мог, вероятно, не обратить внимания на удивительное сочетание в нём давних традиций и современности. С первых дней своего прихода к власти (1970) султан Кабус бин Саид стал реально заботиться об удовлетворении не только материальных, но и духовных потребностей своих подданных: на его личные средства по всей стране были построены сотни мечетей.
В мае же 2001 года под вечно голубым небом Маската, столицы султаната, возник один из бесспорных шедевров современной религиозной архитектуры: главная мечеть султана Кабуса, создание которой потребовало многолетнего труда и колоссальных материальных средств
Всего в нескольких шагах от мечети султана и его горней атмосферы, заставляющей думать о вечном и неизменном, уже совсем иной мир — разноголосица и суета современного арабского города. Не так далеко и внушительное здание Центрального Национального банка. Но даже этот храм теперешних поклонников золотого тельца поражает своеобычностью. Его главные, массивные ворота приковывают взгляды прохожих, а точнее, проезжающих: уверяют, что они сделаны из чистого золота...
По набережной Маската можно легко и беззаботно слоняться часами без всякого дела. Здесь царит бездумная атмосфера покоя, сладкого ничегонеделанья и тихого, безмятежного счастья. Восточные люди (в основном, судя по внешнему виду, пакистанцы), не слишком озабоченные своим внешним видом, прохаживаются не спеша и с чувством собственного достоинства (даже, если у них нет ни гроша за душой! — В.П. ), будто совершают что-то исключительно важное и преисполненное глубокого смысла. Каждый занят собой и собственными размышлениями. Никто, как, скажем, в Каире или в Хургаде, не пристает к иностранцам и не выпрашивает нагло бакшиш. Здесь "хорошо и удобно жить", говорили мне местные англичане, и я им верю. А кругом, куда ни кинь взгляд, воистину райская красота: ласковое солнце, ленивое шуршание волны и восхитительный вид на зеленую гору со старинным португальским фортом на ее вершине. Не надо никакой Москвы, никакого Нью-Йорка с их шумом-гамом, сутолокой, чудовищной экологией и непрерывными "крысиными бегами" под самодовольным и отвратительным слоганом: "Another day, another dollar"…
Главным достоинством Омана для иностранцев, конечно, является его почти всегда спокойное и теплое море. Однако стоит заметить, что его глубины хранят множество тайн далекого или же не слишком отдаленного прошлого. Об одной из них мне рассказал английский журналист Джон Безант (внук знаменитой теософки Анни Безант), авантюрист со стажем, немало поколесивший по странам Залива.
Вторая мировая война. Хотя Оман и хранил традиционный нейтралитет, морские и воздушные сражения проходили в непосредственной близости от его побережья. 28 августа 1944 года в Оманском заливе немцы потопили американское торговое судно "Джон Барри". На его борту был необычный груз: 3 миллиона серебряных саудовских риалов стоимостью 80 миллионов долларов и серебряные слитки на сумму свыше трехсот миллионов долларов. Самое же любопытное, что всё это богатство предназначалось для Советского Союза, и было, как писали американские газеты, "подарком Сталину".
Казалось, сокровища затонувшего судна обречены навсегда лежать на морском дне. Но в 1989 году йеменский шейх Ахмед аль-Улаки организовал международную экспедицию, в результате которой удалось отыскать часть затонувших монет. Но основная часть "сталинского подарка" так и не была найдена…
Однажды мне довелось стать свидетелем грозы, столь редкостной в Омане. Привычную ночную тишину нарушили сильные раскаты грома и яркие вспышки молнии.
Ужель не видишь ты,
Как облака Аллах перегоняет…
И с неба Он низводит горы (облаков),
В которых град (хранится),
Он поражает им, кого желает,
Его отводит Он от тех, кто мил Ему.
(Перевод Валерии Пороховой)
Прошла гроза — и словно стало еще светлее и чище как в природе, так и на душе...
Говоря об Омане, вспоминая этот удивительный и редкостный во многих отношениях султанат, никуда не спешащий, но идущий вперед твердой и уверенной поступью, не могу не отметить того, что в этой небольшой стране, где проживает около двух миллионов человек, достигнут завидный уровень благополучия и стабильности. Однако некоторые наблюдатели упорно сетуют на отсутствие там демократии. Как бы отвечая всем им, султан Кабус однажды сказал: "Так ли уж счастливо живут в странах, где регулярно проходит голосование? Побеждают ли подлинные народные избранники? Нет. Выборы — всего лишь борьба за власть. Борьба между теми, кто думает только о собственной выгоде, а вовсе не о благе народа".
Очевидно, многим, кто испытал на себе российский "опыт демократии", трудно будет не согласиться с этими мудрыми и точными словами оманского монарха.
Владимир Малявин — Владимир Бондаренко НА ТАЙВАНЕ
Владимир МАЛЯВИН. Как вы, Владимир Григорьевич, восприняли Тайвань и тайваньцев за время своего пребывания здесь?
Владимир БОНДАРЕНКО. Я понял, что тайваньцы, конечно, тоже китайцы, но во многом иные. Я встречался с председателем Комитета по культуре Тайваня госпожой Хуан Би-дуань, с журналистами и учёными, с рыбаками и крестьянами. Был на крайнем юге острова, на маяке Элуанди и в Кендине на самом берегу океана, в Хенчуне и Гаосюне, проехал по дорогам Тайваня через всю страну, побывал даже на горном востоке, близко познакомился с тайфуном, но уцелел, только зонтик улетел куда-то в Австралию.
