Владимир Бояринцев - Перестройка: от Горбачева до Чубайса
А революции рука — стальная ВЧК?
Отношение к русским четко проявилось в высказывании Ф.Э.Дзержинского: «В 1922 году, когда Дзержинский был уже главой всероссийской чеки, он написал жуткие слова об этих своих юношеских чувствах к русским. Феликс Дзержинский писал: «Еще мальчиком я мечтал о шапке-невидимке и уничтожении всех москалей»» (Гуль Р. Дзержинский. «Молодая гвардия», 1992; книга, выпущенная в Париже в 1935 году).
«Пролетарское принуждение во всех своих формах, начиная от расстрелов, является методом выработки коммунистического человека из материала капиталистической эпохи» — вот как понимал сущность своего террора Дзержинский» (Р.Гуль). И далее: «Глава чекизма, первый предложивший старую формулу — «дерзайте быть страшными, иль вы погибнете», — был опустошающе бездарен в речах, а в статьях до зевоты, до одури беспомощен и скучен».
«На фоне октября, поднявшись над партией и страной вождь ВЧК вырастал в жуткую и страшную фигуру, похожую на думающую гильотину. С созданием ВЧК фактическая власть переходила в руки Дзержинского, кроме Дзержинского, никто не влиял на Ленина. «Ленин стал совсем невменяем, и если кто имеет на него влияние, так это только «товарищ Феликс», Дзержинский, еще больший фанатик и, в сущности, хитрая бестия, запугивающий Ленина контрреволюцией и тем, что она сметет нас всех и его в первую очередь…», — свидетельствует такой авторитет, как народный комиссар Л.Б.Красин» (Р.Гуль).
Если предреволюционный терроризм был направлен против представителей государственного управления, то «еще более ужасен государственный терроризм, выражающийся в сознательном уничтожении своих граждан» (П. Кошель). Этот террор был начат еврейскими большевиками против русского народа.
«Для кабинетного окружения Дзержинского очень типичен председатель петербургской ЧК Моисей Урицкий, злобное трусливое ничтожество… При Дзержинском состоял…кровавейший следователь ВЧК Яков Агранов, эпилептик с бабьим лицом», здесь также и Бела Кун. «Ему вместе с чекистами Фельдманом и достойной особой монографии, фурией коммунистического террора, Р.С.Залкинд, прославившейся под псевдонимом Землячка, Дзержинским была поручена террористическая расправа в Крыму 1920 года» (Р.Гуль). Здесь было расстреляно 50 ООО человек.
В этой же команде сын буржуазной еврейской семьи Вихман, которого за садистские казни расстреляли сами еврейские большевики, Гольдин, заявлявший: «Для расстрела нам не нужно ни доказательств, ни допросов, ни подозрений. Мы находим нужным и расстреливаем, вот и все!»
Здесь кончивший жизнь самоубийством следователь ВЧК Миндлин, правовед Рончевский, женщины Залкинд, Конкордия Громова — Товарищ Роза, Евгения Бош, Ревекка Мейзель-Пластинина, Ремовер, садистка Брауде.
Отметим, что Зиновьев (Апфельбаум) только в одном Петербурге в ответ на убийство Урицкого приказал расстрелять в одну ночь 500 человек заключенных, взятых по алфавиту, а за несколько дней в Петербурге было расстреляно 1300 человек заключенных.
«После этого был объявлен страшный красный террор. Было расстреляно более 10 000 заложников, все они были русскими. Что же получается? Один еврей стреляет другого еврея, а за это казнят ни в чем не повинных 10 000 русских людей, среди которых не оказалось ни одного еврея» (Г.Климов).
Было совершено покушение и на В.И.Ленина, стреляла Фанни Каплан (Фаня Ефимовна Ройдман). Эти два покушения, совершенные евреями, дали возможность еврейским большевикам начать крупномасштабное уничтожение русской интеллигенции (для начала), куда включается и офицерский состав русской армии и православное духовенство. «И расстреливают тоже около 10000 русских людей, и снова ни одного еврея среди заложников…Евреи сразу показали всем, кто здесь хозяин, а кто раб» (Г. Климов).
По данным А.Дикого («Русско-еврейский диалог», Нью-Йорк, 1970) количество жертв еврейских большевиков составляет:
— Гражданская война (1917–1921) — 3 миллиона человек;
— Красный террор (1917–1923), интеллигенция — 250 тыс. человек;
— Крестьяне и рабочие — 1 миллион 300 тысяч человек;
— Вторая волна чекистского террора (1923–1930) — 2 миллиона человек;
— Третья волна чекистского террора (1933–1937) — 1 миллион 600 тысяч человек.
Это без учета жертв голода начала двадцатых и начала тридцатых годов.
Что касается периода особого беспокойства еврейских правозащитников, периода с 1937 по 1953 год, то речь об этом пойдет ниже.
«АРХИПЕЛАГ ГУЛАГ»
Современные российские демократы очень любят говорить об «архипелаге ГУЛАГ», то есть о Главном Управлении Концентрационных Лагерей, в создании которого обвиняют русских коммунистов («русские коммунисты» — только так говорил И.В.Сталин на Девятнадцатом съезде партии). При этом говорят примерно так про бывшего сидельца 1937–1953 годов: «Он сидел в ГУЛАГе», что равносильно фразе: «Он сидел в главном управлении лагерей». Правда, и эта фраза имеет смысл, когда мы говорим об основателях этого ведомства.
О людях, создававших систему концентрационных лагерей, в своей книге «Жандармы и чекисты. От Бенкендорфа до Ягоды» (М., «Вече», 2002) ее автор Н.Г.Сысоев, в частности, пишет: «В седьмом номере журнала «Родина» за 1998 год была напечатана любопытная статья Виктора Бондарева «Симфония или химера?». Автор публикации, рассуждая о превалирующей роли евреев в большевистском эксперименте в России, как бы ненароком делает следующий «разоблачительный» вывод: «До 1937 года евреи составляли значительную часть партийного и государственного руководства, они разрабатывали планы промышленной модернизации, коллективизации, обеспечивали идеологическую основу формирования тоталитарной системы, да и ГУЛАГ тоже их изобретение».
Однако уважаемый автор в принципе не сделал сенсационного открытия. Известно, что октябрьский большевистский переворот привел к власти в России ленинскую революционную еврейскую клику, и никакой это не пещерный антисемитизм или оговор целой нации, это — историческая реальность.
Первоначально ГУЛАГ — одно из самых дьявольских порождений российско-еврейского большевизма, собственно, и был создан именно для перековки «неверных», иначе говоря, не принявших идей новой государственной религии. Однако вскоре он превратился в огромную фабрику уничтожения людей. Первыми организаторами и «крестными отцами» невольничьего «архипелага» как раз и были выходцы из тех самых местечек — «крутые» чекисты Федор Эйхманс и Лейзер Коган. Но все же главным «энтузиастом» строительства разветвленной системы исправительно-трудовых лагерей, несомненно, является Матвей Давыдович Берман — яркий представитель так называемой «когорты пламенных революционеров», до фанатизма уверовавших в большевистскую идеологию, как в религию…»
Вот краткие сведения об «отцах» ГУЛАГа.
Лазарь (Лейзер) Иосифович Коган, 1889 года рождения, бывший махновец, затем чекист, прошедший путь от начальника Особого отдела 9-й армии до начальника Особого отдела ОГПУ — «тайной полиции внутри тайной полиции». «Вот с этой-то влиятельной чекистской должности Коган с «энтузиазмом» и отправился создавать «архипелаг ГУЛАГ»» (Н.Г.Сысоев).
В помощь ему был выделен «практик марксизма» — Мотл (Мотя-Матвей) Давидович (Давыдович) Берман, отец которого до революции владел кирпичным заводиком. После февральской революции Мотя Берман поступает в юнкерское училище, где за четыре месяца вместе с двумя евреями-большевиками Баком и Татарийским получает военное образование, чтобы «на законном основании проникнуть в армейские ряды».
В 1918–1920 годах Берман вырос от председателя уездного ЧК до председателя Томского губчека, был начальником контрразведки Восточно-Сибирского военного округа, занимал высокую должность в представительстве ОГПУ по Средней Азии, где работал под началом Льва Николаевича Вельского (Абрама Мовшовича Левина).
В 1932 году Берман становится начальником ГУЛАГа, а Коган — его заместителем, оба они получили по заслугам несколько позже!
Сталин имел мужество отмежеваться от «деятельности» старых большевиков, в лице которых деятели черты оседлости захватили основные посты в партии, государстве и карательных органах, уничтожая русскую интеллигенцию и русский народ.
И, повторимся, недаром на Девятнадцатом съезде партии в своем коротком выступлении по поводу изменения названия партии Сталин ни разу не сказал «большевики», а говорил только «русские коммунисты».
Теперь же внуки недобитых деятелей «пятой колонны» в репрессиях двадцатых-тридцатых годов обвиняют не своих дедушек и «бабушек русской революции», а членов КПСС-КПРФ, которые давно уже являются не партией Ленина, а партией Сталина. И пока руководством КПРФ не будет сформулирована четкая позиция по отношению к этому периоду русской и советской истории, молодое поколение, под влиянием тотальной демократической информационной обработки, будет смотреть на современных коммунистов как на палачей русского народа.
