Журнал Наш Современник - Журнал Наш Современник №6 (2001)
...В ночь на 1 июня 1944 года четыре вражеских сторожевых корабля, тральщик и два миноносца пытались прорваться в Выборгский залив. Четыре торпедных катера под командованием Героя Советского Союза капитан-лейтенанта В. П. Гуманенко решительно атаковали противника. Катер старшего лейтенанта В. Некрасова под сильным артиллерийским огнем вырвался вперед и поставил дымовую завесу. Под ее прикрытием остальные катера пошли в атаку. По ним вели огонь более 100 автоматических и полуавтоматических пушек. Несмотря на это, катер старшего лейтенанта С. А. Глушкова с короткой дистанции выпустил торпеды и потопил вражеский корабль. Два других торпедных катера под командованием старшего лейтенанта А. В. Суворова, встретив сильный заградительный огонь, не смогли приблизиться к противнику. Они атаковали его с другого направления и торпедировали сторожевой корабль. Вышедшие на помощь Гуманенко четыре торпедных катера под командованием Героя Советского Союза И. С. Иванова потопили еще один сторожевой корабль.
Во время этого боя был подбит катер лейтенанта М. Н. Хренова, на котором служил Виктор Кусков. На палубе начался пожар, который вскоре охватил весь катер. Виктор Кусков и Григорий Матюхин сражались с огнем за живучесть корабля. На моряках горела одежда, волосы, неимоверно жгло тело, из ран лилась кровь.
Исчерпав все возможности борьбы с огнем в моторном отсеке, моряки выбрались на палубу. Здесь лежали раненые. Григорий Матюхин и Виктор Кусков надевали на них спасательные пояса, спускали за борт.
Командира моряки обнаружили в рубке. Тяжело раненный, он был без сознания. Рядом лежал офицер соединения лейтенант Прушинский.
- Товарищ командир! - громко воскликнул Виктор.
Тот медленно открыл глаза, едва слышно произнес:
- Оставить катер!
Известно, что согласно требованиям корабельного устава, традициям, установившимся на флоте, командир покидает корабль последним. Да разве можно оставить катер, оставить раненых? Этого не могли допустить ни Матюхин, ни Кусков; они хорошо знали и другую морскую заповедь: "сам погибай, а товарища выручай". Старший краснофлотец Кусков надел на командира пробковый спасательный пояс и вместе с ним спустился за борт. Офицеру штаба помогал главный старшина Григорий Матюхин.
Оба моряка старались как можно быстрее "отбуксировать" офицеров от горящего катера. Это было нелегко: ведь оба и сами были ранены. Соленая вода разъедала раны и обожженное тело. Кускову порой казалось: нет, не выдержать, нет, не хватит сил... "Я-то ладно, а командир, - пронеслась мысль. - Его надо спасать". И вновь откуда-то брались силы, и моряки поддерживали раненых офицеров, подбадривая друг друга.
Вскоре раздался сильный взрыв. В воздух взлетели обломки катера.
Силы оставляли Кускова и Матюхина. Но несгибаемая воля, чувство долга перед спасением раненых офицеров и надежда на помощь придавали им новую энергию. И они держались. Утром над местом гибели катера появился наш самолет. Снизившись, он обследовал участок моря, разыскивая людей. Кусков и Матюхин кричали, махали руками. Летчик заметил их и, покачав крыльями, ушел в сторону нашего берега. А вскоре подошел торпедный катер и доставил моряков на базу.
Когда смертельная опасность миновала, Кусков и Матюхин почувствовали, насколько они ослабли и как сами нуждаются в помощи. Два с половиной часа моряки держались на воде, спасая раненых командира и офицера, борясь за их жизнь. В госпитале врач насчитал у Виктора более 20 осколочных ран.
За участие в потоплении трех кораблей противника, отвагу и героизм, проявленные при этом, и за спасение раненых офицеров гвардии старшему краснофлотцу Виктору Дмитриевичу Кускову и гвардии главному старшине Григорию Ивановичу Матюхину Указом Президиума Верховного Совета СССР от 22 июля 1944 года было присвоено звание Героя Советского Союза.
Талисман
Первые дни войны капитан-лейтенант Дмитрий Климентьев Ярошевич, командир подводной лодки Щ-310, встретил в море, в боевом походе. Только 10 июля, исчерпав запасы автономного плавания, "Щука" направилась на базу. Узкими таллинскими улицами Ярошевич быстро шел домой, в семью. Спешил. Не стесняясь прохожих, порой переходил на "бег трусцой". Ожидал: сейчас обнимет, поцелует любимую жену Машу, возьмет на руки сразу обеих дочурок: трехлетнюю Нину и годовалую Галочку, закружит с ними по комнате. Знал: Нина пролепечет: "А что ты мне сегодня принес, папа?"
Что сегодня принесет папа? Да ничего. Хорошо, что сам живой остался. И скажет: "В следующий раз обязательно новую куклу Таню принесу".
Но не было вопроса, не было крепких объятий, не было жениных поцелуев.
Сердце сжалось от предчувствия чего-то страшного, когда, позвонив, капитан-лейтенант не услышал торопливых шагов жены, радостных и звонких возгласов малышек-дочурок. Торопливо достал ключ и с трудом, не сразу вставив его в замочную скважину, открыл, наконец, дверь.
В комнате было - как после погрома.
- Вакуировались они, Дмитрий Климентьевич, вакуировались, - повторяла вышедшая в коридор старушка-соседка.
- Куда эвакуировались? Куда уехали? Адрес знаете? - нетерпеливо задавал вопросы флотский командир.
- Не знаю, миленький, не знаю, - вытирая слезы, говорила соседка. - Я бы тоже уехала, да куда мне, старой? Помру в дороге. А ваших увезли.
Дмитрий Климентьевич понимал, что сборы, видимо, были короткими. Захваченная врасплох, растерявшаяся Мария Михайловна наскоро собрала в дорогу необходимое для детей бельишко, одежонку, оставив все ценные вещи в квартире. Разве много возьмешь, унесешь, когда на руках две дочки-малышки?!
Капитан-лейтенант бессильно, тяжело опустился на стул. Что же делать? Где искать адрес родных? Куда они уехали? К кому обратиться?
Закрыв комнату и передав ключ соседке-старушке, Дмитрий Климентьевич со щемящим сердцем уходил из родного дома. Ничего не взял из вещей. Взял лишь из ящика стола семейный альбом. И еще взял маленького, сантиметров 10 величиной, негритенка - любимую игрушку дочурки Ниночки, "пупсика", как называла негритенка малышка, которого любила и с которым не расставалась даже во сне. И снова подумалось командиру-подводнику: "Да, сборы были, видать, спешными, если Ниночка даже "пупсика" своего забыла..."
С того июльского дня 1941 года Ярошевич не расставался с "пупсиком". Это был его талисман. Он поклялся тогда маленькой дочурке Ниночке, что отомстит проклятым фашистам, будет бить их беспощадно. И клятву свою сдержал: два транспорта, один - в 1942 году, другой - в 1944-м, потопили подводники под его командованием...
С галса на галс ложилась подводная лодка, производя поиск противника. И вот вечером 17 марта 1945 года командир отделения гидроакустиков, старшина 2-й статьи Павел Крючков доложил:
- Шум винтов транспорта, трех военных кораблей, левый борт, курсовой девяносто!
Продолжительный сигнал ревуна бросил экипаж по тревоге на боевые посты.
- Торпедная атака! Лево на борт! Курс триста двадцать пять градусов! Носовые и кормовые торпедные аппараты к выстрелу приготовить! - одну за другой отдавал команды капитан 3-го ранга Д. К. Ярошевич.
Подводники действовали во время торпедной атаки умело, быстро, как единый, хорошо отлаженный механизм.
В голосе командира чувствовались уверенность, спокойствие, и эта уверенность передавалась всему экипажу. Каждый подводник верил в опыт, мастерство командира, и командир в свою очередь был уверен, что каждый подводник точно выполняет на своем боевом посту то, что надо делать. Все шло как на учении или тренировке, по крайней мере, внешне выглядело так. Те же сосредоточенные, серьезные лица, тот же блеск в глазах, азарт атаки, азарт боя, итог всего, к чему готовится моряк, ради чего он служит.
К-53 маневрировала для выхода в торпедную атаку.
Прошли считанные минуты, и зазвучало протяжное:
- Но-с-с-овые а-а-п-п-а-р-а-т-ы!
И отрывисто, резко:
- Пли!
"Катюша", как почувствовали в отсеках, слегка вздрогнула своим могучим стальным телом, освобождаясь от трех выпущенных веером торпед. Со скоростью 44,2 узла они устремились к вражескому транспорту.
В отсеках, в центральном посту повисла тишина. Слышалось лишь монотонное журчание гирокомпаса. Все с нетерпением ожидали результатов атаки. И вдруг услышали сильный взрыв.
В 18 часов 23 минуты "катюша" всплыла под перископ. Командир прильнул к окуляру. Атакованного транспорта на водной поверхности не было. Лишь корабли ходили малым ходом. Они занимались спасением тонувших гитлеровцев.
Командир прошел по отсекам, поздравил подводников с победой.
После атаки противник ожесточенно преследовал "катюшу", сбросив на нее около 300 глубинных бомб. Но она вышла победителем из неравной схватки. Тогда, в марте 1945 года, фашистское радио не раз сообщало о потоплении совет-ских подводных лодок в том районе, где находилась одна К-53. А она - жила!..
