Андрей Пионтковский - Третий путь к рабству. О причинах путинизма и путях выхода
Но президенты не имеют право на личные реакции. Исторически М. Ходорковский был прав. То, что он предлагал и то, что он делал в последние годы, было направлено на выход страны из ловушки олигархического капитализма. Выход, который совершенно не устраивает бюрократию и ее вооруженный отряд — силовые структуры. Именно поэтому они с таким сладостным остервенением набросились на свою жертву, почувствовав команду «фас». Путь М. Ходорковского, путь разделения бизнеса и власти лишал их в перспективе привычной сладкой роли — крышевания всей российской экономики от нефтяных компаний до мебельных магазинов и продуктовых ларьков.
Наступление силовиков на бизнес — это не великий поход за восстановление социальной справедливости, это бунт долларовых миллионеров против долларовых миллиардеров, это не борьба против порочной системы криминального капитализма, это борьба за перераспределение власти и собственности внутри этой системы.
Два собеседника, которые, к сожалению, не поняли друг друга в феврале, смогли бы много сделать вместе для модернизации России. Но оба они оказались заложниками старой системы. Один — в камере СИЗО № 4 «Матросская Тишина». Другой — в Кремле.
Бурные, продолжительные аплодисменты. Все встают. Чтобы не сесть
20 ноября 2003 года.
Лакейская овация, устроенная В. В. Путину делегатами XIII съезда РСПП, по своей продолжительности и холуйской восторженности может соперничать только с овацией И. В. Сталину делегатами XVII съезда ВКП (б).
И те и другие имели все основания недолюбливать невысокого сурового человека, которому они так бешено аплодировали, и серьезно опасаться его.
И те и другие решились на маленькую фигу в кармане, последнюю в их политической жизни. Делегаты съезда победителей набросали несколько десятков черных шаров при избрании генерального секретаря. Делегаты съезда побежденных переизбрали в состав правления РСПП М. Ходорковского.
Оба съезда сами по себе были бессмысленны и бессодержательны, но оба обозначили символический рубеж смены постреволюционных элит. В 1934 году — ленинской на сталинскую, а в 2003-м — ельцинской на путинскую.
Оговорюсь сразу, в начале XXI века смена элит, скорее всего, произойдет гораздо менее кровожадным способом, чем в первой половине XX века. Сгниют в тюрьме или таинственно исчезнут единицы. Желающим дадут возможность эмигрировать. Разоружившимся перед партией и принесшим клятву личной верности потаниным-кудриным сохранят кое-какой капиталец, часть недвижимости, наложниц, что-нибудь еще по мелочи. Но в целом ельцинская элита (олигархи первого ряда, «либеральные реформаторы», идеологическая обслуга режима) уйдет с авансцены. Причем уйдет безропотно и покорно.
Напрасно Б. Березовский, В. Гусинский и И. Малашенко призывают ельцинскую гвардию к сопротивлению и даже предлагают ей вождя сопротивления — Анатолия Чубайса.
Масса исследований была посвящена вопросу, почему ленинская гвардия так покорно пошла под нож сталинских репрессий и даже поставленные к стенке продолжали восклицать: «Да здравствует Иосиф Виссарионович!»? Ведь среди них были и люди недюжинной смелости, проявленной в ходе Гражданской войны, и недюжинного ума, которые не могли не понимать, куда влечет их ход событий.
Разгадка лежит на поверхности. Коммунистическая номенклатура не могла выступить против сталинской диктатуры потому, что она сама шаг за шагом создавала ее, была к ней абсолютно лояльна, чувствовала в ней себя абсолютно комфортно, совершила вместе с ней все преступления, включая уничтожение миллионов русских крестьян в годы коллективизации. Страстно желая остаться внутри этой системы, они аплодировали любым репрессиям, включая расстрелы собственных жен и братьев. Сталинизм не был для них отрицанием ленинизма. Он стал его логичным и естественным продолжением.
Таков же и механизм поведения ельцинской элиты. Совершив приватизацию, которая в глазах подавляющего большинства населения всегда останется несправедливой, она потеряла возможность удерживать власть и собственность демократическим путем. Ей понадобился русский Пиночет, который «железной рукой поведет Россию по пути либеральных реформ».
Так возник проект «Наследник» 1999 года. Основным инструментом реализации проекта стала чеченская война, и ведущие «либералы» убеждали всех, что в Чечне «возрождается российская армия», и с энтузиазмом составляли списки несогласных предателей. Интеллектуалы услужливо разрабатывали концепции «управляемой демократии», «авторитарной модернизации», «административной вертикали», «диктатуры закона». Когда потребовалось заткнуть рот последнему оппозиционному коллективу на телевидении, либералы поручили «раздавить гадину» любимцу партии СПС Альфреду Коху.
Однако, как это и неизбежно должно было случиться, путинский проект зажил своей собственной жизнью, породив и новую элиту, и новый стиль — православных банкиров с окладистыми бородами, генералов спецслужб, крышующих мебельные магазины и нефтяные компании. Даже сейчас, когда рогозины уже пришли за Чубайсом и деловито интересуются, арестовали ли его, либералы все еще отчаянно пытаются вписаться в новый державно-имперский стиль. Его же волокут к либеральной параше, а он кричит о либеральной империи. Как и в 1999 году, ему хочется громче всех прозвенеть державно-патриотическими м… и убедить власть, что он свой, что они вместе с Кохом будут во славу Империи скупать собственность на Украине.
Как и в случае с «ленинской гвардией», срабатывает тот же механизм, который заставит их до конца кричать: «Да здравствует Империя! Да здравствует Владимир Владимирович!».
Почему Россия не будет доминировать на постсоветском пространстве
30 января 2004 года.
Если есть сегодня какая-то одна идея, объединяющая всех тех очень разных людей, которые так любят называть себя российской политической «элитой», то это идея «доминирования на постсоветском пространстве», восстановления в том или ином качестве российско-советской империи.
Ясно представляю себе трогательную картину — Дмитрий Рагозин ведет закованного в кандалы Анатолия Чубайса в Лефортово, и оба они скандируют: «Да здравствует Империя!».
Постимперские мессианские комплексы всегда были характерны для российского политического класса. Но если в первое постсоветское десятилетие наша дипломатия с чрезвычайной помпой вела свои фантомные битвы «против расширения НАТО», за «традиционные российские интересы на Балканах» и т. д., то теперь ее оперативное пространство сужается до постсоветского, где она и собирается дать свой «последний и решительный бой».
Боюсь, что при сохранении своих сегодняшних установок она обречена еще на одно поражение, причем гораздо более серьезное. На этот раз речь будет идти не о фантомах величия — не пустить Эстонию или Словению в НАТО, — а о вещах действительно очень важных — отношении к нам наших ближайших соседей.
Россия не будет «доминировать» на постсоветском пространстве и не восстановит там никакой «империи», как это грезится нашей политической «элите». И не потому, что на этом пространстве появляются новые игроки, обладающие значительно большими экономическими, информационными, военными ресурсами. В создании империй ресурсы не самое главное.
Россия уже теряла империю в 1917 году. Через три года она вышла из Гражданской войны разрушенной и обессиленной страной. На Кавказе и в Средней Азии ей противостояла традиционно стремившаяся в эти регионы Великобритания, владычица морей, победительница в Первой мировой войне.
В течение нескольких месяцев почти без видимых усилий большевики восстановили Российскую империю, как бы даже и не заметив присутствия Великобритании. Как же произошло это чудо и почему оно не произойдет сегодня? Да потому, что голодранцы 11-й армии несли на своих штыках народам бывшей Российской империи вдохновляющую коммунистическую идею социальной справедливости и освобождения угнетенных трудящихся Востока. Неважно, что идея оказалась ложной, а ее реализация преступной. Это выяснилось позднее. А тогда она увлекала миллионы людей независимо от их национальности и не просто была квазирелигиозной идеей, а играла роль самой настоящей новой религии.
Прав был Андрей Амальрик, еще в 1960 году с математической точностью предсказавший распад Советского Союза, когда он писал: «Как принятие христианства продлило на 300 лет существование Римской империи, так и принятие коммунизма продлило на несколько десятилетий существование Российской империи». СССР мог распасться немного раньше, немного позже, по тому или по другому сценарию (например, югославскому), но когда коммунистическая религия умерла в душах сначала жрецов, а потом и прихожан, советская теократическая империя была обречена.
