Василий Песков - Полное собрание сочинений. Том 21. Мир на ладони
Но где и как нарядные эти созданья зимуют? Поиски мест успехом не увенчались. Предположили, что монархи проводят зимние месяцы в Мексике. Объявления в газетах дали нужные результаты. Тут давно на маленькой территории в горах Сьерра-Мадре лесорубы замечали зимой роение прилетавших откуда-то мотыльков. Недолгие поиски позволили места роения обнаружить. Они оказались в горах на высоте трех тысяч метров на нескольких лежащих близко друг к другу полянах, окруженных лесом и скалами.
Энтомологи плясали от радости, увидев «миллион миллионов» жителей северной части Америки, коротавших зимнее время в крошечной точке земли. Восторг ученых умножился, когда они увидели на крыльях бабочек полинявшие ярлычки, приклеенные у Великих озер, близ Нью-Йорка, на Миссисипи. Да, это были монархи, порхавшие летом на огромных пространствах Америки. Тут же они в буквальном смысле коротали зиму. Чудо было в том, что это крошечное местечко они безошибочно находили, хотя летели к нему в первый раз (!). А привлекало местечко монархов тем, что температура их тела совпадала с температурой горного воздуха, позволяя бабочкам экономно тратить энергию до весны. Температура эта была близкой к нулю. Монархи при ней пребывали в полусонном состоянии. Стволы и ветви хвойных деревьев были унизаны гирляндами бабочек. Велик ли вес каждой! Но наблюдатели пишут: «Под весом огромного числа монархов на дереве обломился восьмисантиметровой толщины сук».
Пользуясь легкостью ловли оцепеневших бабочек, энтомологи продолжали и тут их метить, желая проследить путь на север. И это сразу дало результат. Несколько бабочек были пойманы в Техасе, за тысячу километров от места зимовки. Подсчет показал: легкие летуны за сутки одолевали до ста тридцати километров.
Массовый отлет начался после того, как воздух прогрелся, и ожившие бабочки, покидая приютившие их деревья и травы, образовали в воздухе черно-оранжевый хоровод. Через несколько дней гостеприимное место в мексиканских горах опустело. А бабочки большими скоплениями, где подгоняемые ветром, где сопротивляясь ему, летели на север и растворялись в огромных пространствах.
Живут монархи недолго – не более года. Но этого довольно, чтобы, покинув зимовку, они могли бы, достигнув теплых равнин, оставить потомство.
Кормясь, монархи тут же откладывают яички размером с булавочную головку, из которых через несколько дней появляются маленькие прожорливые гусеницы. Едят они непрерывно, и через две недели их вес возрастает почти в три тысячи раз. Потом гусеницы окукливаются, а из куколок появляются сияющие яркими красками монархи. Ранние выводки спариваются на родине, а те, кто запоздал с появлением на свет, летят на зимовку и «роятся» там с приходом весны и уж потом летят к любимым своим молочаям на теплых равнинах.
Бабочка, кокон и гусеница – все вместе.
Монарх не самая красивая из бабочек. Знаменитой сделали ее перелеты. Тысячи километров движутся яркие летуны по пути к незнакомому месту, затерянному где-то в Мексиканских горах. Они безошибочно эту точку находят. И это остается одной из загадок биологической навигации.
Летят бабочки только днем. Полет их трудный. Помеха главная – ветер, хотя, оказавшись попутным, бабочкам он помогает. Многие становятся жертвами птиц, для которых большие скопления летунов – добыча легкая и желанная. Иногда, не по своей воле, бабочки летят над городами, поражая людей оранжево-черной живой метелью.
Самцы по дороге на север все погибают. А самочки, долетая до любимых своих молочаев, в благоприятное теплое время производят на свет новое поколение путешественников.
Монархи не единственные летуны на значительное расстояние среди бабочек. Но если у других чешуйчатокрылых перелеты связаны с поисками новых жизненных пространств, то у монархов мы видим целенаправленные миграции в определенное место с возвращением на родину.
• Фото В. Пескова и из архива автора. 8 октября 1999 г.
В гостях у лесничего
Окно в природуПервые дни в октябре были волшебными. Над Жиздрой утрами стоял туман, да такой, что в белом его молоке лошади как бы плавали – видно было только голову, шею и спину. Даже ворон, сидевших на облетевшем ясене, эта картина завораживала, и они не пугались ни скрипа двери, ни наших шагов, ни голоса, однотонно просившего с другого берега невидимой Жиздры: «Кум, перевези!» Наконец заскрипели в тумане уключины, и две невидимые нам души, соединившись, дружелюбно обсуждали вчерашнее деревенское происшествие. «Пить надо меньше!» – встрял в разговор мужиков женский голос….
К Жиздре мы шли по шею в тумане. Казенная фуражка лесничего Сергея Михайловича Новикова была для нас маячком над белым разливом. Ощупью, держась за перила, благополучно миновали скользкие из жердей кладки через болотце и были где-то возле реки. Беспокойно в тумане крякала утка и, пугаясь нас, полетела, свистя крылом.
– Вот полюбуйтесь, – остановился Сергей Михайлович и поднял повыше ладонь, чтобы мы разглядели сокровище, лежащее кверху ногами. Шмель. Растрепанный, в черной бархатной одежонке с темно-оранжевыми полосами, весь покрытый капельками росы, летний гуляка безропотно принял неизбежный с осенними холодами конец. «Я вчера еще заприметил его: не жилец. Впрочем, можно попробовать оживить», – Михаил Сергеевич подышал в кулак. Не добившись успеха, еще подышал. А тут и солнышко подоспело. Вынырнув из тумана, как из мешка, оно и шмеля достигло теплым своим лучом, и чудо случилось: потрепанный шмель шевельнул лапками и вдруг пополз по теплой ладони и перелез на осенний запоздалый цветок…
Даже маленькая радость с утра способна весь день сделать ладным, складным, даже счастливым. Солнце быстро съело туман. Обозначились дали с желтыми пятнами леса. Жиздра текла у ног голубой и спокойной.
У Жиздры стоит маленький городок с веселым названьем Козельск. В нем в те дни рубили капусту, жгли картофельную ботву и кучи опавших листьев. Пахучий дымок напомнил далекое время, когда с востока сюда, до Козельска, в марте 1238 года докатилось войско Батыя. Пала Рязань, пала Москва, а Козельск, как маленький ежик, ощетинился и сорок дней сражался, пока не лег прахом. И этим стал в истории знаменитым.
Лесничий Сергей Михайлович Новиков.
Позже с юго-востока сюда то и дело «изгоном» (быстрым набегом) наведывались крымчане. Козельск в те годы нес сторожевую службу. Стрельцы на вышках пристально наблюдали за степью и, если видели клубы пыли, сейчас же поджигали на вышке сухую метлу, это был знак соседу, тот свою метлу зажигал, и такими сигналами с берегов Жиздры оповещали Москву об опасности. В те же часы на всех лесных дорогах и у речных перелазов секли дерева и валили вершинами в сторону набегавших. Название «засеки» в памяти сохранилось поныне.
«Я не смогу – бумаги замучили, а вы съездите посмотрите, в самой глухой части леса есть что-то, о чем тут спорят. Камни какие-то: крепость не крепость, жилье не жилье. И все древнее…»
После полудня с местным краеведом (геологом в прошлом) поехали мы к местечку с названьем «Чертово городище».
Ехали по лесам давним, примыкавшим когда-то к брянским. Ходил по этим лесам топор, но все же сохранились в них древеса, высоко державшие головы над старым уже подростом. Соснам лет полтораста, дубам – за двести. Внизу стоял уже сумрак, а головы великанов были освещены заходящим солнцем и все сияли прощальными красками осени.
Ни единой души, ни зверя не встретили мы по дороге к «Чертову городищу». Только синицы пищали, собираясь к месту ночлега, да сойка будоражила лес истошным криком. Проехать тут можно было только на вездеходе, а потом пришлось пехом двигаться по кустам, по колючкам, осоке, местами балансируя на тонких жердочках перелазов.
Места у Жиздры равнинные, но вдруг лесная тропинка потянула нас в гору. И вот мы стоим уже на огромных вздыбленных серого цвета камнях, в щелях между которыми растут дерева. Кое-где корни дубов обнажены, и видно, как крепко камни ими обвиты. Тихо. Слышно внизу – с шорохом падают листья, ползет еле видимый хлопотливый жучок. Сова круто бесшумно развернулась и тут же скрылась за елью.
Путешествуя по ломаной каменной горке, невесть откуда взявшейся тут, на равнине, надо беречься – в любом месте, поскользнувшись на травах, на зеленом бархатном мхе, полетишь вниз.
Наверху то ли от преодоленного лесом пространства, то ли еще от чего чувствуешь подъем духа. Человеку со склонностью к мистике бог знает что может тут прийти в голову. Откуда эти камни? Геолог уверенно говорит, что им миллионы лет. Лились когда-то широкие русла воды по равнине, несли песок. Из песка спрессовались тут глыбы. «Вот, глядите, дырки в камнях – следы росших когда-то в песке корней». Похоже на правду. Но что тут было миллионы лет после того? Каменная гора непременно привлекала людей. Краеведы тут спорят: одним мерещится забытый каменный город, другие видят след поселенья. При раскопках находят следы человека – черепок от горшка, косточку. Нечто подобное я видел в прошлом году в Швеции, но не стал догадку свою «обнародовать» до встречи с Сергеем Михайловичем.