Юрий Шалыганов - Проект Россия. Полное собрание
Виртуальный мир стремительно совершенствуется. Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы понять: ЭТО будет развиваться. Форма тела или смена пола – нонсенс, о котором, мы уверены, многие попросту не думали. Большинство несет в себе остатки религиозного общества, пока еще сопротивляясь логике материализма.
Чтобы понять, чем все закончится, вспомните: людей разделяет форма носа или цвет волос. С одной стороны, можно до хрипоты доказывать, мол, «принадлежность к нации определяется не цветом ж… а состоянием души» (из к/ф «Внук Гагарина»). Но с другой стороны, природа общества так устроена, что человек не имеет иных ориентиров определить своего (носителя тех же правил, что и он), кроме как по внешнему виду.
Изменения уже идут в рамках сегодня допустимого. По тем же принципам развивалась индустрия моды. Нельзя было сразу укоротить юбку до мини. Ее сначала подняли до лодыжек, потом до колен, потом чуть выше колен, потом еще выше, потом чуть ниже детородных органов. Затем дырки стали делать в интересных местах. Процесс и сегодня идет, никто не думает останавливаться на достигнутом.
Каждое изменение шло в рамках приемлемости. Всегда находились «революционные матросы». Они эпатировали общество, совершая прокол за рамки приемлемого. Кто уходил слишком далеко, того относили к психически больным и не воспринимали их инициативы. Но если новшества были в границах приемлемого, общество фыркало, но активно косилось в сторону запретного развлечения.
На очереди мораль. Материализм логично приходит к пересмотру прошлых норм добра и зла. Счастье это когда приятно. Остальное не имеет значения. Вы говорите, такое недопустимо? Но это же вы говорите. И чем ваш голос весомее моего? Эту страшную правду безбожного общества нечем опровергнуть.
Общество, приведенное в новое состояние, породит новую систему, развитие которой приведет к еще большему процессу атомизации. Если люди по поводу разного цвета волос конфликтуют, по поводу глобальных отличий тем более вступят в конфликт. Сложно предположить, во что это выльется. Одно можно сказать точно – человек в новой системе будет исчезать.
На эту тему европейские интеллектуалы думают уже не одно десятилетие. Некоторые, увидев адские глубины последовательного развития логики материализма, опешили и по сию пору пребывают в прострации. Мэтры философии осознают глубину пропасти, в которую звали общество, и каются. Французский философ современности Мишель Фуко пишет работу «Герменевтика субъекта», где зовет не в постмодернизм, а к традиционным ценностям. Аналогичные настроения накрывают многих мыслителей.
Исход интеллектуалов из материализма обозначился в конце второго – начале третьего тысячелетия. Пока еще не произошло полного осмысления куда бежать, но ясно одно – бежать надо. В бществе растет количество людей, понимающих: они «приплыли» совсем не туда, куда думали. Кто осознает всю полноту опасности, делают попытку развернуться назад. Кто понимает наполовину, те суетятся. Кто вовсе не понимает, продолжают идти в прежнем направлении, повторяя речевки прошлой эпохи.
Впитав с молоком матери безбожное мировоззрение, люди оказались в сложной ситуации. Они видели движение в ад, но не видели, как можно остановиться. Логика подталкивает их к единственному выходу – к Богу. Но Бог современными людьми отрицается рефлекторно.
Опасность черной стеной надвигается на человечество. Действительность превзойдет самые смелые прогнозы. Для человека, не знающего Бога, выхода нет. Для верующего человека выход есть, потому что Бог сказал: «верующий в Меня, дела, которые творю Я, и он сотворит, и больше сих сотворит» (Ин. 14, 12).
Глава 16
Степень опасности
Нарисованный выше мир современный человек оценит негативно, но это будет относительная оценка. Для нас такое непривычно, как для жителя XV века был непривычен вальс (фактически мужчины и женщины прилюдно обнимались). Но если мы хотим оценить мир в целом, а не относительно нашей эпохи, ее привычек и вкусов, нужно признать: ужасы нового мира ужасны для нас. Для наших потомков это будет так же естественно, как для ацтеков – воевать не с целью передела территории, а ради захвата пленных для принесения их в жертву.
Разные существа живут по разным законам. Если волк питается зайцами, это не говорит о том, что он плохой. И если заяц питается травой, это не значит, что он хороший. Это по-разному устроенные живые организмы. Через свой способ жизни, в том числе и через жертвы, они являются жизнеспособными. Аналогично и с социальными организмами, суть небиологическими формами жизни. Система майя, равно как персидская или либеральная, являются живыми. Естественно, системы ценностей разных организмов тоже разные. Судить о чужой системе мерками своей некорректно.
Европейцы могут называть цивилизацию ацтеков кровожадной за то, что те каждый год совершали многотысячные человеческие жертвоприношения. Себя европейцы считают человеколюбивыми (гуманистами), хотя их система каждый год убивает несколько миллионов человек (аборты). Вся разница в возрасте убиваемых и в способности защищаться. Ацтеки убивали взрослых, имевших возможность для спасения. Человек мог избежать плена, и даже будучи плененным, имел шанс убежать. Гуманисты оправдывают мучительную смерть неродившихся младенцев, у которых нет ни единого шанса избежать приговора.
Гуманисты прикрываются законом, постановившим не считать этих младенцев за людей. У ацтеков тоже был закон, согласно которому пленных не считали за людей. На каком основании гуманный закон считается правильным, а закон ацтеков неправильным? Мы не видим иных оснований, кроме одного – гуманисты оказались сильнее ацтеков. Будь соотношение сил обратным, восприятие правильности законов было бы другим.
Тот факт, что одна система с позиции другой оценивается крайне негативно, ничего не меняет. Как бы ацтекам гуманизм ни казался плох, для самих гуманистов это ничего не значит. Члену системы сама система не может казаться плохой. Он будет ругать частности, но не выступит против фундаментальных установок – мировоззрения своего общества.
Например, член потребительского общества способен призывать к борьбе с пороками и стремиться сделать жизнь лучше, по умолчанию предполагая: все это должно произойти в рамках материализма. Если даже ему доказать, что пороки, против которых он протестует, следствие материалистического мировоззрения, и допустим, он поймет, все равно предпочтет жить с этими пороками, а не отказаться от них.
Что из того, что землю заселят люди запредельного вида и со странной шкалой ценностей? Возникнет новый тип общества. Люди-кошки будут ловить и мучить людей-мышей для своего удовольствия. Не надо всплескивать руками: по большому счету это ничем не отличается от сегодняшнего убийства младенцев, совершаемого женщинами ради своего благополучия. (Если мужчина понуждает женщину к аборту, он как минимум соучастник убийства, как максимум организатор).
Если рассуждать объективно, и то и другое действие лежат в одной плоскости – смерть одного ради блага другого. Этим правилом пропитана вся человеческая история. Меняются форма и мотив, но не суть. Все так при условии, если в новой ситуации предполагается сохранение общества. Любую трансформацию, даже самую непривычную, можно понимать как эволюцию. Чем обернется эволюционный процесс, предсказать нельзя.
Факт превращения человека в нечеловеческое существо для материалиста не повод для тревоги. Все течет, все меняется, какие проблемы? Были клеткой, потом обезьяной, затем гомосапиенсом. В будущем станем каким-нибудь гомокомпьютером. Для атеистов в этом и заключается эволюция.
Повод для беспокойства возникает, если развитие системы противоречит идеалам материализма – построению земного рая. Какой человек будет жить в раю и какой это будет рай – вопрос второго порядка. Главное, там будет жить человек, форма которого соответствует его эпохе. Материалист серьезно озадачится проблемой, если увидит неприемлемые для себя последствия. Если осознает: развитие ситуации в логике материализма ведет к исчезновению человека в принципе.
Глава 17
Зверь
Прогресс есть следствие природы человека, стремящегося к лучшей жизни. Стремление к благу неистребимо, и потому его нельзя понимать злом. В зло прогресс превращается, когда его скорость опережает возможности человека, что приводит к утрате контроля над процессом. Сегодня технические средства развиты сильнее, чем осознание мировоззренческих целей, этими средствами достигаемых. Чем больше будет развиваться система, тем больше человек будет зависеть от нее. Не за горами время, когда ситуация перевернет систему с ног на голову.
Естественное потребление порождает одну скорость прогресса, искусственное – другую. При естественной скорости потребления ключевая величина – человечество. Прогресс подчиняется ему. При искусственной скорости наоборот, прогресс становится ключевой величиной. Он перестраивает человечество под себя. Смыслом жизни подспудно понимается гонка за удовольствиями, образуя культ денег. Человеческая индивидуальность выражается через объем потребления, что приводит к качественному изменению общества.
