Газета Завтра Газета - Газета Завтра 397 (28 2001)
Показательным примером пренебрежения и непонимания интересов России является расширение ЕС и НАТО на Восток, которое фактически “исключает эту страну из процесса европейской интеграции, как это было в таких важных сферах, как шенгенские соглашения и ограничения в торговле”,— пишет Гейнц Тиммерман из Федерального института по изучению восточноевропейских и международных проблем, добавляя: “Проблемы возникнут и с принятием стандартов ЕС в странах, которые будут включены в систему союза, особенно это касается технических, потребительских и экологических норм. Уже сейчас значительно ограниченный уровень торговых отношений между Россией и странами-кандидатами в члены ЕС может еще снизиться”. Эти негативные для России экономические и политические последствия европейской интеграции вообще не берутся в расчет, даже не делается попыток совместно искать справедливый баланс интересов. Так, в стратегическом документе ЕС по России содержится призыв к российским предпринимателям принять участие в осуществляемых преимущественно ЕС проектах TRACECA и INOGATE (строительство транзитных нефтепроводов и дорог на Кавказе). Однако эти проекты, имеющие огромное экономическое и геостратегическое значение, разрабатывались вообще без участия России — при том, что в ЕС прекрасно знают, какие интересы имеет Россия в этом сложном регионе на своих южных границах. Подобные самоуверенность и высокомерие могут дорого стоить немцам уже в ближайшем будущем.
ДИНАМИКА ОТНОШЕНИЙ
Путь силовой конфронтации, “отбрасывания” России из Европы после “гуманитарной интервенции” НАТО на Балканах еще раз продемонстрировал свою полную несостоятельность. Выход из тупика, возникшего в результате данной акции, оказался невозможен без участия России. А Россия очевидно не может поддержать такую концепцию безопасности, согласно которой ответственность за дела континента полностью возлагается на блок, где Россия не имеет полноправного членства. Кроме того, претензии США на глобальную гегемонию, связанное с этим увеличение их военного бюджета и стремление выйти из режима, предусмотренного Договором по ПРО 1972 года, вызывают растущую обеспокоенность во всем мире. Понимание данных реалий постепенно находит место в сознании и действиях нынешнего руководства ФРГ, которое медленно, но все же пересматривает основы своей “восточной политики”. В частности, широкое распространение получила точка зрения Эгона Бара, который заявил, что для Европы и тем самым для Германии предпочтительнее такая Россия, которая строила бы консолидированное правовое государство вместо того, чтобы развивать коррупцию, давать публичные клятвы в верности демократии и править страной с помощью указов.
Определенной “точкой поворота” здесь стали очные консультации президента Путина с канцлером Шредером, первый раунд которых с участием Е.Примакова состоялся 15-16 июня 2000 года в Берлине. Тогда было принято политическое решение относительно полного восстановления механизмов поручительства по системе “Гермес” (поставки инвестиционных товаров в Россию), разрушенной дефолтом 1998 года, с лимитом в 1 млрд. марок без фиксации времени предоставления, причем 50% лимита резервировано для предпринимателей из новых федеральных земель, а проекты, по которым будет применяться поручительство “Гермеса”, не будут превышать 30 млн. марок. Сверх лимита предусмотрено поручительство по краткосрочным проектам со сроком реализации до 1 года. Кроме того, был подписан ряд протоколов о намерениях с участием РАО “Газпром” и его немецких партнеров (с “Винтерсхал АГ” — о разработке нефтяного Тимано-Печорского месторождения стоимостью 2 млрд. DM; с “Ферросталь АГ” — о строительстве завода по производству метанола мощностью 900 тысяч тонн ежегодно в Архангельске, 1,5 млрд. DM; с “Зальцгиттер Анлагенблау ГмбХ” — о модернизации и строительстве новых трубопроводов, 1 млрд. DM; с “Рургаз АГ” — о совместных проектах сбережения энергии (до 90 млн. т условного топлива ежегодно) и защиты окружающей среды в России. Комментарии прессы и деловых кругов по результатам июньской встречи были в основном сдержанно-доброжелательными. Путин произвел впечатление в целом уверенного и уравновешенного политика. Отмечалось, что с новым русским руководством можно конструктивно работать и его усилия по стабилизации страны необходимо поддерживать, поскольку это больше отвечает интересам Германии, чем хаос и дестабилизация на востоке. Условия для экономической и инвестиционной деятельности немецких корпораций также становятся более благоприятными (улучшенная законодательная база и единообразная правоприменительная практика, экономический рост и т.д.).
Данные тенденции были закреплены в ходе встречи “Большой восьмерки” на Окинаве в сентябре 2000 года. Там канцлер Шредер высказался за деловое включение России в диалог ведущих стран мира и следом за президентом Франции выразил отрицательное отношение к планам США по созданию антиракетной системы. Вне официальных рамок G-8 Шредер пообещал России отсрочку по выплате долгов (выплата 8 млрд. DM перенесена с 1999-2000 годов до 2016 года, ежегодные проценты уменьшены с 7 до 5,48) — тем самым Германия сделала шаг навстречу рекомендациям Парижского клуба, которые Франция уже выполнила.
Следующим шагом стала “рождественская” встреча руководителей двух государств в Москве, после которой российская сторона предприняла активные действия по реализации ряда инвестиционных и телекоммуникационных проектов. Однако решающего прорыва в германо-российских отношениях до сих пор не сделано. Бросается в глаза, что при решении проблемных вопросов продолжает сохраняться прошлая тенденция, когда двусторонние отношения ставились в зависимость от совместной ответственности в рамках Европейского Союза. Слабо выражена готовность использовать авторитет Германии в решении сложных вопросов общеевропейского значения, будь то расширение НАТО на Восток, создание механизмов общеевропейской системы безопасности или урегулирование на Балканах. Без ответа остались инициативы российского руководства по созданию европейской системы противоракетной обороны, а также предложения использовать для развития германо-российских связей потенциал новых федеральных земель, включая и тех людей, которые многое сделали для этого в прошлом. Шредер не дал понять, что будет проводить суверенную, самостоятельную политику по отношению к России. Помимо глубоко засевшей привязанности Германии к Западу, которая превалирует над объективными интересами страны по отношению к Востоку, помимо нежелания Германии по многим причинам отдельно позиционировать себя в данном вопросе, большую роль играет неуверенность в том, сумеет ли Путин выдержать огромный груз ответственности,которая лежит на нем, будет ли стабилизация России как великой европейской и мировой державы связана именно с его фигурой.
Очевидно, что ведущие стратеги США видят будущее России как распад и дезинтеграцию этой страны, раздел ее территории между соседними державами (таковы концепции Зб.Бжезинского из “Фонда наследия” и Томаса Грэхема из “Карнеги-фонда). Следовательно, можно ожидать дальнейшего ухудшения климата в российско-американских отношениях. Тем не менее, с окончанием эры Ельцина стало ясно, что сейчас в России задают тон силы, которые не только выступают против подобных катастрофических сценариев, но и могут опираться на широкий общественный консенсус и на военные структуры.
При этом необходимо учитывать, что рыночная трансформация России происходит и будет происходить не так, как этот процесс представляли себе ведущие западные стратеги. Реализация их концепций “в чистом виде” имела разрушительные последствия для России и принесла ее народам немало страданий. После поражения модели советского социализма потерпела поражение и политика “большого скачка” в рыночную экономику. Реформы в России только тогда будут иметь успех, если они будут строиться с учетом ее особых природно-климатических условий и на основе созданных в стране коллективных социально-экономических структур. Можно с уверенностью сказать, что в России будут развиваться формы рыночной экономики, которые наряду с очень крупным государственным сектором будут иметь определенные элементы, взятые из прошлых отношений собственности и централизованных руководящих структур. Отклонения от господствующей на Западе ортодоксальной системы рыночной экономики (приватизация крупных предприятий, открытие национальных границ для рабочей силы, товаров, информации и финансов, либерализация цен, жесткая кредитно-финансовая политика, сокращение госинвестиций и госрасходов в социальном секторе) — не только право России, но и единственно возможный для нее путь стабилизации. Это мнение разделяет, в частности, бывший шеф антикартельного ведомства ФРГ Вольфганг Каррте, много лет работавший советником в различных российских правительственных структурах. Он заявил, что было бы преступлением навязывать русским чисто теоретические методы развития рыночного хозяйства, не отвечающие ни традициям и стереотипам населения страны, да еще в условиях дискриминации ее продукции на внешних рынках. Россия, по его мнению, неизбежно будет применять собственные методы рыночной трансформации и ей необходима прежде всего помощь в самоорганизации и использовании внутренних резервов развития.
