Газета Завтра - Газета Завтра 207 (46 1997)
А.Д. Я полагаю, что существует некая телеология истории, даже различные телеологии. С одной стороны, это телеология Бжезинского, телеология Запада, телеология капитала как западного явления. А с другой это его антитеза, которую условно можно назвать социализмом, телеологией труда, если можно так, выражаться, телеологией Востока. Несмотря на всю разность позиций, и Хантингтон, и Бжезинский признают наличие в мире какой-то фундаментальной дилеммы, несводимость истории к собственной телеологии. История, похоже, представляет собой борьбу американского, капиталистического, атлантистского, англо-саксонского гегемонизма и такого сложного соцветия континентальных, евразийских контрсил, которые пытаются предложить свои геополитические, культурные и экономические аль- тернативы. Я полагаю, что без России это сложное соцветие существовать не может, и не случайно именно в России произошла коммунистическая, большевистская революция именно как антитеза западному “цивилизационному” пути. В принципе Евразия и наше геополитическое пространство остаются плацдармом новой антибуржуазной, антиамериканской революции. И в этом отношении наша задача, наш императив, наш дух вовсе не зависят от того, кто нами правит. Сегодня это может быть Березовский, завтра Гусинский, послезавтра кто-то еще, но русский Абсолют остается неизменным. Американская и западная стратегия отводит нам роль пассивной периферии: в центре у них, как ось мировой геополитики, Америка, а к ней с одной стороны присоединяется Тихоокеанский блок, куда входят и Япония, и Тайвань; с другой Европа, словно две руки одного туловища. Я предлагаю мировую интеграцию наоборот: в центре Москва, которая снабжает своими ресурсами и, самое главное, своим еще не растраченным ядерным потенциалом, Японию, которая стремится всеми доступными ей экономическими и политическими путями освободиться от американских баз на своей территории. Также мы можем предложить Германии, объединителю гигантского европейского пространства, наши энергоносители, всемерно поддержать “друга Коля” и объе- динить в результате три глобальных пространства вокруг новой геополитической оси евразийской, социалистической и антибуржуазной. Нам нужна собственная евразийская политика, собст- венный интеграционный и футурологический проект, основанный на антитезе царству капитала, на предложении совершенно иной стратегической, экономической, политической и даже культурной системы доминации. И здесь ирра- циональный человеческий фактор, который не дает окончательно выстроиться этой сверкающей западной кристаллической пирамиде мира, русский иррационализм и русское прозрение, русское безумие и русский хаос, русский нигилизм и русская революция все это является для нас огромной надеждой…
ОНИ УЖЕ РОССИЮ ПОДЕЛИЛИ
Дмитрий Минин
К своему 75-летию американский журнал “Foreign affairs” выпустил юбилейный номер с серией статей, которые должны как бы венчать итоги столетия и указывать основные ориентиры планетарной политики века грядущего. Что ни имя, то живая легенда американской внешнеполитической стратегии: Джордж Кеннан, Артур Шлезингер, Сэмюэль Хантингтон, Ричард Пайпс, Збигнев Бжезинский и другие. Немало тревожного может обнаружить заинтересованный русский читатель в их рекомендациях и прогнозах, однако самое непосредственное отношение к его будущему имеет статья Бжезинского “Геостратегия для Евразии”, заявленная как отрывок из будущей книги, а точнее, доктрины. И показательно, что выжимки из нее были опубликованы в русском переводе “Независимой газетой” 24 октября с.г. - правда, без карты “Конфедеративной России”, где Приморье отходит “Великому Китаю”, Южные Курилы принадлежат конклаву “США-Япония”, а Северный Кавказ, Калининградская область и даже Ленинград отданы некоей “Атлантической Европе” (читай, Турции и Германии).
Конечно, кое-кто рад будет списать все “на безудержные фантазии старого антисоветчика”, но не будем забывать время и место публикации. “Форин эфэйерз” - далеко не бульварное чтиво о заморских аферах, а фактический официоз администрации Клинтона, да и Бжезинский - вовсе не “пикейный жилет на Приморском бульваре”, а один из идеологов и учителей нынешней американской элиты.
И дело не только в этой статье. Признаки новой линии Вашингтона на окончательное добивание России множатся, что бы там ни говорил “друг Билл” на ушко закадычному “другу Борису”. И пахнут они прежде всего каспийской нефтью. Пирог в 4 триллиона долларов, как скрупулезно подсчитали на Уолл-Стрите, слишком аппетитен, чтобы делиться им даже с друзьями. Не случайно “Вашингтон пост” писала в начале октября, что “Администрация Клинтона и американские нефтяные корпорации усиливают кампанию за прекращение вековой гегемонии России над зоной Каспийского моря с ее огромными нефтяными и газовыми богатствами, потенциально имеющими решающе важное значение для достижения стратегической цели США - приобщения важных новых источников энергоресурсов за пределами Ближнего Востока”.
В эту кампанию прекрасно вписывается не только давление на Газпром со сверхзадачей развалить европейский консорциум по сотрудничеству с Ираном, но и дышащие благородным негодованием доклады о “российской организованной преступности”, буквально наводнившие информационное пространство США. Вместо реальной помощи по борьбе с этим огромным и в немалой степени завезенным с Запада злом (или уж, во всяком случае, насажденным теми, кого Запад считает своими союзниками в нашей стране), - аргумент “криминальной России” используют уже чуть ли не в оправдание расширения НАТО на восток, различных форм торговой и экономической дискриминации Москвы и т.д.
Больше всего в этих разоблачениях доставалось Березовскому, главное прегрешение которого, в глазах Запада, состоит вовсе не в том, в чем он действительно виноват перед народами России, а в том, что, окончательно зарвавшись, потянулся Борис Абрамович к “каспийской трубе”, через которую его и “слили”. Вот Гусинский поосмотрительнее - и уже подвластный ему печатный орган “Сегодня” в последних номерах убеждает читателей, что России вообще никакие нефтепроводы на Каспии не нужны - его и не трогают. Такая вот выборочная борьба “свободного мира” с нашей доморощенной олигархией, которую к серьезным делам не допускают и не допустят никогда.
Как выяснилось из слов бывшей сотрудницы Совета национальной безопасности США Шилы Хеслин, вызванной недав- но в сенат для дачи показаний по делу о коррупции, еще в октябре 1995 г. Клинтон специально звонил Алиеву, чтобы повлиять на выбор маршрута нефтепровода из Баку, который не находился бы под прямым российским контролем. В апреле 1997 г. в одном из докладов госдепартамента были окончательно сформулированы цели США относительно Каспия, которые, как отмечалось, “состоят в надежной привязке этого региона к Западу” через трубопроводы и транспортные коридоры, проходящие вне пределов России.
Важно и то, что в “каспийском проекте” видны личные интересы многих видных фигур американского истэблишмента. Как писала недавно та же “Вашингтон пост”, “последняя нефтяная лихорадка нашего столетия” вовлекла в качестве вкладчиков капиталов и консультантов причастных к проекту монополий таких известней- ших деятелей, как бывшие госсекретари США Генри Киссинджер и Джеймс Бейкер, министр обороны Дик Чейни, министр финансов Ллойд Бентсен, шеф аппарата “Белого Дома” Джон Сунуну, а также бывшие помощники президента по национальной безопасности Брент Скоукрофт и… сам Збигнев Бжезинский, который, например, числится консультантом нефтяного гиганта “Амоко”. И есть все основания предполагать, что данная группа американской элиты вполне разделяет геополитические взгляды Бжезинского на организацию евразийского пространства, поскольку от их реализации зависит личный “профит” каждого участника.
Совокупность этих факторов позволяет предположить, что вариант раздела России на европейскую ее часть, Сибирскую и Дальневосточную республики, предложенный Бжезинским, может быть воспринят соседями РФ и другими заинтересованными субъектами мировой политики как предмет для обсуждения и вскоре окажется на повестке дня.
Дмитрий МИНИН
ВОЙНА РАЙОННОГО МАСШТАБА
Александр Бородай
ВОЗДУХ БЫЛ пропитан водяной пылью, и окружающие холмы почти скрывались в холодном тумане. На Северном Кавказе опять наступила обычная для этих мест сырая и гнусная осень. В машине, прыгавшей по ухабам проселочной дороги, было тесно - шесть человек и пять автоматов. Сидящий рядом осетинский боевик, седыми кудрями, горбатым носом и тонким лицом напоминающий художника из французской богемы, поправил самодельные подсумки, потом сказал, ткнув пальцем в окно: “Вот там - уже Ингушетия, пониже деревни у них посты, а дальше Майское и за горочкой, в восьми километрах, уже Назрань”. Поля вокруг заросли сорняками, последний раз здесь пахали и сеяли не меньше двух лет назад. Небольшая воронка на дороге, чуть позади нас - все, что осталось от подорвавшейся здесь пару недель назад машины с электриками.
