Литературка Литературная Газета - Литературная Газета 6294 ( № 39 2010)
Поверив в чудеса.
Но чуда не случилось.
И я ушёл уныло
От образа Андрея.
Не осушив глаза.
Я перепутал годы,
Смешал все наши даты
В надежде, что нежданно
Жизнь обратится вспять.
Но друг мой виновато
Смотрел из дальней дали
И ничего в ответ мне
Уже не мог сказать.
…Он мчался по Нью-Йорку,
С иголочки одетый,
Как будто поднимался
Над залами Москвы.
И васильки Шагала,
Что были им воспеты,
Смотрели вслед с плаката
Глазами синевы.
В машине пел Боб Дилан,
И давней песней этой
Певец прощался с другом,
О чём никто не знал.
Последняя поездка
Великого поэта…
Но ждал Политехнический –
Его любимый зал.
…Я вижу эту сцену.
Царит на ней цветасто
Сверхсовременный витязь
И поднята рука.
Встаёт над залом властно
Во весь свой рост великий
Единственная в мире
Надёжная строка.
Он был пижон и модник,
Любил цветные кепки
И куртки от Кардена.
И шарфик a Paris.
И рядом с ним нелепо
Светился чей-то галстук,
На чьих-то старых брюках
Вздувались пузыри.
Не зря же и в стихах он
Так увлекался формой,
Что вмиг был узнаваем
Почти в любом ряду.
А что всех удивляло, –
Ему казалось нормой,
Когда бросал алмазы
В словесную руду.
Я не хочу мириться
С его земным уходом.
Не может свет погаснуть,
Когда падёт во тьму.
И Господа просил он
Послать ему второго,
Чтоб поровну общаться,
Он так был одинок…
Господь не принял просьбу.
Не делят Божье слово.
Жил без дублёра Пушкин.
И Лермонтов, и Блок.
По синему экрану
Летят куда-то птицы.
Легки и чутки крылья,
И музыкален звук…
Но птиц тех белоснежных
Я принял за страницы,
Умчавшиеся в вечность
С его уставших рук.
В своих стихах последних
Немногого просил он:
«Храните душу чистой,
Не троньте красоту…»
Был голос полон силы.
В нём столько было веры,
Что мир, устав от крика,
Услышал просьбу ту.
НЬЮ-ЙОРК–МОСКВА
* * *
Мы дорогу к Богу выбираем сами.
Не страшит идущих высота…
Иудеи обрели её во Храме,
Христиане начали с Креста.
И какой бы мы ни шли к Нему дорогой,
Все они сойдутся в Небесах.
Припадут с мольбой к Престолу Бога
В равных просьбах – грешник и монах.
Лишь бы мы в пути не оступились,
Даже если тягостен подъём.
И тогда нас не оставит
Божья милость,
Ни на этом свете, ни на том…
ИЕРУСАЛИМ
* * *
Живёт поверье – лишь весна приходит
И соки по стволам начнут свой путь,
Незримо помогаем мы Природе
Утраченную мощь её вернуть.
Через восторг свой и своё дыханье
Мы делимся с деревьями собой…
Не потому ли по весенней рани
Вдруг со здоровьем происходит сбой.
Поспешно мы глотаем витамины,
Не понимая, что произошло.
Но тополя, берёзы и рябины
От нас берут и силы и тепло.
Нам не дано с Природой расставаться…
В тяжёлые минуты или дни
Она нам дарит все свои богатства,
И нет у нас надёжнее родни.
Так и живём, друг другу помогая.
И в этом нашей близости секрет…
Лес открывает мне ворота рая,
Я душу распахну ему в ответ.
* * *
Ане
Улыбнись…
Тебе идёт улыбка.
Радость из неё мне сотвори.
Я поймаю золотую рыбку,
И желанья сбудутся твои.
Правда, я пока ещё ни разу
Золотую рыбку не ловил.
Просто все мы жили в мире сказок,
Этот мир мне и поныне мил.
Хочется порою впасть в наивность,
Словно жизнь лишь только началась.
Золотая рыбка оказала милость –
Приплыла сама к истоку синих глаз…
* * *
Сын вопросами измучил взрослых.
Всё интересует пацана:
Кто под вечер зажигает звёзды?
Почему не падает луна?
И куда под утро пропадают
Звёзды с небосклона и луна?
Почему нам солнце столько солнца дарит,
А луна и летом холодна?
Милый мальчик, всё поймёшь попозже.
Разберёшься в тайнах бытия.
Но пока ещё ты мало прожил,
Жизнь не хочет огорчать тебя.
Срок придёт – вопросов набросает,
Огорошит хитростью друзей.
И твою наивность покромсает
Ради безопасности твоей.
А пока живи наивно и открыто.
Юный мир до удивленья прост.
Всё придёт – заботы и обиды,
Что загадочней луны и звёзд.
* * *
Дождь перестал стучаться в окна.
И стало тихо, как в раю.
Берёза, что насквозь промокла,
Склонилась в сторону мою.
Увы, но осень на пороге
С её дождями и тоской.
И вновь в назначенные сроки
Жара уходит на покой.
* * *
Я увидел свой скелет
И застыл от ужаса.
Мой рентгеновский портрет
Стал проверкой мужества.
Я разглядывал его,
Словно травматолог.
И не понял ничего –
Стар я или молод.
Хорошо, что снимок мой
Снят был не посмертно.
Я принёс его домой
С недоверьем смерда.
И повесил свой скелет
Рядом с книжным шкафом…
Смотрит мрачно старый Фет,
И смеётся Кафка…
* * *
Претенциозность мне всегда была чужда.
Душа к высокой простоте стремится.
Где Слово, как открытая звезда,
Вдруг осветит нежданную страницу.
Мне с ребусами в книгах не везло.
Поэзия не зря с любовью схожа:
Всё в ней открыто, просто и светло.
И быть иначе, думаю, не может.
Стихи – не ребус и не лабиринт.
Входите в них,
Как все мы входим в дружбу.
А если надо – позову на ринг,
Когда врага нам отчихвостить нужно.
Претенциозность мне всегда была чужда.
Хочу остаться близким в мире Божьем
Тем,
Для кого горит моя звезда,
Кто свет её
Своей душой продолжил…
* * *
Младший брат Онегина
Печорин
Многому учился у него.
Мог любую истину оспорить,
Только бы добиться своего.
А Татьяне и печальной Мери
С братьями весьма не повезло.
Им достались горькие потери.
А любви – насмешливое зло.
Тверская элегия
Марине
Я вернулся в прожитые годы –
В Устье – в деревенскую печаль.
Те же избы там и огороды,
Та же тишь и голубая даль.
Помнишь, в Устье мы снимали дачу?
Чистый домик на краю села…
Я любил на речке порыбачить.
Как-то раз и ты со мной пошла.
И сидели мы над гладью синей –
Два неискушённых рыбака.
И удачи мысленно просили,
Но не брали рыбы червяка.
А в лесу нас ожидали грузди
И краснели ягоды в траве.
И смотрели вслед нам с лёгкой грустью
Васильки на утреннем жнивье.
Слушали мы пенье птиц с тобою.
