Оксана Булгакова - Караван счастья
— Вы расскажете о нем.
В большом зале действительно было много народа, сидели даже на полу, в проходах. Шла программа, посвященная 80-летию певца, в которой участвовали и советские гости — члены общества по культурным связям СССР — США, с которыми Мамлакат прилетела из Москвы.
Профессор шагнул на сцену и громовым голосом объявил:
— Этот человек видел Поля Робсона.
И вновь — шум, удивленные крики, и вновь Мамлакат — на трибуне: выступление-экспромт. Она говорит о том, как любил Поль Робсон советский народ, как посвящал ему песни, как песни Поля помогали в жестокой войне.
Как раз в эти дни американцы смотрели серии «Этой неизвестной войны», активно обсуждали виденное, постигали пережитое советскими людьми, и все присутствующие прекрасно поняли Мамлакат. Тем более, говорила она прямо в зал, без переводчика, на чистейшем английском языке: ведь этот язык — ее специальность.
Да, хлопковое поле не стало судьбой Мамлакат. Но в этом нет ее вины. Когда ребятишки страны распевали песню «Мамлакат-пионерка идет, а вокруг рукоплещет народ», когда она продолжала в месяцы уборки собирать по 100, 150 и даже 300 килограммов хлопка в день, подкралось несчастье. Заболели глаза.
Еще не знали окончательного диагноза, и председатель Совета Министров республики М. Курбанов в шутку говаривал: «Для Мамлакат одной построим текстильный комбинат», а судьба ее была предрешена.
Не одну и не две, а целых восемь операций сделали лучшие врачи в Кремлевской больнице. Приговор был суров: хочет видеть — должна навсегда расстаться с хлопком.
Рушились мечты, казалось, теряется смысл жизни — и это в ранней юности.
Едва оправившись, Мамлакат мужественно ищет выход. Она поступает в подготовительную группу Московского текстильного института. Заканчивает успешно и — новый приговор врачей: не сможет учиться в этом вузе, не сможет чертить, разбирать схемы, — и — девятая операция.
Жена пограничника, начальника погранзаставы, она не имеет права раскисать. Вновь готовится в вуз и поступает в Военный институт на факультет иностранных языков.
Война бурей пронеслась не через одну судьбу, топча, разбивая и руша…
Нахангова закончила факультет иностранных языков лишь в 1952 году в Душанбинском пединституте. С тех пор 30 лет преподает она в этом вузе, возглавляла кафедру. Сколько студентов могут сегодня сказать: «Учились у самой Мамлакат»? Сотни? И лишь двое — Роксана и Алишер — имеют право назвать ее мамой. Есть и внуки у Мамлакат Акбердыевны. Прошлым летом с девятилетним Мехрдодом гостила у своей закадычной подруги — Нателы Челебадзе, той самой легендарной пионерки послевоенных лет, что за рекордный сбор чая — одной тонны за сезон — была удостоена звания Героя Социалистического Труда. Она по-прежнему живет в Аджарии, теперь директор чайной фабрики.
Нахангова много путешествует, часто выступает, как член республиканского комитета по зарубежным связям нередко бывает за рубежом.
В Соединенных Штатах Америки состоялась еще одна интересная встреча. Нахангову пригласил в гости Филипп Смит — 92-летний фермер из штата Пенсильвания.
Оказалось, что он из тех самых братьев Смит, которые в 20-е годы привезли в Советскую Россию тракторы-фордзоны — подарок американских фермеров, сочувствующих революции.
Братья оставались в России до конца 30-х годов, тогда и видели Мамлакат, читали о ней в газетах.
В гости к Филиппу Смиту посмотреть на «ту самую девочку из России» приходили все новые и новые люди. Мистер Смит каждому пояснял, что это действительно та Мамлакат из его почти полувекового российского далека.
— Никогда не думала, — вспоминает Нахангова, — что в Америке у нас столько друзей. Честные, простые американцы с большим уважением и симпатией относятся к Советскому Союзу.
…С Шукурджаном Зухуровым, заместителем заведующего отделом рабочей и сельской молодежи ЦК ЛКСМТ, едем в колхоз, где так ярко началась жизнь Мамлакат. Собственно, нет теперь колхоза имени Лахути — уже давно вошел он в состав большого хозяйства-миллионера в Ленинском районе. И нет уже поля, на которое в отчаянной решимости вышла десятилетняя девочка, — на этом месте теперь взлетная полоса Душанбинского аэродрома. Нет нужды. Нет неграмотности. Нет классовой борьбы. А есть память. И еще — живет ее имя.
Въезжаем в зеленый, нарядный кишлак, петляем среди добротных, побеленных домиков с большими дворами и гаражом почти при каждом доме.
Проезжаем мимо правления, диаграммы и плакаты у входа в которое рассказывают об успехах колхоза имени Ленина, первого среди хозяйств района, и выбираемся наконец на поле.
Босоногие и любопытные кишлачные мальчишки со всех сторон облепили остановившуюся «Волгу».
— Вам кого?
— Мамлакат, — неуверенно говорю я.
— А какую? — немедленно выстреливает вопрос. — Из бригады Мирова? Саидову или Хабибову?
Не понять им, что другую Мамлакат, черноглазую и белозубую девчушку с косичками, героиню из своего детства, мысленно ищу я за незнакомым дувалом.
— Саидову, — называю наугад. И бывает же такое везение: оказывается, что Мамлакат Саидова родилась в год, когда слава пришла к ее землячке, в год, когда та первой в Таджикистане получила орден Ленина. И родители назвали новорожденную в ее честь, раз уж так прославила их колхоз и республику.
Назвали. И не ошиблись, достойной преемницей трудовой славы Наханговой стала их дочь.
— О ней в газете писали, — сообщили мальчишки, ни на шаг не отставая от нас.
Мамлакат Саидова в страду собирает вручную 140—150 килограммов хлопка в день, в нехлопковые месяцы выращивает и сдает государству по 160—170 килограммов кокона. А что значит вырастить его, да еще в таком астрономическом по отношению к весу одного кокона количестве? Малое дитя не требует стольких забот; по нескольку раз в ночь встает к шелкопряду хозяйка — подложить свежий лист тутовника, проверить температуру и влажность в помещении, проветрить его, собрать грязь. Ни на шаг — из дома. Целые недели жизнь — строго по часам.
Имеет Мамлакат награды за труд, ордена «Материнская слава» и «Медали материнства».
Когда вся семья Раджаба и Мамлакат собирается вместе, «Жигулей» не хватает. Если ехать куда, нужны две-три машины.
Хорошо, в большом достатке живет семья, как и все в колхозе имени Ленина. Хозяйство это знают даже в Верховном Совете страны: Косим Нуров, механизатор, представляет колхоз и всю республику в советском парламенте.
Почти тысячу гектаров занимает хлопок. Урожаи здесь получают высокие: в добрые годы до 40 центнеров с гектара. Вручную убирают — четверть. Много механизмов, сельхозмашин в колхозе, даже неловко спрашивать, сколько. Да и дома каждая третья-вторая семья ездит на «Жигулях» или «Москвиче». Теперь это не вызывает удивления. А тогда…
Первый грузовик колхоза имени Лахути имел громкую историю и прибыл сюда, минуя разнарядки и планы. В 1935 году, когда в Москве на слет собрались передовые колхозники-хлопкоробы среднеазиатских республик, московские автомобилестроители решили сделать Мамлакат Наханговой подарок: они прикатили в гостиницу, где жили делегаты, трехколесный велосипед и детскую педальную машину. Мамлакат обиделась: работает лучше взрослых и вдруг — детские игрушки — и попросила настоящий грузовик для колхоза.
Уж и не знаю, как выкрутились зиловцы: может, сверхплановый собрали, только просьбу девочки выполнили, прибыла в колхоз первая трехтонка. А на педальной машине Мамлакат еще три года ездила по улицам Душанбе, где училась в интернате вместе с Шахиром Камбаровым и другими ребятами из кишлака.
Шахир Камбарович и рассказал эту историю. К нему на центральную усадьбу колхоза сходятся все телефонные линии, и он круглосуточно на посту, хоть и инвалидность имеет. Поведал и о клубе, который построили тогда в кишлаке на те 50 тысяч рублей, что подарил колхоз на новую кибитку семье Мамлакат за ее труд. «Будет клуб»! — так тогда решила девочка.
— Он и сейчас цел. Только теперь — в черте города. Это в районе 3-й автобазы.
…Мы сидели с Мамлакат Акбердыевной в душанбинской гостинице, проходил час за часом, а мы все пили зеленый чай и говорили, говорили, будто встретились после большой разлуки. Вспоминали события, называли имена, переживали, радовались, смеялись. А с фотографии из старого журнала улыбалась нам девочка в тюбетейке чуть-чуть набекрень, что пришла на эту встречу из нашего детства.
Душанбе, 1982 г.
Мамлакат было 11 лет, когда она стала первой в стране пионеркой — кавалером ордена Ленина.
Пионеры-орденоносцы. Мамлакат Нахангова и Барасби Хамгоков во Всесоюзном пионерском лагере Артек. 1939 г.
И снова Артек. Встреча через 43 года.
