Газета Дуэль - К барьеру!_N 9 21 ИЮЛЯ 2009 г
Мало того, чтобы формально согласовать этот закон с Конституцией, Законодатель ввел в закон «О противодействии экстремизму» и в соответствующие статьи Уголовного Кодекса формальное, но достаточно четкое разделение между защищенным Конституцией мнением и убеждением, с одной стороны, и пропагандой и агитацией, с другой стороны. Выражение мнения и убеждения — это единичное действие, а агитация и пропаганда — это деятельность, то есть совокупность многих действий.
Конечно, даже много раз высказанное убеждение может и не являться пропагандой или агитацией — их еще нужно доказать суду, но однократное выражение какой-либо мысли — ЭТО УЖ ТОЧНО НЕ ПРОПАГАНДА И НЕ АГИТАЦИЯ, это защищенное Конституцией убеждение.
И в законах, когда речь идет о сфере свободы мысли и слова, либо прямо идет речь о пропаганде (пропаганда исключительности… пропаганда и публичное демонстрирование…), либо отдельные действия сводятся в деятельность и везде даются во множественном числе.
В законе «О противодействии экстремистской деятельности» нет понятия «призыв» как единичного случая, в нем только «призывы», то же и в Уголовном кодексе. В законе нет понятия единичного действия в сфере слова и идей, в нем только деятельность либо множество отдельных действий, по которым можно сделать вывод, что это деятельность по пропаганде и агитации. В законе нет понятия журналистский «материал», в нем только «материалы». Суд признает экстремистским не материал, а материалы, то есть несколько материалов сразу (статья 13). Одно предупреждение СМИ должно выноситься не за публикацию только одного «экстремистского» материала, а «в случае распространения через средство массовой информации экстремистских материалов либо выявления фактов, свидетельствующих о наличии в его деятельности признаков экстремизма… (статья 8).
Это второй вопрос, который ПСБ проигнорирует, — вам предъявят обвинение (как и мне) не за преступную деятельность по преступным пропаганде и агитации, а за публикацию единичного информационного материала.
3. Не только русский язык, но и закон не допускает выдергивание из материалов СМИ отдельных абзацев, предложений или слов и рассмотрения их отдельно от контекста, а ПСБ это противозаконное действие в вашем деле и произведет. К примеру, в моем деле материал «Смерть России!», состоящий из трех материалов, в свою очередь являлся составной частью дискуссии, размещенной в пяти номерах газеты и публиковавшейся в течение полугода. Причем, дискуссия была на тему, является ли национальность основой мировоззрения. А ПСБ рассмотрела не всю дискуссию и даже не всю подборку материала «Смерть России», в которой 1550 слов, а лишь отдельные слова из конца текста в 290 слов одного из трех материалов этой подборки и из пяти статей опубликованных в дискуссии!
Между прочим, если пользоваться этим противозаконным приемом, то сами документы ПСБ являются экстремистскими материалами, поскольку содержат слова, за наличие которых вас будут судить.
И ПСБ не смутит, что в статье 8 Закона «О противодействии экстремистской деятельности» указывается, что даже предупреждения СМИ выносятся только «в случае распространения через средство массовой информации экстремистских материалов», а не за «высказывания или призывы в опубликованных материалах» А в статье 1 этого закона разъясняется, что «экстремистские материалы — предназначенные для обнародования документы либо информация на иных носителях, призывающие к осуществлению экстремистской деятельности либо обосновывающие или оправдывающие необходимость осуществления такой деятельности». То есть призывать, обосновывать или оправдывать должен весь документ, а не вырванные из его контекста слова и предложения.
ПСБ проигнорирует и утвержденные заместителем Генерального прокурора М.Б. Катышевым «Рекомендации Генеральной прокуратуры об использовании специальных познаний по делам и материалам о возбуждении национальной, расовой или религиозной вражды, № 27-19-99 от 29.06.99», которые, как и закон, указывают: «В процессе прокурорской проверки или расследования уголовного дела главным объектом исследования и основным источником доказательств является сам текст публикации, выступления, требующие содержательного анализа и юридической оценки… — или — Выявление смысловой направленности текстов и используемых пропагандистских приемов является по таким делам центральным звеном в установлении противоправности деяния, — или — Установление смысловой направленности текстов по возбужденным уголовным делам данной категории…».
Тем не менее, вам, журналисту, попавшему под «заказ», ПСБ на это надо указывать на всех стадиях вашего дела.
4. Согласно закону, при возникновении в процессе рассмотрения гражданских и уголовных дел вопросов, требующих специальных знаний в различных областях науки, техники, искусства и ремесла, суд назначает экспертизу. И когда требуется по заказу удушить какое-либо СМИ, то ПСБ прикидывается людьми, не понимающими русский язык, и назначают лингвистическую или психолингвистическую экспертизу. Формально, казалось бы, по закону.
Однако этим экспертам-лингвистам на разрешение ставятся ВОПРОСЫ ПРАВА — те вопросы, на которые может ответить только суд. Причем ставятся прямо диспозициями статей Уголовного кодекса или закона «О противодействии экстремистской деятельности».
И лингвисты бодро отвечают на вопросы юриспруденции. Почему? Потому что, если лингвисты откажутся отвечать на вопросы не из своей области знаний, как этого требует от них закон, то им не заплатят пятизначную сумму за экспертизу, а если напишут, что заказала им прокуратура, то заплатят. То есть, прокуратура совершенно откровенно использует алчность лингвистических подонков для фальсификации своего единственного доказательства.
Таким противозаконным приемом обвинение фальсифицирует доказательства — раз сказал лингвист, что он увидел в материале, к примеру, насильственное изменение основ конституционного строя, значит, суд это переносит в приговор или решение. А какие именно основы материал подрывает и чем именно — это лингвисту виднее.
Причем, прокуратура и суд утверждают, что они предупреждают экспертов об ответственности за заведомо ложные заключения. А что с этого предупреждения толку? Если бы экспертам ставили вопросы из области знания, в которой они специалисты, — из лингвистики, то тогда к ним можно было бы предъявить претензии за ложное заключение. Но ведь прокуратура и суды ставят им вопросы права, и теперь, при попытке возбудить против них уголовное дело, эти лингвисты и психологи немедленно прикинутся идиотами и заявят, что это следствие и суд заставили их отвечать на юридические вопросы, в которых они некомпетентны, поэтому они добросовестно ошибались, не имея юридического образования, а деньги за экспертизу получили правильно.
Субъективной стороной преступления по статье 307 УК РФ «Заведомо ложные показание, заключение эксперта или неправильный перевод» является умысел, а как вы докажете эксперту умысел ложности его выводов, если эксперт дает заключение по вопросам не своей области знаний?
Правда, еще Ленин как-то заметил, что иной мерзавец может быть полезен только потому, что он мерзавец, поэтому можно пробовать этого мерзавца-эксперта перекупить. Однако, если ПСБ получила серьезный заказ на вас или будет стремиться выслужиться перед агентурой иностранного государства, то это не поможет. К примеру, по одному из моих дел две последовательные экспертизы дали заключение об отсутствии экстремизма, но Замоскворецкий суд даже не рассматривал эти экспертизы, а назначал новые, пока Гагаринская прокуратура не нашла подонка, назвавшегося «психологом» и смастерившего то, что ПСБ и надо было.
Кстати, в том случае суд отклонил два заключения государственного экспертного учреждения и терпеливо ждал, пока Гагаринская прокуратура нашла суду экспертшу, не имеющую ни дня стажа судебных экспертиз, не представившую не только документов об образовании, но и документов, удостоверяющих ее личность. Причем, эта «специалистка» даже не поняла, что за экспертизу она делает, не поняла, что это гражданский процесс, и гордо сообщила, что она понимает свою задачу, как поиск признаков преступления по статье 282 УК РФ. После чего всего за 30 тысяч государственных рублей нагородила десяток страниц галиматьи этих признаков. При этом даже ее подпись на экспертном заключении не была никем заверена, даже предупреждение ее об уголовной ответственности не было заверено ни нотариусом, ни каким-либо учреждением. Как выяснилось на заседании суда, на должности, которую она назвала, работает человек с другой фамилией. То есть судом даже не было выяснено, существует ли в реальности такой человек? И суд проигнорировал заключение государственных экспертиз, все остальные доказательства, все наши ходатайства вызвать ее на допрос и свое решение построил только на бумажке этой «специалистки». Так что еще вы должны ожидать от ПСБ?
