Литературка Литературная Газета - Литературная Газета 6335 ( № 31 2011)
Отрадно, что в наше небогатое на собрание сочинений время бережно переиздают русских классиков и, несмотря на падение в обществе интереса к поэзии, всегда найдутся среди читателей истинные ценители, для которых приобретение подобного издания станет подлинной эстетической удачей.
[?] Сергей Жуков. Стать космонавтом! Субъективная история с обратной связью. – М.: Издательство «РТСофт», 2011. – 384 с.: ил. – 1500 экз.
«Я не ищу «потерянное время», не стремлюсь «сначала жить, потом писать» – нет! И жить, и писать, попеременно погружаясь то в одно состояние, то в другое», – признаётся инженер, учёный, литератор Сергей Жуков. Более 20 лет назад он победил в конкурсе на полёт журналиста в космос. На орбите Жуков – увы! – так и не побывал. Зато написал свою субъективную историю исследования отечественной системы обучения полётам, творческий отчёт об учёбе в Российском центре подготовки космонавтов на ранней и средней стадиях. Это не только дневники разных лет, но и захватывающий рассказ об инженерах, врачах, научных работниках, лётчиках, тренерах, испытателях – профессионалах Центра подготовки космонавтов имени Ю.А. Гагарина. Недаром книга вышла в год полувекового юбилея первого полёта в космос. Автор предисловия Юрий Батурин отмечает: «Если читатель не будет торопиться и перепрыгивать фрагменты текста, то получится рефлексия второго уровня, субъективная история уже наша с вами». В книге много уникальных фотографий. И ещё стихи Сергея Жукова – не только о космосе.
[?] Валентин Хализев. В кругу филологов : Воспоминания и портреты. – М.: Прогресс-Плеяда, 2011. – 360 с.: ил. – Тираж не указан.
Мемуарное повествование В. Хализева посвящено выдающимся филологам разных поколений. В первой части книги рассказывается об атмосфере жизни филфака МГУ середины прошлого века, в последующих – о современниках и учителях автора: В. Лакшине, С. Бонди, М. Бахтине и др.
«Люди, с которыми меня свела судьба и о которых я хочу рассказать, очень разные. В их ряду те, кто остался и останется в памяти общества, и те, которые громкого имени не обрели, но тоже, не сомневаюсь, достойны уважительного внимания идущих за нами поколений», – пишет Хализев в предисловии.
Издание проиллюстрировано большим количеством фотографий, снабжено объёмным именным указателем и, думается, будет интересно не только специалистам, но и рядовым читателям.
Статья опубликована :
№34 (6335) (2011-08-31) 5
Прокомментировать>>>
Общая оценка: Оценить: 0,0 Проголосовало: 0 чел. 12345
Комментарии:
Над пропастью – не ржи…
Литература
Над пропастью – не ржи…
ПОЭЗИЯ
Геннадий КРАСНИКОВ
Замечательному поэту, давнему другу «ЛГ» Геннадию Красникову исполнилось 60 лет. От души поздравляем юбиляра!
***
Вот какая случилась беда –
день за днём неизвестно куда
вдруг из жизни уходят года,
из колодцев уходит вода,
путеводная гаснет звезда…
Время вертит свои жернова:
одновá мы живём, одновá, –
и уходят из книги слова,
из России уходит Москва,
из небесных очей – синева…
Догорает последний закат,
покидает гармонию лад,
соловьи оставляют наш сад,
облетает с цветов аромат,
умывает руки – Пилат…
Мы и сами готовы туда,
мы за вами – куда вы, года?
Мы за вами – вода и звезда!..
Только слышим в ответ: «Господа,
извините, но вам не сюда».
РОССИИ
Не золотой, но тёмной и сырой,
продрогшей, тихой, слякотной
и выцветшей,
люблю тебя осеннею порой –
в предзимний путь
по бездорожью вышедшей.
От всех дворцов, от шума вдалеке,
идущую под тучами угрюмыми, –
люблю тебя в твоём простом платке,
с твоей печалью и твоими думами…
Прижмусь щекой к вагонному окну –
на всех разъездах, в поле, за деревнями,
я всюду вижу лишь тебя одну –
неспешную, натруженную, древнюю.
Люблю в твоих глазах живой огонь,
святую глубину его небесную,
как долго-долго, приложив ладонь,
ты смотришь в даль,
тебе одной известную.
Как терпеливо крест земной несёшь,
как ты сама себе одной – начальница,
не спрашиваю я, куда идёшь,
я – за тобой, иди, моя печальница!..
Ф. ТЮТЧЕВ
Когда пробьёт последний час природы…
Ф. Тютчев, «Последний катаклизм»
Пока пасут народы
и развлекают впрок,
последний час природы
он видит, как пророк…
Ни деревца, ни суши,
кругом, как звёздный рой,
мятущиеся души
над бездной мировой…
…Тебе же всё – потеха
и повод для острот,
пьянеет демон смеха
от слёз и катастроф.
И всё-таки впервые
язык попридержи,
в минуты роковые
над пропастью – не ржи…
***
Хватит повесть мурыжить
безвременных лет,
пораженья пора отличать от Побед,
над мостами, которые мы
умудрились сжигать, –
греет руки поганая рать.
Легионы идущих под знаменем Тьмы, –
слишком долго встречали унынием мы,
но отныне и присно
залогом грядущих Побед
нашим знаменем будет – Свет.
***
И то, что казалось и было реальным,
исчезнет, как сон и как призраки грёз,
всё явное – станет когда-нибудь тайным,
а тайное – станет ли явным? – вопрос…
Осенние листья в полёте летальном,
подобные жизни твоей и моей, –
как в шторм корабли мановением тайным
уходят на дно неизвестных морей…
Не будет ни пышных речей, ни угрюмых,
никто никогда не узнает уже, –
какие там слитки хранилися в трюмах,
какие там звёзды сияли в душе…
***
Пурга пуржит,
метель метёт,
мороз морозит,
ручей бежит,
скворец поёт,
хитрец морочит…
Народ молчит,
дитя кричит,
скрипач скрипачит,
трубач трубит,
стукач стучит,
палач палачит…
Страна горит,
душа скорбит,
хлеба созрели,
старик чудит,
жена дурит…
И все при деле.
***
Вот так всегда:
интриги, подлость, ложь!..
Вот так всегда: где тонко, там и рвётся.
Захочешь выпить – рюмки не найдёшь,
отыщешь рюмку – водки не найдётся!..
Вот так всегда: то в глаз, то в Магадан,
то Моника в Овальном кабинете,
захочешь выпить за прекрасных дам,
а пьёшь за тех, о ком нельзя при детях!
Вот так всегда: захочешь умным стать,
но целый день беседуешь с ослами,
покуда соберёшься их послать,
глядишь, они тебя послали сами!..
Шекспир не прав!.. Признаем наконец:
весь мир – бардак и в нём свои порядки,
а значит, режь последний огурец,
последний аргумент
в смертельной схватке!
***
Как дерево роняет листья,
как звёздный падает кристалл,
так облетают наши лица
в таинственную гладь зеркал.
В речных дрожащих отраженьях,
гонимых ветреной волной,
и в зеркалах, как в сновиденьях, –
мы наблюдаем за собой.
Вернуть себя уже не чаем
из тех зеркал и облаков,
и мы уже не отвечаем
за наших бледных двойников…
Когда волною их пригонит
к Тому, кто им свой образ дал,
осудит ли, слезу ль уронит
на копию – оригинал?..
***
О, память, память, – ящик злой Пандоры!
Сто сорок сторожей не устоят,
чтобы сквозь все засовы и затворы
удерживать твоих чудовищ ад…
Но кто же этой мерзостью наполнить
мог нашу память? – Мы же и смогли!..
Стереть бы всё, забыть, прогнать,
не помнить,
что ненадёжно в прошлом погребли…
Но в прошлом ничего нельзя исправить
и ничему нельзя сказать – прости!
Ведь что есть Человек? Он –
только память,
о тьме и свете и на своём пути.
АПОЛЛОНУ ГРИГОРЬЕВУ
Да уймите ж эти песни! Увлекая и пленя,
эти песни мою душу вынимают из меня!..
Вынимают мою душу,
в грудь вонзая острый нож,
в жар из холода бросают,
из огня бросают в дрожь.
Вынимают мою душу,
как цыган крадёт коня,
и в такую даль уносят –
не отыщешь и в три дня!
Что же, Господи, там было –
на далёком берегу,
если я спокойно слушать эти песни не могу?
