Борис Парамонов - Борис Парамонов на радио «Свобода»-2009
Есть, конечно, и другие ассоциации, вызываемые решением Никиты Белых. Вспоминается знаменитый в свое время и приобретший эпохальное значение «казус Мильерана», лет сто назад случившийся во Франции: социалист Мильеран принял предложение «буржуазного» правительства и взял в нем министерский пост. Социалисты всего мира долго обсуждали это происшествие: можно ли им, социалистам, участвовать в управлении страной, если она еще не стала социалистической, по крайней мере если они не завоевали парламентского большинства и не создали собственное правительство. В принципе — возможна ли коалиция в руководстве страной и ее политикой? Как известно, коалиционное управление в демократических странах Запада стало повсеместной практикой, и никто уже не думает о чистоте социалистических риз. Тем не менее Мильеран их изрядно запачкал: ему пришлось принять решение о силовом подавлении рабочей забастовки (чуть ли не со стрельбой).
Понятно, что в нынешней России нет места для коалиций, существующая «многопартийность» — ширма силовой олигархии. Никита Белых это прекрасно понимает и об этом же прямо говорит: сейчас нет возможности для какой-либо конструктивной работы, кроме сотрудничества с режимом. А он хочет работать, хочет некоего позитива, — тем более, что в бытность свою вице-губернатором он по всеобщему признанию проявил себя толковым администратором. Проблема, связанная с Белых, — не политическая и не идеологическая, даже не моральная — это проблема психологическая.
В мемуарных записях литературоведа Лидии Гинзбург, дающих выразительную картину советской культурной жизни начиная с двадцатых годов, есть одно поразительное наблюдение: она говорит, что к компромиссам и, если угодно, капитуляции перед большевиками быстрее других склонялись активные люди. Чем энергичнее и деятельнее человек, тем труднее ему удалиться от участия в жизни, какой бы она ни была. Самый выразительный пример из тех, что знала Л. Гинзбург, — Виктор Шкловский: человек, даже боровшийся с большевиками в эсеровском подполье, не мог оставаться в каком-либо подполье всю жизнь. Можно привести и всем известный пример Ильи Эренбурга. Ни тот, ни другой, естественно, не питали каких-либо иллюзий относительно советской власти. Но они не могли жить ни в подполье, ни в эмиграции (обоим случилось быть и там, и там). И в «легальной» своей деятельности ни тот, ни другой ничего худого не сделали. Больше того, их присутствие на виду обогащало советскую культурную жизнь.
Можно надеяться, что и Никита Белых на посту кировского губернатора принесет какую-нибудь пользу. На его месте я бы первым делом вернул городу его настоящее имя — Вятка. Вспомним, что в Вятском губернском управлении в свое время работал Герцен. Правда, ему в конце концов пришлось эмигрировать.
Радио Свобода © 2013 RFE/RL, Inc. | Все права защищены.
Source URL: http://www.svoboda.org/articleprintview/479962.html
