Внутренний СССР - Печальное наследие Атлантиды
То, что часть демонических персон образуют иерархии, главная из которых откровенный сатанизм, а какая-то часть демонических сущностей действует единолично, — это вторичное явление по отношению к личной безучастности и неопределённому отношению к Высшему предопределению либо недовольству Богом и Его Промыслом.
Все инстинкты, рефлексы, привычки и пристрастия в поведении носителей животного строя психики, строя психики зомби, срабатывают бессознательно автоматически при соприкосновении индивида с соответствующими внешними раздражителями-обстоятельствами, ситуациями; во многих обстоятельствах демонизм, вследствие своей замкнутости и ограниченности, также скатывается в поведении до уровня зомби или животного.
Хотя каждому рожденному в биологическом виде Человек Разумный открыта возможность состояться в качестве действительного человека, достаточно часто приходится видеть, как разум становится невольником и обслуживает животные инстинкты человека; как рассудочная деятельность превозносится над собой и пытается отрицать интуитивные оценки и даже полностью вытесняет интуицию из психики; как подневольный инстинктам или самопревознесению разум пытается подневолить и интуицию; как все они вместе, пытаются отвергать Высший промысел, вследствие чего становятся жертвами непреодолимой ими самими ограниченности и одержимости.
Также приходится видеть и то, как одни индивиды предпринимают действия в отношении других с целью извратить строй их психики в направленности к животному или “зомби” [74], чтобы они сами или другие имели возможность паразитировать, эксплуатируя психически искалеченных в качестве “разумных животных” либо роботов, физиологически во многом идентичных человеку. Это может быть проявлением всех нечеловеческих типов строя психики.
Кроме того, о чем социологи редко когда задумываются: инстинкты особей вида Человек Разумный обусловлены полом и нормально несут программы сохранения вида в преемственности поколений. Вследствие этого, женские инстинкты ориентированы на обслуживание ребенка на начальных стадиях его жизни, а женщина под их главенством в её поведении подневольна потребностям ребенка; инстинкты мужчины ориентированы на обслуживание женщины и потомства, вследствие чего мужчина психологически через инстинкты полового влечения и т.п. подчинен женщине. Мнение об активности мужчины в половых отношениях — иллюзия: у мужчины половое влечение к себе вызывает женщина; мужская реакция — ответная, другое дело примет ли женщина это ответное влечение или нет; необходимость преодолевать женское сопротивление и нежелание принять вызванное ею же инстинктивное влечение к ней при поверхностном рассмотрении и породила в обществе мнение об активности мужского начала в половых отношениях.
Вследствие таких особенностей распределения функций воспроизводства вида биосфере Земли в преемственности поколений по особям мужского и женского пола при количественном преобладании животного строя психики общество психически живёт в матриархате вне зависимости от того, что организационно оно может выглядеть как явный патриархат.
Если почти все живут в неволе инстинктов, обслуживающих продолжение рода, то большинству не свойственно Любить, хотя общество и наывает Любовью то, что ею не является: Любовь, в отличие от инстинктов и приворотов-наваждений (специфических зомбирующих программ), не порабощает, а дает индивиду свободу выбора ответственности и заботы обо всех, кого человеку по его предназначению Свыше должно Любить.
Но инстинктивные взаимосвязи — только одна из разновидностей привязанностей, которые возникают между индивидами, лишая их свободы и препятствуя Любви. Если приходит Любовь, то она осовбождает от привязанностей, обусловленных как инстинктами, так и привычками и прочими социально обусловленными информационными комплексами. Это не значит, что прежние отношения рушатся; это значит, что они обретают новое качество, поскольку Любовь имеет цели и основание в себе самой, вследствие чего человек перестает быть невольником разнородных эмоциональных зависимостей от окружающих его индивидов и порождаемых ими обстоятельств.
Соответственно, если в обществе господствует животный строй психики, то его культура представляет собой оболочки и продолжения животных инстинктов, а творчество порождает новые формы и способы удовлетворения одних и тех же животных инстинктов. При господстве строя психики зомби разного рода, творчество представляет в обществе собой редкость, а культура подобна раз и навсегда заведенной музыкальной шкатулке: играет может быть и красиво, но бездушно. Поскольку инстинкты несут в себе краткосрочные программы поведения; культура, определяющая поведение зомби, несет более долгосрочные программы; демонизм, на основе воли и творческих усилий, способен преодолевать во многих случаях и инстинкты, и автоматическую отработку традиционных автоматизмов зомби, то на длительных (в пределах жизни поколения) интервалах времени выстраивается статистика иерархии подчинения психологических типов: демонические личности программируют поведение зомби; зомби пасут особей с животным строем психики.
Как уже говорилось, строй психики индивида может неоднократно изменяться на протяжении жизни индивида. Изменение строя психики может быть необратимым и обратимым. При обратимом изменении строя психики он может изменяться в зависимости от настроения и обстоятельств даже по нескольку раз на дню, а не то, что в течение всей жизни. Так как всем им дано Свыше быть строя психики, то некоторая часть населения в каждую историческую эпоху необратимо переходит к строю психики человека и осознанно целеустремленно способствует преображению в состоявшихся людей всех остальных.
Общественный прогресс и регресс выражаются в изменении составляющих статистики носителей каждого из выявленных — объективно различных — типов строя психики, а вовсе не в достижениях “материальной” культуры, искусств, государственного устройства и тому подобных легко различимых демонстрационных атрибутов того или иного общества.
Такова, в общих чертах, психическая подоплека нынешней цивилизации на всём прошлом протяжении её истории: скрытный матриархат под диктатом животных инстинктов и общим контролем демонических личностей, опирающихся в своей деятельности на пастухов-биороботов.
Такое воззрение на обусловленность достоинства человека строем психики индивида и его устойчивостью приводит к вопросам о перспективах тех, кто пока не состоялся в качестве человека в указанном понимании и ощущении смысла слова «человек»: могут ли они состояться в качестве человека в течение их жизни? могут ли состояться в таковом качестве их дети? могут ли состояться в таковом качестве все члены общества, за статистически редким исключением ущербных от рождения? В зависимости от ответов на них при осуществлении политики в соответствии с определёнными ответами (а равно и при отказе определиться во мнениях по этим вопросам) получится то либо иное устройство жизни общества.
Деспотизм, как одно из выражений демонизма, делает вид, что он не игнорирует этих различий в строе психики людей, и якобы именно поэтому стремится для каждого справедливо определить его социальный статус, т.е. права и обязанности в соответствии с его реальными возможностями, но на самом деле он является деспотизмом, а не справедливостью потому, что игнорирует важнейшее: когда строй психики изменяется, то даже не строптивый в прошлом индивид начинает искать выхода из того социального загона, в который его определил деспотизм.
Абстрактный гуманизм игнорирует названные различия в строе психики индивидов и утверждает, что всем им «прямо сейчас» должны быть предоставлены одинаковые права, осуществляемые в жизни на основе того или иного понимания существа демократических процедур, одинаково доступных всем. Реально же, при попытке осуществить этот подход в практике общественного устройства жизни множества индивидов, получается еще хуже, чем при явном деспотизме.
В этом утверждении нет ничего нового. Более того, консерваторы указывали нетерпеливым абстрактным гуманистам на это постоянно: «Есть люди, которые становятся скотами, как только начинают обращаться с ними, как с людьми», — В.О.Ключевский. Тем не менее есть множество индивидов, которые хотят делать, что-либо «прямо сейчас», и не могут сдержать своего нетерпения. Вследствие этого нетерпения они приступают к делу, злостных перспектив завершения которого не видят, но обуреваемые желанием осуществить свою благонамеренность «прямо сейчас», не взирая на предупреждение: «Не начинайте дела, конец которого не в Ваших руках», — В.О.Ключевский.
