Юлиан Семенов - Неизвестный Юлиан Семенов. Умру я ненадолго...
Вначале я слегка обалдел. Затем рассмеялся. Это я-то должен срочно помочь знаменитому Юлиану Семенову, которого знает вся страна, у которого есть большие связи? Что может быть почетнее! Жаль только, что связи у меня лишь с издательством, которое несколько лет назад выпустило мою книжку «Короче…». (Будучи юристом я работал на фабрике юрисконсультом и изредка печатался в центральных газетах и журналах.) Но просьбу друга надо выполнять.
Я позвонил. В трубке раздался уверенный голос Юлиана. Я представился, и он попросил меня приехать на «Ленфильм», сообщив, что помощница режиссера его картины попала в беду и ее надо спасать.
«Спасать, так спасать!» — подумал я и поехал.
На студии Юлиан рассказал мне о случившемся.
Под Новый год пьяный сосед помощницы режиссера по коммунальной квартире, не найдя припрятанной в коридоре водки, решил почему-то, что виновница пропажи — помрежа, подошел к ней на общей кухне и дважды попытался ударить ее кочергой по голове.
Когда он вторично занес кочергу над головой женщины, та ударила его ножом в живот.
Ее арестовали, и дело было передано в суд.
Слушая Юлиана, я с умным видом кивал, но ничего путного мне в голову не приходило…
Вдруг я вспомнил, что однажды помог, а потом и подружился на юрфаке в университете с большим добрым парнем Колей Ермаковым, которого я, правда, уже давно не видел. А ведь теперь Николай Александрович Ермаков председатель городского суда! Вот тебе и связь, если Коля не зазнался!
Я поделился моими соображениями с Юлианом, и он решительно сказал: «Не теряя времени, едем к твоему Коле!»
В машине, как бы изучая, Юлиан меня внимательно разглядывал, а потом сказал:
— Мне очень нравятся твои острые афоризмы — я их читал…
— Но я ведь давно не был в городском суде и не видел Ермакова! — выпалил я невпопад.
— Ерунда! Если он друг, то поможет!
Мы подъехали к зданию суда и зашли в приемную. Я попросил Юлиана подождать, а сам отправился к Ермакову.
Николай тепло встретил меня, и я ему объяснил причину моего приезда.
Пригласив в кабинет Юлиана, заявил, что затребует дело, подробно с ним ознакомится и постарается помочь: «Тут есть зацепки — необходимая оборона, освобождающая от ответственности».
Через месяц помреж была освобождена. Ее действия были признаны самообороной.
Узнав результат, Юлиан улыбаясь изрек: «Судьи — слуги закона… и друзья тоже».
С этого момента и завязалась наша дружба, которая продолжалась и крепла до последней нашей встречи. А мне кажется, что она продолжается и сегодня, потому что Юлиана я вспоминаю очень часто, будто наяву слышу его голос, советы, шуточки, выражение его лица, когда он негодует или радуется и смееется. Бережно храню его послания в «Литгазету» (Рога и Копыта) Суслову с просьбой почаще меня печатать, Л. Ленчу и Б. Ласкину — с просьбой написать предисловие к моей книжке. В них он называл меня «внучатым праправнуком герцога Ларошфуко», чем я очень гордился.
Юлиан любил делать добро и был верным другом. Дружить так дружить, любить так любить, ненавидеть так ненавидеть! Он часто повторял: «Да здравствует бюрократия нашей дружбы!»
В Москве он познакомил меня с женой и дочками, которых бесконечно любил.
«Какой же Юлик счастливый! Красавица жена, чудные дочки, талант, полон энергии, гремучая смесь — плодовит, богат, знаменит» — радовался я за него, но когда мы бывали вдвоем, что-то меня в Юлике настораживало и волновало. То ли воспоминания прошлого, спрятанные на дне его души, а может вечная неудовлетворенность его характера, а может быть то, что действительность только слегка напоминает жизнь, которую он так любил. Иногда, несмотря на показную грубоватость его высказываний, он как бы стесняясь, тянулся к нежности. Казалось, что ему, с его противоречивым характером и вулканической работой души, нежности-то в жизни и недоставало.
Как-то приехав в Ленинград и остановившись в гостинице «Ленинградская», он позвонил ко мне. Я мигом приехал.
Юлиан сидел в номере уже слегка подвыпивший. Мы обнялись и продолжали празднество вдвоем.
В тот вечер я рассказывал Юлику о Вольфе Мессинге, с которым познакомился мальчишкой в Челябинске в 1944 году и в течение нескольких лет помогал в проведении психологических опытов.
В то время Мессинг жил в гостинице «Южный Урал» вместе со знаменитым Араго, который в уме множил пятизначные числа и извлекал из них корни.
Юлик с увлечением слушал.
«Такие вещи ты обязан записывать» — корил он меня.
Сам он Мессинга знал — встретился с ним только один раз, но настолько экстрасенсу понравился, что тот ему на память подарил свою фотографию с надписью: «Юлиан Семенович, я всегда с Вами».
В тот вечер Юлиана никто не дергал телефонными звонками, чему я был очень рад, и мы замечательно посидели.
— Скоро мой поезд на Москву, проводишь? — спросил Юлиан и, не дожидаясь ответа, позвонил в Управление МВД.
— Капитан Сидоренко слушает!
— Здравствуйте, это Юлиан Семенов. Мне нужна машина к поезду «Стрела».
Трубка молчала.
— Капитан?
— Машин сейчас нет.
— А вы поняли, кто к вам обращается с просьбой?
— Понял. Но машин пока нет.
Юлиан выругался и долго не мог успокоиться. Я опасался, что если машина не придет, то капитан станет рядовым.
— Выдай-ка мне пару афоризмов на закуску, — вздохнул Юлиан.
— Жизнь — это кросс, в котором каждый стремится вырваться вперед, чтобы прийти к финишу последним…
Сколько промахов! И все — в цель!
Юлиан грустно улыбнулся. Я посмотрел в окно. К гостинице подъезжала машина, по виду напоминающая «черный ворон».
«Неужели за нами?» — подумал я, вздрогнув, и неожиданно рассмеялся.
Раздался телефонный звонок, и трубка мрачно сказала: «Машина вышла».
— Похоже, этот воронок за мной, — сердито заключил Юлиан.
— За нами, — уточнил я, сдерживая смех.
— Ты здорово чувствуешь юмор, — слабо улыбнулся Юлиан, и мы, покачиваясь, вышли из гостиницы и поехали в воронке на вокзал.
Жизнь бежит… Вот и наша последняя встреча.
Юлиан в Ленинграде, в гостинице «Октябрьская», и, как всегда, я слышу в трубке знакомый голос:
— Это ты?
— Это я!
— Жду.
Захожу в номер. Там Юлиан, женщина и двое молодых людей. Здороваюсь.
— Это мой друг, внучатый праправнук Ларошфуко, писатель, мастер афористики, человек с большими связями в юридическом мире, — весело представляет меня Юлиан и знакомит с присутствующими: — Мой секретарь, а это Сергей Шолохов и Сергей Курехин — два молодых талантливых друга.
На столе лежал большой кусок ветчины и стояло вино. Юлиан принялся меня угощать.
— Ну как, старина? Все бегун-одиночка на длинные дистанции? Как рождаются афоризмы? Выдай что-нибудь новенькое для нашей газеты «Совершенно секретно». Хорошо оплатим. Почем для друга продашь?
Подумав, я назвал цену 400 рублей за афоризм.
— Для друга по 300, лады?
— Лады! — согласился я.
Секретарь записывала афоризмы, молодые парни с интересом их слушали. Юлиан о чем-то задумался, а затем неожиданно обратился ко мне с вопросом:
— Богач, а деньги у тебя есть?
— Есть, а что, бедняк?
— Прошу тебя сходить вот с этой милой женщиной вниз и посмотреть в ларьке янтарные украшения для подарков. Она тебе покажет, что надо купить. Сегодня воскресенье, ларек закрыт, а я вечером еду в Прибалтику, где как главный редактор «Совершенно секретно» встречаюсь с журналистами, а затем в Германию, — эти подарки пригодятся…
Внизу я записал все, что надо купить, и вернулся в номер.
За разговорами я не заметил, как пролетело время. Юлиан одел черное потертое кожаное пальто, держащееся на одной пуговице.
«Модник», — подумал я.
Мы вышли на улицу. Машина уже ждала.
Юлик посмотрел на меня с грустью. Что-то во мне екнуло.
«Еду в Прибалтику, а потом дальше, в Германию…»
Мы обнялись. Машина тронулась.
На следующий день я купил янтарные бусы, брошку, запонки и другие украшения, но шло время, а ко мне никто не звонил. Янтарь спокойно лежал у меня в шкафу, дожидаясь Юлиана.
Через некоторое время я решил его рассмешить. Пошел на почту и написал ему телеграмму такого содержания:
«Срочно прекрати поиски Янтарной комнаты. Она находится у меня, на Апраксином переулке, в полной сохранности! Обнимаю. С Богом».
Но когда я протянул этот текст приемщице, она посмотрела на меня такими глазами, что я вдруг понял опасность моего поступка. А что если это послание попадет в грязные руки людей, лишенных юмора? Хороши шуточки.
Телеграмму я не отправил, а текст сохранил, чтобы повеселить при встрече Юлиана.
Прошло еще немало времени. За «Янтарной комнатой» никто ко мне не обращался.
