Алексей Исаев - Против Виктора Суворова (сборник)
Осталась неатакованной только настоящая 120-мм башня, командир которой даже пытался небезуспешно стрелять по десантникам из винтовки через амбразуру неустановленного телескопического прицела. Отсутствие телескопического прицела не лишало башню возможности вести огонь, наводиться на цель она могла с помощью перископического прицела на крыше. Башня не подверглась ударам кумулятивных зарядов, так как назначенная для ее уничтожения группа не долетела до форта, сев на вынужденную посадку в Германии. Более того, у других групп десантников после штурма своих целей не осталось 50-кг кумулятивных зарядов. Неожиданно возникшие поломки в механизме подачи снарядов были расчетом башни устранены. Но, к счастью для немцев, использовать бельгийцам могучие 120-мм орудия по прямому назначению не получилось из-за организационных неувязок. Немецкие войска скопились перед взорванными голландцами переправами, но комендант форта не имел приказа открывать огонь по территории Голландии без особого распоряжения. Только в 10.00 10 мая поступили директивы на открытие огня, но было уже слишком поздно. Башня вскоре была выведена из строя, так как десантникам на территорию форта были сброшены бомбардировщиками Хе.111 парашютные контейнеры с боеприпасами.
Предпринятая бельгийскими артиллеристами гарнизона форта контратака с винтовками в руках провалилась. Но положение десантников было незавидным: по территории форта вела огонь артиллерия находившихся у форта частей бельгийской армии, выпустившей более 2 тыс. снарядов. Кроме того, часть территории находилась под огнем картечи башни 75-мм орудий. Даже сбор сброшенных парашютных контейнеров снабжения был «великодушно» поручен пленным бельгийцам. У десантников были все шансы не дожить до утра, но ожидавшаяся атака бельгийских пехотинцев из пехотной дивизии, занимавшей позиции у форта, по целому ряду причин не состоялась. Так возможная геройская гибель десантников, возможно даже запланированная немецким командованием, обернулась успехом с малыми потерями. Штурмовая группа «Гранит» потеряла 6 человек убитыми и 18 ранеными из 60 высадившихся, гарнизон форта потерял 21 человека убитыми и 61 ранеными.
Ранним утром 11 мая к форту вышли 51-й саперный батальон и 151-й пехотный полк. По плану они должны были сменить десантников уже в 11.00 10 мая 1940 г., но вследствие взорванных мостов через Маас задержались почти на сутки. Десантники оказали некоторую помощь наступающим пехотинцам в устранении помех со стороны казематов форта в преодолении канала Альберта, но в основном пехота решила проблему самостоятельно, успешно проведя артиллерийскую дуэль с казематами внешнего обвода лишенного тяжелых орудий форта. В 5.00 11 мая миссия десантников формально завершилась. В 12.15 того же дня гарнизон форта Эбен Эмаэль, уже окруженного со всех сторон немецкой пехотой, капитулировал.
Не подвергшиеся внезапной атаке с воздуха бельгийские форты оказали ожесточенное сопротивление. Форт Обин-Невшато был атакован 10 мая 1940 г., а окружен уже на следующий день. Ударами авиации и артиллерии оборона Обин-Невшато была нарушена к 15 мая, но атака немцев 20 мая была отбита с помощью огня соседнего форта — Батис. Обин-Невшато сдался только 21 мая, израсходовав все боеприпасы. Бельгийские казематы продемонстрировали большую устойчивость к артиллерийскому огню. 13 мая немецкие 305-мм мортиры выпустили около 200 снарядов по форту Батис без видимого эффекта. Он капитулировал только 22 мая. Нет никаких сомнений, что форт Эбен Эмаэль смог бы продержаться, по крайней мере, несколько дней и нанести противнику большие потери. Конечно, не все форты подверглись штурму. Форт Танкремон был просто обойден и капитулировал 29 мая. Во многом судьба бельгийских фортов похожа на судьбу ДОТов «линии Молотова». Они сражались до последней возможности без всякой надежды на помощь со стороны откатившихся назад войск. Точно так же их расстреливали тяжелой артиллерией, 88-мм зенитками на прямой наводке, уничтожали штурмовыми группами с огнеметами и взрывчаткой. Неуязвимых крепостей не бывает. Технические средства нападения времен Второй мировой войны поражали современников своей мощью. Командующий группой армий «Б» Федор фон Бок записал в дневнике 19 мая 1940 г.: «Ездил в 223-ю дивизию в форт Понтисс, который взят вчера штурмом при поддержке авиации. Эффект от бомбовых ударов пикирующих бомбардировщиков „Штука“ поражает воображение: тяжелые бронекупола сорваны с оснований и перевернуты взрывами[168]». Так же как и в июне 1941 г., немецкие подвижные соединения ушли вперед и оставили укрепления на растерзание идущей следом пехоты.
Но, несмотря на потери, понесенные в ходе штурма фортов пехотой, вермахт не расшибся насмерть о бетонные коробки Бельгии. Судя по записи в дневнике от 14 мая 1940 г., фон Бок более чем философски отнесся к тому, что не все бельгийские форты захвачены. Его куда больше беспокоили переправы: «Помимо Эбен Эмаэля, до сих пор из укреплений Льежа захвачено только два форта. Остальные могут еще держаться — ну и пусть себе держатся; главное, чтобы их огонь не мешал переправе через Маас в районе Льежа. В настоящее время все мосты в этом районе взорваны и не функционируют. Я заехал в Льеж и убедился, что работы по их восстановлению ведутся со всей возможной поспешностью. Интересно, что в этой работе нам оказывает содействие мэр города — „в интересах и на благо всего населения“». (Bock F. von. Op. Cit. Р.140.) Вскоре Бельгия пала, гарнизон Эбен Эмаэля и других фортов, солдаты и офицеры армии пополнили лагеря военнопленных, они были освобождены только в начале 1945 г.
После войны вина за падение форта Эбен Эмаэль была возложена на его гарнизон и лично майора Жоттранда. Но это было несправедливо. Майор Жоттранд не мог нести всей ответственности за то, что форт оказался перед лицом внезапной атаки с неукомплектованным, насыщенным резервистами гарнизоном. После объявления тревоги он занялся делом, прописанном в инструкциях, которые писал не он. Кроме того, если бы расчеты казематов не занимались разборкой административных зданий, то они бы встретили штурм в обнимку с запечатанными ящиками с патронами, как это произошло с M-Nord. Необходимо заметить, что именно майор Жоттранд провидчески предложил прикрыть подступы к казематам колючей проволокой, но эта инициатива не была поддержана командованием. Катастрофа, произошедшая в Эбен Эмаэль, стала следствием целой цепочки ошибок и просчетов на всх уровнях армейской иерархии. Если бы тревога была поднята бельгийским верховным командованием раньше, если бы гарнизон содержался в штатной численности, если бы свою дорогую игрушку Бельгия комплектовала лучшими офицерами, поощряя их материально и морально, если бы форт имел два сменных гарнизона, дежурящих по очереди… Таких «если» можно набрать не один десяток.
На войне очень ярко проявляется эффект, известный в мирное время как «генеральский»: еще вчера исправно работавшее оборудование и вооружение начинает ломаться в самый неподходящий момент. Так у бельгийцев в Эбен Эмаэле вышли из строя механизмы подачи снарядов в каземате 75-мм пушки и башне 120-мм гаубиц. Кроме того, постепенный переход от дремоты мирного времени к войне порождает массу неувязок и нелепостей. Запреты на открытие огня, запечатанные боеприпасы, снятые в учебных целях ударники и тому подобные технические и организационные проблемы сопровождают начало войны с неизбежными и катастрофическими последствиями для первых попавших под удар противника частей практически любой армии. Хрестоматийным является пример с польскими 7,92-мм противотанковыми ружьями Марошека в сентябре 1939 г. В целях соблюдения секретности они хранились в запечатанных ящиках и солдат не учили обращаться с ними. В результате применение противотанковых ружей поляками в первых боях было крайне ограниченным.
Не менее хрестоматийным является пример с японской атакой на Перл-Харборе в первый день войны на Тихом океане. Началось все с радара, который теоретически мог сделать японскую атаку не такой сокрушительной, как она была в реальности. В какой-то мере эта история была символичной: радиолокатор стал одних из важнейших инструментов борьбы на море в 1941–1945 гг. Станция на горе Опана была одной из пяти мобильных радиолокационных станций, расставленных по периметру острова Оаху. Лето и осень 1941 г. они работали с 7.00 до 16.00 часов, но когда 27 ноября из Вашингтона пришло предупреждение о возможном конфликте, время работы изменили на 4.00–7.00, считая его наиболее опасным. Данные с радаров стекались в информационный центр, расположенный в форте Шафтер. Утром 7 декабря в Информационном центре изнывал от традиционного в мирное время безделья лейтенант Тейлор, единственный находившийся там офицер. В 7.00 все, кроме Тейлора, ушли на завтрак, а он по сложившейся процедуре остался дежурить до 8.00 утра.
