Русская община и коммунизм - Жак Каматт
"Поскольку в московской Руси была национализация земли, постольку экономической основой ее был азиатский способ производства. Между тем, в России со второй половины XIX века укрепился, а в XX веке стал уже безусловно преобладающим капиталистический способ производства". 84
Но там никогда не было Азиатского Способа Производства и утверждение о полном господстве КСП противоречило бы фактам. Зачем тогда, как мы отмечали, революция должна реализовывать только диктатуру рабочих и крестьян? Почему революция была фундаментально буржуазной, согласно самому Ленину?
Почему Ленин хотел национализации? Для того чтобы одним скачком миновать этапы развития, сделать возможным развитие самых передовых капиталистических форм. По поводу этой основы можно лишь согласиться с ним. Но, для того, чтобы получить чёткое доказательство, ему пришлось отвергнуть предположения и доводы Плеханова. Здесь Плеханов вновь обнаруживает элементы своей старой народнической теории, например, говоря о значении государства.
"У нас дело сложилось так, что земля вместе с земледельцами была закрепощена государством, и на основании этою закрепощения развился русский деспотизм. Чтобы разбить деспотизм, необходимо устранить его экономическую основу. Поэтому я – против национализации теперь". [87]
Другой социал-демократ сделал следующее замечание:
"Если бы революция… привела к попытке национализировать крестьянские надельные земли или национализировать конфискованные помещичьи земли, как предлагает т. Ленин, то такая мера повела бы к контрреволюционному движению не только на окраинах, но и в центре. Мы имели бы не одну Вандею, а всеобщее восстание крестьянства против попытки вмешательства государства в распоряжение собственными крестьянскими надельными землями, против попытки их национализировать".85
Меньшевики приняли искусственное решение и чтобы доказать его эффективность против самодержавия, она приводили примеры автономистских движений армян, казаков и т.д. Аграрная община обладала всё ещё сильным присутствием в начале двадцатого века, в первую очередь в этом последнем случае. Реальным было решение Маркса и народников: дать землю общинам и преобразовать государство, чтобы оно стало их союзником. Отсюда государство уже не могло возвышаться над общиной как деспот, но становилось связью между городом и деревней (напр. для поставок сельскохозяйственного оборудования) и защитником против кулаков, с тем, чтобы вернуть их в общины, а не уничтожить их. Так должно было реализоваться государство-коммуна.
Подобная мера не означала передачу земли одному классу производителей, потому что как Маркс сказал в «Национализации земли», это не позволило бы нам продвинуться к коммунизму.
Земельная собственность может принадлежать только человечеству. Это означало бы оживление общин, вовлечение технического прогресса и уход от развития капитала. Это означало бы, вкратце, применение фундаментального пункта тогдашней коммунистической программы: упразднение разделения и противостояния между городом и деревней. Капитал добился этого своим путём и к своей выгоде. Отношения между человеком и природой стоят иначе.
В отсутствие этой перспективы, Ленин мог дать лишь следующую гарантию против реставрации в России:
" Мы не в состоянии по своему желанию вызвать социалистический переворот на Западе, – эту единственную абсолютную гарантию от реставрации в России ".86
Он был прав, но он сместил проблему. Он не видел опасности реставрации, понимая её не как возвращение к иному виду производства (реставрация во Франции не восстановила феодализм, монархия была буржуазной, она должна была стоять во главе общества, становясь буржуазной сама, она могла лишь сдерживать движение), но как утверждение предыдущей формы политического господства, которую следовало подавить. Надо было понять становление капитала, как материальной общности, достигнутой на Западе на основе обобществления производства и людей. Этого не могло произойти в СССР, потому что капитал был недостаточно развит для приручения человека, для навязывания ему жизни капитала, в первую очередь количественного времени, времени капитала. Необходима реальная деспотическая власть, правящая всеми аспектами жизни, а отсюда реставрация деспотизма. Поэтому в том, что Сталина называют Красным Царём есть большая доля правды. Этот деспотизм мог быть не обскурантистским, а просветительским, и здесь мы опять обнаруживаем важность марксизма. Вмешательство государства подразумевает определённую волю, определённую сознательность. Исторический материализм подходит для этих целей, объясняя фундаментальные механизмы способа производства различными представлениями для различных классов или элементов, вмешивающихся в процесс. Если советскому государству пришлось развивать КСП, сохраняя при этому перспективу уменьшения срока существования капитала, это означало, что единое целое общественного было неспособно породить или преодолеть капитализм на том этапе. Таким образом, не общество порождало собственное адекватное представление и сознательность во время своего движения. Ему надо было дать сознание чего-то, что оно должно было сделать. Эта обязанность была ещё более принудительной из-за того, что между менталитетом мужика и целями развития капитала существовала пропасть. Не случайно Ленин говорил, что нужно было учиться работать!
Наконец, государство усилилось (как после каждой революции во Франции), и только после поражения революции на Западе сбылся меньшевистский прогноз. Бюрократия была лишь вторичной. Бюрократы должны были выполнять решения государства. Они не могли сформировать автономный класс (как при царизме, так и в советский период). Они были не единственными, кто вдохнул жизнь в КСП, они просто жили за его счёт, так же как все капиталисты стали функционерами капитала (ср. Маркс о деперсонализации капиталиста). Но даже в России, господствующим слоем были не бюрократы, как говорил Бордига, а спекулянты, аферисты, бандиты и т.д., которые расцветали на основе материальной общности, находившейся в построении (на промышленной арене). Просто в СССР это приняло более государственническую форму, и они, как говорил Бордига, присасывались к государству. Этот анализ соответствует анализу Маркса, когда тот говорил, о "капиталистических торговцах, обретающих власть за счёт того же государства".
Капитал без капиталистического класса: это могло быть реализовано самим КСП, как писали Рикардо, Маркс и Бордига87. На Западе это стало возможно когда капитал установил материальную общность и сверг старые государственнические предпосылки. В СССР срытое действие, так сказать, капиталистического класса произошло через реставрацию деспотизма (тенденция была идентичной в Азии), при котором капитал господствовал не в соответствии со своей формальной сущностью, но через всевозрастающее вмешательство сообщества мирового капитала, особенно, через посредничество США, заставлявшее советскую власть, господствующую над обществом, действовать в ещё более жёстком соответствии с мировым капиталом.
Общей заботой царя, народников и большевиков было использование производительных сил капитала без существования капиталистического класса. Для царей это был вопрос использования этих сил для совершенствования своего господства над русским народом и борьбы против других государств. Для народников было необходимо перескочить через КСП, для большевиков сократить его продолжительность. Но марксисты должны были действовать как провидцы и выполнить, как говорил Бордига, романтическую задачу, они неизбежно должны были выполнять и задачи контрреволюции в отношении
